Проклятие демона - Страница 33

— И уметь не только говорить, но и слушать, — произнес Андаканавар.

— Несомненно, — согласился настоятель. — Более того, уверяю вас, что в нашем союзе монахи Сент-Бельфура не миссионеры. Ни в коем случае! Мы убеждены, что объединение наших сил против общего врага послужит во благо и вангардцам, и альпинадорцам. И речь здесь не идет о том, чей Бог правильнее и кто правильнее Ему служит.

Андаканавар взглянул на Брунхельда. Агронгерр тоже обернулся к грозному предводителю.

— Ты не будешь применять магию для лечения моих раненых, — решительно заявил Брунхельд. — Даже если кто-то из них, как Теморстад, окажется при смерти. И хорошо следи за тем, чтобы ваши магические удары не пали на головы моих собратьев! — предупредил он.

— Но, как я понимаю, ты не возражаешь против молний и огня, которые мы направляем на гоблинов, — сделал вывод Агронгерр.

— Гильнегист клоклок гильнегист беягген индер флеквельт бене дю Годдер, — ответил Брунхельд, с довольным лицом скрестив на груди ручищи и откинувшись на спинку стула.

Агронгерр быстро повернулся к улыбающемуся Андаканавару.

— Демон, воюющий с демоном, — радость для благочестивого человека, — перевел рейнджер.

Брат Хейни чуть не вскочил на ноги и громогласно не ответил на это оскорбление. Но настоятель Сент-Бельфура от души засмеялся и вновь обернулся к Брунхельду.

— Именно так! — с иронией произнес он. — Именно так!

Агронгерр продолжал смеяться. Вслед за ним засмеялся Брунхельд, а потом и все остальные. Затем настоятель протянул руку альпинадорскому предводителю, и тот, чуть помедлив, крепко сжал ее.

Итак, союз был заключен. Говорить о дружбе пока было рано, но обе стороны поняли, насколько этот союз выгоден обоим народам. Встреча продолжалась. То и дело слышались воинственные возгласы, но их пыл был направлен на предстоящие битвы с общим врагом. Раздавались и другие возгласы, приветственные. Было единодушно признано, что совместными усилиями люди окончательно разобьют приспешников Бестесбулзибара.

Встреча окончилась. Брат Хейни пошел проводить альпинадорцев до ворот монастыря, а принц Мидалис задержался в кабинете Агронгерра.

— Честно говоря, я боялся, что вы обрушите на их головы свой гнев из-за случившегося с Теморстадом, — признался он, оставшись с Агронгерром наедине. — Ведь попытка настоять на своем непременно кончилась бы провалом.

— Мне понадобилось немало времени, чтобы очистить сердце от этого гнева, — сказал Агронгерр. — Но я думал о высшем благе. Вы совершили почти чудо, сделав альпинадорцев союзниками в сегодняшней битве. Нельзя гордыне позволить свести ваши усилия на нет. Я понимаю, что магия не всесильна, и Теморстад — не единственный, кто сложил голову в сегодняшней битве.

— Верно, — невесело вздохнув, согласился Мидалис. — Но теперь перспектива не так беспросветна. У нас появилась надежда.

Он помолчал и хитро взглянул на Агронгерра.

— Когда война закончится, вы, наверное, сможете заняться обращением Брунхельда и его соплеменников.

Оба засмеялись, и их смех лишь усилился, когда Агронгерр абсолютно серьезно ответил:

— Уж лучше я попытаюсь обратить Бестесбулзибара и его приспешников!

Наверное, только призрак смерти, появись он в кабинете Браумина, смог бы вызвать у настоятеля такой испуг и удивление.

Де’Уннеро решительно направился прямо к столу, за которым сидел новый настоятель. Бывший епископ уперся ладонями в лакированное дерево столешницы и пристально, с улыбкой поглядел на Браумина. Глаза Де’Уннеро пылали тем же неистовством, которое Браумин помнил еще по дням их совместного пребывания в Санта-Мир-Абель. Молодым монахам, когда они видели этот взгляд Де’Уннеро, всегда становилось не по себе. Неудивительно, что непредсказуемый и опасный магистр стал легендой среди братьев младших ступеней.

— Ты, похоже, удивлен, — с непосредственностью ребенка произнес Де’Уннеро.

Настоятель Браумин не знал, что ответить. У него не было слов, чтобы выразить овладевшие им изумление и настоящий трепет.

— Ты думал, что я мертв? — спросил Де’Уннеро таким гоном, словно эта мысль была абсурдной.

— Сражение в Чейзвинд Мэнор… — начал Браумин, но тут же смолк, покачав головой.

Он продолжал сидеть, не зная, удержат ли его ноги, если он попытается встать. Кроме того, Маркало Де’Уннеро — быть может, наиболее опасный из всех монахов, когда-либо обитавших в Санта-Мир-Абель, — способен легко и быстро расправиться с ним.

— Да, я был там, — подтвердил Де’Уннеро. — Я пытался защитить отца-настоятеля Маркворта, исполняя свой высокий долг.

— Маркворт мертв и погребен, — сказал Браумин. Мысль о том, что у Де’Уннеро в Палмарисе нет союзников, придала Браумину немного уверенности. — Погребен и развенчан, — добавил он.

Если Де’Уннеро и удивили эти слова, то он мастерски скрыл свое удивление.

— Элбрайн Полуночник тоже погиб в той битве, — продолжал настоятель, заметив, как на лице Де’Уннеро промелькнула тень улыбки. — Огромная потеря для всего мира.

Де’Уннеро опустил голову. Но не оттого, что он разделял чувства Браумина; просто Де’Уннеро принял к сведению известие о гибели Элбрайна.

Наконец Браумину удалось встать.

— Где ты был? — требовательно спросил он. — Нам пришлось пережить тяжелейшие дни. Церковь едва не оказалась под властью короля Дануба. Мы до сих пор не знаем, какое положение она занимает сейчас в королевстве и как к нам относится народ. А где же все это время находился настоятель Де’Уннеро? Где человек, который расскажет правду о падении отца-настоятеля Маркворта?

— Мне думается, церковь не готова выслушать эту правду, — жестко ответил Де’Уннеро. — Маркворт ошибался.

Настоятель Браумин несказанно удивился, услышав подобное признание.

— И я тоже ошибался, служа ему, — добавил Де’Уннеро.

— Но Маркворт был одержим Бестесбулзибаром, — решился заметить Браумин.

— Как ты смеешь это утверждать?

— Ты сам только что это сказал.

— Я сказал, что он ошибался, — возразил Де’Уннеро. — Я считаю, так оно и было. Он ошибался в том, что позволил последователям Эвелина Десбриса целиком занять его мысли и превратиться в навязчивую идею. Ему надо было бы дать всем вам полную свободу, чтобы ваши заблуждения стали очевидны.

— Ты вернулся сюда, чтобы нести всякий вздор? — спросил настоятель Браумин, выходя из-за стола.

Ему не понравилась поза Де’Уннеро. Чувствовалось, бывший епископ специально избрал ее.

— Если ты разделяешь воззрения Маркворта, знай, что он разоблачен.

— По той причине, что Маркворт был одержим Бестесбулзибаром? — недоверчиво просил Де’Уннеро.

— Да! — отрезал Браумин. — Джилсепони сама объявила об этом!

При упоминании имени Пони лицо Де’Уннеро вспыхнуло гневом.

— Да, она уцелела в схватке с Марквортом. Она продолжила битву с ним на духовном уровне. Она увидела истинную суть этого человека, увидела, что он связан с демоном.

Де’Уннеро расхохотался.

— А чего ты ожидал? — спросил он. — Что она скажет, будто отец-настоятель Маркворт одержим ангелами?

— Ты многого не знаешь, — ответил Браумин.

— Я видел все своими глазами, ты же судишь по чужим рассказам.

— Так где ж тогда ты был? — вновь потребовал ответа Браумин. — Когда мы противостояли королю Данубу и герцогу Каласу — ныне палмарисскому барону, — где в это время находился Маркало Де’Уннеро? Где ты был, когда мы начали расследование дела Маркворта? Или ты, быть может, боялся, что придется идти под суд за свои преступления?

— Боялся? — переспросил бывший настоятель и бывший епископ Палмариса. — Прошу тебя, досточтимый Браумин, не назовешь ли ты мне преступления, за которые меня должны судить? Может, ты говоришь про купца Алоизия Крампа? Так он был арестован, подвергнут пыткам и признан виновным в сокрытии самоцветов согласно указу отца-настоятеля. Я был верен отцу-настоятелю — этому меня учили в Санта-Мир-Абель. Этому, кстати, учили и тебя, пока магистр Джоджонах не вбил тебе в голову свои дурацкие представления. Да, друг мой, я говорю с тобой откровенно и не собираюсь делать вид, будто скорблю о гибели еретика Джоджонаха. Я открыто признаю, что был первым помощником отца-настоятеля Маркворта и выполнял его приказы — приказы законного главы церкви Абеля. Точно так же любой солдат королевской армии выполняет приказы короля Дануба. И за это я должен отвечать? Уж не собирается ли Браумин Херд арестовать меня и устроить публичный допрос? А что дальше, глупец? Найдешь тех, кто был с Марквортом во время его первого визита в Сент-Прешес, и учинишь им допрос по делу кентавра? Но постой-ка, разве твой дорогой друг Делман не входил в их число? А как насчет стражи, которая стерегла Смотрителя и супругов Чиличанк в подземелье нашего родного монастыря? Не собираешься ли ты наказать и их?