Проклятие Щелкунчика (ЛП) - Страница 40

— Ты не можешь. Ты единственная наследница.

— Да, могу. Уверена, отец найдет кого-нибудь другого, чтобы взойти на трон. Я лучше буду счастливой кочевницей с тобой, чем несчастной императрицей с супругом, которую не люблю.

— Ситуация может быть не такой ужасной, как вы думаете, — сказал мистер Дроссельмейер.

Я вежливо улыбнулась ему, оценив его старания быть оптимистом, хотя и сомневалась в правоте, что меня вполне устраивало. Ради Филиппа я была готова пожертвовать своим титулом, королевством и домом. Для него я бы прекратила гоняться за одобрением отца и попыталась заполнить пустоту, вызванную смертью матери. Это было ужасно, что она умерла от родов, но я, наконец, поняла, что никакое самобичевание не вернет ее обратно. Что касается моего отца, я надеялась, что он примет меня такой, какая я есть, и будет гордиться мной настоящей, а не такой, какой он хотел меня видеть.

Пришло время по-настоящему начать жить с Филипом. Я любила его. И он любил меня. Мы столько всего пережили вместе в этом путешествии, что наши чувства нельзя было изменить. Я буду сражаться за нас, чего бы это ни стоило.

33

. Клара

Я смотрела на широкий, трехэтажный, маслянисто-желтый дворец Шенбрунн, фонтаны и сады перед ним. Дворец был такого размера, как и всегда, и все же после моего путешествия он казался маленьким. Он был важный, но уже не центр моей вселенной, теперь, когда я знала, сколько всего было в мире.

Живот скрутило. Я была рада увидеть свой дом и броситься отцу на шею, сказать, что все в порядке, что проклятие снято. Но я ненавидела, что после счастливой новости мне придется разочаровать его своим решением о моем будущем. Но каким бы болезненным и жестким ни был этот разговор, он должен состояться. Я должна была оставаться верной себе и своей любви к Филипу. Я не могла выйти замуж ни за одного из четырех принцев, ни за кого-либо еще, кроме Филипа. Я больше не могла притворяться, что моя любознательная и предприимчивая натура была чем-то, чему меня можно было научить, или что со временем это пройдет. Это было то, кем я была, и пришло время отцу либо принять меня настоящую, либо отпустить.

Когда мы подъехали к входу, мое сердце забилось.

— Мы прибыли. Обратного пути нет, — мой голос дрожал, и Филип переплел свои пальцы с моими.

— Мы вместе. Что бы ни случилось, я не уйду, пока ты этого не захочешь.

— Не захочу, — я высвободила руку, не желая, чтобы охранники узнали, как изменились мои отношения с Филипом, прежде чем я расскажу отцу.

Бисквит остановилась, и я сняла капюшон. В тот момент, когда стража увидела мое лицо, глаза всех округлились от узнавания и шока.

— Я — принцесса Клара Австрийская, пропустите меня, — мое заявление было необычно сильным для старой меня, но соответствовало новой мне, которая выжила в четырех опасных магических измерениях.

Пробудившись от оцепенения, стражники открыли ворота, и один из них последовал за мной и Филипом внутрь.

Дамы и господа во дворе замерли. Они разинули рты, затем стали отвешивать реверансы и поклоны. Некоторые бросали на Филипа подозрительные взгляды, другие казались теплыми, вероятно, считая его моим спасителем. Интересно, что им сказали о моем исчезновении? Скорее всего, это рассматривалось формой восстания, и никто не знал, что я проклята.

Как только я спешилась, конюх забрал Бисквит и Эйса. К этому времени вокруг нас с Филипом уже стояли четверо стражников. Я долго, пристально смотрела на них, давая понять, что, хотя они могут сопровождать меня, я — главная.

Выпрямившись, уверенным шагом я пошла по мраморным полам замка, наслаждаясь красотой витражей, сладким запахом вишневого пирога и хихиканьем озорного двора. Успокаивающее чувство дома обернулось вокруг моих плеч, как мягкое одеяло. Как по всему этому я скучала.

Не спрашивая стражников, где император, я направилась в кабинет отца, уверенная, что найду его там. Двое охранников бросились передо мной, постучали в дверь и объявили:

— Принцесса Клара вернулась, Ваше Величество.

Наступила пауза, а затем низкий голос отца произнес:

— Входите.

Двойные двери распахнулись, и я встретила строгий взгляд отца, который смягчился, когда он пришел к выводу, что это действительно я.

— Отец! — я подбежала к нему и бросилась на шею.

— Ты жива! Слава Богу, ты жива, Клара! Ты заставила меня так волноваться! Почему ты убежала? — взгляд стальных глаз моего отца был прикован ко мне.

— Я разрушила проклятие. Я не могла просто сидеть и позволять принцам или страже сражаться в моей битве. Это была моя миссия, моя проблема.

— Как ты могла подвергнуть себя такой опасности? — отец медленно покачал головой, оглядывая меня. — Разрушила? Полностью?

В этот момент раздался стук, и дверь открылась, человек не ожидал, что его позовут. Когда в поле зрения появились белые кудри и голубой плащ, я ничуть не удивилась. Только у моей крестной хватило наглости ворваться в кабинет императора.

Я обняла ее, и она прошептала мне на ухо:

— Я знала, что ты сможешь это сделать.

Повернувшись к отцу, я сказала:

— Позволь мне рассказать тебе, что произошло, — я рассказала, как нашла и вошла в деревню Гумпольдскирхен, как мистер Дроссельмейер помог мне, про Четыре Королевства, и как четыре принца иногда намеренно, а иногда и случайно саботировали мое путешествие. Я также подчеркнула роль Филипа во всем этом.

Мой рассказ о событиях в Перевернутом Королевстве заставил отца покраснеть.

— Я найду Гризельду и позабочусь о том, чтобы ее тюремное заключение на Змеином Острове выглядело отдыхом по сравнению с тем, что с ней произойдет.

— Она изменилась. Она запуталась, — сказала я, защищая сводную сестру. — Если бы не она, я была бы мертва.

— Это правда, — вмешался Филип, впервые заговорив во время разговора. — Гризельда помогла нам победить Мышиного Короля. Если бы не она, я бы не сделал семь шагов назад, чтобы снять проклятие. Когда я был бесполезной деревянной статуей, она помогла Кларе покинуть Перевернутое Королевство.

Лицо отца потеряло часть гнева, но я могла сказать, что он все еще думал о наказании Гризельды. Мне нужно было повлиять на его мысли, поэтому я сказала:

— Пожалуйста, отец, оставь ее. Ради меня. Все началось с того, что Гризельда случайно изменилась. Только подумай, если бы все было иначе десять лет назад, я бы никогда не была проклята. Мы должны отпустить это. Мы не можем продолжать эту бессмысленную борьбу. Это должно прекратиться. Гризельда уже протянула оливковую ветвь. Она мне очень помогла. И она достаточно настрадалась. Она потеряла десять лет своей жизни и мать, единственную семью, которая у нее была.

Отец долго не отвечал. Наконец, кивнул. Зная, что это все, что я от него получу, и что я не могу ожидать, что он будет доволен моим решением, я крепко обняла его, прежде чем перейти к следующей теме.

— Нам нужно еще кое-что обсудить, — мои пальцы покалывало, и рой пчел уютно устроился в моем животе. Я знала, что приняла правильное решение, и что не могу выйти замуж ни за кого, кроме Филипа, но я боялась отказа отца. Это пронзило бы меня насквозь. Это оставит меня без родителя. И все же, как бы это ни было больно, я не могла отложить это. Я сделала глубокий вдох. — Четыре принца, — начала я, — я не могу выйти замуж ни за одного из них.

Отец натянуто улыбнулся.

— Конечно, нет. Я бы никогда не пригласил их к себе, если бы знал, какие у них гнилые характеры, — он потер лоб. — Я позабочусь, чтобы за тобой ухаживали разные принцы, — я открыла рот, но он прервал меня. — Естественно, я не буду делать этого сразу. Я дам тебе несколько месяцев, даже год, если ты захочешь оправиться от всего, — он добавил более строгим тоном, — но ты должна понять, Клара, тебе нужен супруг. Однажды меня не станет, и я не могу смириться с мыслью оставить тебя одну править королевством.

Я сглотнула и собралась с духом. Вот и все. Это был момент, которого я так боялась и ждала.