Проклятие Тары. Артефакт-детектив - Страница 8

— Выходит так, — подтвердил он выгодный для себя вывод военмина. О пропаже нескольких слитков из открывшегося ящика начдив решил умолчать. Вдруг еще найдутся! Подозреваемые в их хищении красноармейцы были пойманы и содержались под стражей. Дягур собирался их лично допросить этой ночью.

Блюхер тоже не стал упоминать в телеграмме в Москву о злополучной подводе, раз все золото было цело. «Сложилось дюже справно, что фигуры нет, — позабыв о стоявшем навытяжку подчиненном, размышлял военмин. — Меньше разговоров будет, да и мне отчитываться не надо. А все из-за этого черта лысого Мартенса, чуть под монастырь не подвел! А вот с товарищем Дзержинским разговор предстоит тяжелый, он погибель своего любимчика вкупе с латышами мне не простит», — как от зубной боли поморщился военмин.

— Мыслишь, Кабардина монахи предупредили? — вспомнив о начдиве, вопросил Блюхер.

— Больше некому, товарищ военмин!

Подобный ответ как нельзя устраивал его. Обнародовать факт возможного присутствия шпионов в собственном штабе явно не улыбалось. Дягуру же не хотелось, чтобы в донесениях в Москву всплывала отбитая белыми подвода. Он понял, что Блюхеру важно, что именно ламы предупредили Кабардина, и теперь горой стоял за эту версию.

Реальность, однако, была иной. Полковника предупредили англичане с помощью своего человека, внедренного в штаб Блюхера. Перекочевав после падения Колчака из Сибири на Дальний Восток, они пристально следили за тем, что происходит на отдаленных рубежах рухнувшей империи, вынашивая планы отхватить кусок пожирнее. Дальневосточная республика занимала в их расчетах не последнее место. Прочно обосновавшись в китайском Харбине, британская разведка работала во Владивостоке, опутала шпионской сетью Маньчжурию, Северо-Восточный Китай, Монголию и, разумеется, Забайкалье, успешно конкурируя там с агентурами Японии и США.

Едва части Дягура двинулись на Гандан, британский агент в Чите голубиной почтой сообщил об этом в Ургу, где англичане держали резидентуру. В расположение отряда Кабардина был послан гонец, и когда Дягур выходил из монастыря, полковник поджидал его у оврагов.

Вайс выполнил поручение Матвея и посетил Хеллера. Пришлось, правда, затеять небольшой маскарад с париком и наложением на лицо артистического грима, но все прошло гладко. Ученый муж не усомнился, что перед ним служитель европейской Фемиды, заинтересовавшийся подозрительной украинкой, не имевшей ничего общего с журналистикой. Профессор опознал на фото Марину, о чем аукционист незамедлительно сообщил Матвею. Тот принял известие спокойно, вежливо поблагодарил и пообещал держать партнера в курсе событий.

На самом деле новость потрясла его. Вспомнив обрывки разговоров жены по телефону, ее постоянные недомолвки, непонятные отлучки и прочие настораживающие факты, он пришел к выводу, что Марина, всеми правдами и неправдами, добилась своего и влезла в расследования агентства. Теперь предстояло установить, кто вышел на Чарова и поручил ему отыскать сокровища и какова, наконец, истинная природа их отношений. Ужасные подозрения закрались в душу Матвея, и он хотел немедленно разрешить их. «Смотаюсь к Георгию в офис, посмотрю ему в глаза, а потом решу, что делать. Безвыходных ситуаций не бывает, есть растерявшиеся люди», — подбадривал себя он, шагая к машине. Детектив смутился его внезапным визитом, но за считанные секунды собрался и встретил нежданного гостя с распростертыми объятиями.

— Чай, кофе или…? — предложил радушный хозяин, кидая выразительные взгляды в сторону бара.

— Или, — после взаимных приветствий сухо бросил запыхавшийся Иссерсон, шумно плюхаясь в кресло и подкатывая к себе накрытый к чаю сервировочный столик. — Я, наверное, помешал, ждешь посетителей? — кивая на пару чашек и вазочку с курабье — любимым печеньем жены, — полюбопытствовал он.

— Не беспокойся, мы успеем поговорить, — заверил Чаров, украдкой поглядывая в окно и выставляя на стол коньяк с рюмками. С минуты на минуту сюда должна приехать Марина. Несмотря на запрет появляться в офисе, она настояла на встрече, дав обещание, что это будет в последний-распоследний раз и больше ее ноги здесь не будет. «Авось пронесет, и она опоздает», — усаживаясь против Матвея, успокаивал себя Чаров, чувствуя учащенное биение сердца.

— Чем обрадуешь? — приговорив рюмку и надломив печенье, сверлил глазами своего визави Матвей.

— Конкретных фактов пока нет, — лихорадочно соображая, что сказать, ломал голову Георгий, наливая по новой.

— Ну, а все-таки? — нажимал Иссерсон, явно желая добиться вразумительного ответа.

— Из Брюсселя информация еще не пришла, а наружное наблюдение ничего подозрительного не выявило, — выдерживая тяжелый взгляд Матвея, пояснил Чаров. — Заурядные контакты живущей в свое удовольствие и следящей за собой женщины, — намекая на увлечение фитнесом и конным спортом Марины, невозмутимо произнес детектив, берясь за наполненную рюмку.

«Лишь бы она не пришла сейчас, лишь бы не заявилась!» — мысленно уповал на Бога Чаров, отхлебывая элитный «Чаренц» и не понимая его отменного вкуса. Господь внял его молитвам. Женщина появилась, когда Матвей уехал из офиса. Многокилометровая пробка задержала ее, а звонить по мобильнику Марина не стала.

— Чем отягощен, дорогой? — источая сногсшибательные ароматы и чмокая в щеку Георгия, прощебетала она и, повертевшись перед зеркалом, замерла как вкопанная. Ее взор остановился на столике с недопитым коньяком, двумя рюмками и полупустой вазочкой с курабье. — У тебя был… Матвей? — безошибочно догадалась она.

— И если бы просидел еще чуть-чуть, вы бы неминуемо столкнулись, — с укоризной в голосе произнес он.

— Хорошо, что я не звонила.

— Это действительно неплохо, а вот остальное — не очень.

— Он что-то о нас знает? — осторожно спросила женщина, и ее лицо приняло озабоченное выражение.

— Пока нет, но подозревает точно. И мне кажется, он в курсе, зачем ты летала в Брюссель.

— Он догадывается, что я работаю на тебя?

— Мыслишь в правильном направлении. Главное, — энергично повел плечами Чаров, — убедить его, что ты вынудила меня поручить тебе это расследование.

— Но…

— Слушай и не перебивай! — металл зазвучал в его голосе. — Мы признаем факт, что я получил задание от Ергонова и привлек тебя, потому как ты на меня сильно надавила. Пусть Матвей тешится надеждой, что честь его не запятнана. Теперь надо придумать, как и почему ты меня заставила нарушить данное ему слово и вовлечь тебя в это дело. Уходить в несознанку поздно.

— Что ты рассказал ему? — снедаемая тревожным нетерпением, взмолилась Марина. Она догадалась, что Чаров, не выдержав напора Матвея, приоткрыл завесу над их общей тайной. И теперь жаждала знать подробности.

— Только в общих чертах, не переживай. Нужно было кинуть ему кость, — смешно хмуря брови, оправдывался он. — Я дал понять, что мой клиент интересуется судьбой золота барона. Тогда он заявил, что его дед служил в армии Блюхера, воевавшей с Унгерном, и оставил дневники. И если, мол, они мне понадобятся, готов их с радостью предоставить. Пойми, я спинным мозгом чувствую, что он знает о нашем заказе и о твоем посещении Хеллера. Чтобы сохранить хотя бы видимость дружбы с ним и усыпить подозрения, не сегодня-завтра мне лучше позвонить и покаяться. Дескать, извини, брат, это я отправил твою жену в Брюссель, она, стерва, меня заставила. А если говорить о задании, великой тайны я ему не открыл. Повторяю, идти в отказ, когда он прямо спрашивает, веду ли я расследование, связанное с его хобби, было бы глупо.

— Спорить не буду, — натянуто протянула женщина, и взор ее потускнел. Она испугалась.

— О нас он не заикался, да и моя пресловутая слежка его не особо парит.

— Думаешь, Матвея занимает только заказ и он мечтает отыскать Золотую Тару? — отвлеклась от раздумий Марина.

— А почему бы и нет? — пожал детектив плечами. — Допустим, он получил информацию, что некие люди ищут пропавшее золото барона. Наводит справки и когда удостоверяется, что цена вопроса десятки миллионов долларов, решает поучаствовать в игре. Тебе кажется подобный исход сомнительным?