Проклятие рубина - Страница 93

Однако волшебство, которое питало силы Обруча Тароса, было так велико, что Вульфгар, даже собрав все свои силы, не мог надеяться изогнуть его настолько, чтобы закрыть окончательно. Он сумел лишь прикрыть дверь… но надолго ли? Когда он устанет, обруч сам собой вернется в исходное состояние и дверь в Тартерус вновь распахнется. Подумав об этом, Вульфгар издал нечеловеческий рев и вновь налег на сияющие края обруча.

Ее кожа была сухой и холодной. Лицо стало белее мела. Осмотрев раны девушки, Бренор понял, что она уцелела чудом. Но все-таки самым опасным было не это. Вглядевшись в ее лицо, дворф сообразил, что его дочь, упав во тьму бездонного ущелья, лишилась воли и желания бороться за жизнь.

Ее тело обмякло и стало холоднее льда. Лежавший рядом на полу Дзирт понял, в чем дело, и, накрыв девушку своим плащом, прижался к ней, пытаясь согреть.

На противоположном конце зала Ла Валль пришел в себя и, покачивая головой, сел на пол. Потом, встав на четвереньки, осмотрелся и увидел Вульфгара, который из последних сил пытался закрыть дверь в Тартерус.

– Убей их, – прошептал Пуук, боявшийся даже выглядывать из-под придавившего его трона.

Но Ла Валль не слушал его. Он уже начал произносить заклинание.

Вульфгар впервые в жизни оказался в ситуации, когда его сил было явно недостаточно.

– Я больше не могу, – простонал он, обращаясь к Дзирту, как всегда делал в трудные минуты.

Но сейчас эльф не слышал его.

Вульфгар уже был готов сдаться. Его рука, в том месте, куда несколько часов назад впились зубы гидры, пылала от боли. Ноги едва держали его – друзья беспомощно лежали на полу.

И он не мог противостоять волшебному обручу!

Вульфгар осмотрелся. Обруч, несмотря на все свое могущество, должен был подчиняться какой-то силе. Ведь Реджис сумел как-то пробраться сквозь него. Хафлинг совсем недавно смог…

Реджис!

И тут Вульфгар нашел выход.

Он еще раз сжал Обруч Тароса, а затем выпустил его, и выход в Тартерус задрожал, словно забился в судорогах. Но варвару было некогда наблюдать за вновь возникшим внутри волшебного овала призрачным образом. Он нагнулся и, вырвав у Дзирта из-за пояса увенчанный черной жемчужиной жезл, с силой опустил хрупкую палочку на край обруча. Жемчужина в мгновение ока разлетелась на тысячи мелких осколков.

И почти тут же Ла Валль, закончив произносить заклинание, выпустил в сторону обруча сгусток волшебной энергии. Опалив руку варвара, молния вонзилась прямо в центр Обруча Тароса, и сверкающий образ Тартеруса, превратившийся после удара Вульфгара в тонкую паутину, развалился окончательно.

Стены здания Гильдии воров содрогнулись от удара чудовищной силы.

По приемному залу поплыли плотные облака тьмы. Всем присутствующим вдруг почудилось, что стены зала закружились в безумном танце, у них в ушах дико засвистел внезапно налетевший ветер, и они словно провалились в бездонную, расколовшую, казалось, сам уровень бытия трещину. Вот к потолку протянулись струи густого черного дыма. Наступила кромешная тьма.

Впрочем, вскоре мрак растаял так же быстро, как и появился. Разгромленный тронный зал вновь наполнился солнечным светом. Дзирт с Бренором первыми оказались на ногах и принялись осматриваться.

Обруч Тароса, весь помятый и скрученный, лежат на полу. Внутри него виднелись клочья рваной паутины. Рядом валялся мертвый крылатый демоданд, а неподалеку – обрубленная лапа одного и половина туловища другого его собрата, все еще подергивавшиеся в судорогах. На полу вокруг останков чудовищ постепенно разливалась лужа зловонной черной жидкости.

В дюжине футов от обруча, уронив голову на руки, сидел Вульфгар. Вид у него был весьма плачевный: на руке алел свежий ожог от удара молнии Ла Валля, лицо было черным от копоти, а все тело, покрытое сотнями мелких, сочившихся кровью ранок, опутывала волшебная паутина. Судя по всему, сверкающий образ Тартеруса оказался не просто видением.

Вульфгар поднял голову, чуть приподнялся, глянул в сторону друзей и, несколько раз моргнув, опрокинулся на спину.

Увидев Дзирта и Бренора, Ла Валль издал глухой стон. Затем чародей попытался было встать на ноги, но, поняв, что тем самым лишь привлечет к себе внимание победителей, снова упал, да так и остался лежать без движения.

Дзирт и Бренор, не зная, что делать дальше, нерешительно переглянулись.

– Ах, как это здорово снова видеть солнечный свет, – услышали они тихий голос и, глянув вниз, увидели, что лежащая на полу Кэтти-бри уже широко раскрыла свои дивные темно-синие глаза.

Бренор вновь упал на колени и склонился над дочерью. Дзирт вовремя сообразил, что сейчас, пожалуй, не стоит им мешать, и потому, хлопнув дворфа по плечу, отправился проверить, все ли в порядке с Вульфгаром.

Но как только он склонился над лежащим варваром, поваленный трон шевельнулся и начал клониться в его сторону. Дзирт проворно перехватил его и краем глаза заметил метнувшегося к двери Пашу Пуука.

– Бренор! – закричал Дзирт, но тут же понял, что дворф слишком занят, чтобы слышать его. Отшвырнув трон, эльф сорвал со спины волшебный лук Тулмарил и, положив стрелу на тетиву, бросился следом за магистром Гильдии воров.

Выскочив за дверь, Пуук с треском захлопнул ее за собой.

– Рассит… – начал было он, но слова застряли у него в горле, когда он увидел Реджиса, который, сцепив руки на груди, невозмутимо взирал на него, стоя на верхней площадке. – Ты! – заорал Пуук, и его кулаки судорожно сжались, а лицо исказила яростная гримаса.

– Нет, она, – поправил его Реджис, указывая на выскочившую у него из-за спины пантеру.

Ошеломленному Пууку Гвенвивар показалась летящим пушистым шаром, сплошь утыканным зубами и когтями.

К моменту, когда Дзирт открыл дверь и выскочил к ним, правление Пуука в качестве магистра Гильдии воров бесславно завершилось.

– Гвенвивар! – позвал эльф, впервые за много месяцев получивший возможность приласкать свою верную подругу. Огромная пантера, которая была рада этой встрече ничуть не меньше, чем Дзирт, встав на задние лапы, нежно лизнула его в нос.