Проклятие демона - Страница 118

Толпа медленно двинулась к монастырской стене. То же сделал и брат Фрэнсис. Он зажал в руке камень души, соединился с магией камня и высвободил свой дух из тела. Теперь он направил своего духовного двойника к главному подстрекателю. Это был один из тех людей, что оттаскивали Фрэнсиса от отца умершего ребенка.

Фрэнсису не хотелось опускаться до одержания. Вместо этого он завладел разумом главаря. Монах начал показывать ему картины массовой бойни: бегущих и кричащих людей, которых косили монашеские арбалеты и удары рукотворных молний. Он показал ему жуткое зрелище мертвых тел, лежащих вдоль цветочного кордона. Он показал…

Связь оборвалась, и дух Фрэнсиса вернулся в его тело. Фрэнсис моргал глазами, приходя в себя. Он боялся, что бойня уже началась.

Однако толпа замерла. Все недоуменно уставились на главаря, а тот, раскрыв рот, тупо глядел на высокую монастырскую стену и вооруженных монахов, стоявших наверху. Рядом с ним находилась Мери, отчаянно тянувшая его за руку и уговаривавшая одуматься.

Главарь в явном замешательстве взглянул на Фрэнсиса.

— Они убьют вас. Каждого, кто приблизится к стене, — снова сказал Фрэнсис.

Главарь закрыл глаза и стиснул кулаки. Но какая бы ярость ни бушевала в нем, этот человек все же понимал, что у них нет никаких шансов приблизиться к своим врагам. У них вообще нет никаких шансов.

Главарь свирепо зарычал, потрясая кулаками в воздухе. Потом пошел прочь. Он уходил все дальше от стены, грубо пробивая себе путь сквозь толпу.

Фрэнсис облегченно вздохнул. Однако многие вокруг него были явно раздосадованы. Люди выкрикивали проклятья, грозили кулаками. И все же толпа расходилась. С гневными возгласами и глухим ворчанием, но расходилась.

Фрэнсис понял, что ему удалось предотвратить крупное кровопролитие, а может, и полное истребление отчаявшихся людей. Он снова вздохнул и кивнул Мери. Чувствуя сзади чей-то взгляд, Фрэнсис обернулся и увидел старуху, лицо которой было густо испещрено морщинами. Старуха недовольно сверлила его глазами.

— Усыпляешь нас сладкими песенками? — спросила она. — Тебя за этим послали сюда, брат Фрэнсис из Санта-Мир-Абель? Набивать нам мозги красивыми словами, чтобы живые мертвецы знали свое место и не бунтовали?

Фрэнсис не знал, что ей ответить.

— Да кому ты нужен, брат Фрэнсис? Еще один святой, — с искренним презрением бросила ему старуха. — Ничего, скоро сам словишь розовые пятна, если уже не словил, и пойдешь прямо в земельку.

Фрэнсис не стал спорить. Действительно, пророчество этой сгорбленной и морщинистой старухи попало в цель. Чума проникла и в его тело. Помогая очередной жертве, он не сумел должным образом защититься. И теперь чума начнет разрастаться в нем.

Фрэнсис знал правду о себе.

— Кажется, наш дорогой брат Фрэнсис приносит хоть какую-то пользу, — сказал Фио Бурэй, обращаясь к отцу-настоятелю Агронгерру.

Они оба находились на стене и все видели.

— Я имею в виду пользу для его нынешних подопечных, — с усмешкой пояснил Бурэй. — Этот бунт им мог бы дорого стоить.

— Ты так говоришь, будто сожалеешь, что штурм не состоялся, — заметил отец-настоятель.

Фио Бурэй беспокойно переминался с ноги на ногу. Он постоянно предпринимал отчаянные усилия, чтобы произвести впечатление на Агронгерра. Увы, мысленно напомнил он себе, они с отцом-настоятелем часто расходились во мнениях.

— Вовсе нет, — поспешил ответить Бурэй. — Простите меня, отец-настоятель. Эти слова вырвались у меня лишь потому, что в подобных обстоятельствах я чувствую беспомощность. Сейчас тяжкое время, и я начинаю думать, что Бог от нас отвернулся.

— Вот как? — удивленно вскинул брови Агронгерр, явно не поверивший однорукому магистру. — Следи за своими словами, а то они начинают напоминать слова нашего заблудшего брата Де’Уннеро.

— Я лишь имел в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду сейчас и что ты имел в виду, говоря о Фрэнсисе, — перебил его Агронгерр.

Воцарилось долгое и тягостное молчание.

— Как обстоят дела у братьев, занятых приготовлением припарок и сиропов? — наконец спросил Агронгерр. — Я говорю о рецептах, которые мы получили из Тимберленда, надо думать, от Джилсепони?

— Они собрали все необходимые растения, — ответил Бурэй. — Полагаю, приготовление скоро будет завершено.

— Если нужно, направь для этой работы дополнительное число братьев, — велел отец-настоятель. — Столько, сколько понадобится, чтобы мы смогли как можно скорее передать припарки и сироп этим несчастным на поле.

— По словам настоятеля Браумина, полученным нами непосредственно из Сент-Прешес, эти снадобья не излечивают от чумы. То же написано и в рецептах, пришедших от Джилсепони.

— Зато они помогают, — резко возразил Агронгерр. — Кроме облегчения страданий они помогут чумным больным понять: мы делаем для них все, что в наших силах. На этот раз брат Фрэнсис удержал их от бунта. Боюсь, в следующий раз нам придется действовать самим и более жесткими мерами, а мне бы очень этого не хотелось.

— И насчет брата Фрэнсиса ты совершенно прав, — продолжал Агронгерр. — Он действительно играет важную роль. Посмотри и порадуйся за него. Его поступок стал благословением и для церкви Абеля, и для тех несчастных, кому он так самоотверженно служит.

— Уверен, что вы не разделяете его воззрений, — немедленно возразил Бурэй.

Не ответив, отец-настоятель Агронгерр отвернулся от магистра и вновь стал глядеть туда, где располагался лагерь чумных больных. Эта картина явно вызывала в нем тяжелые чувства.

— Отец-настоятель? — забеспокоился Бурэй.

— Не бойся, я не собираюсь открывать ворота Санта-Мир-Абель для жертв чумы, — тихим и печальным голосом ответил Агронгерр. — И у меня нет никакого желания покинуть монастырь и присоединиться к нашему дорогому Фрэнсису. Но я не порицаю этого человека за сделанный им выбор. Нет, я восхищаюсь им. Я не могу присоединиться к нему по одной лишь причине. Потому что…

Здесь Агронгерр умолк и, повернувшись к Бурэю, поглядел ему прямо в глаза.

— Потому что я боюсь, брат. Я стар, и мне осталось жить не так уж много. И я боюсь не смерти. Нет, не ее. Я боюсь розовой чумы.

На это Фио Бурэй хотел резко возразить и назвать Фрэнсиса глупцом. Он хотел заявить, что если церковь одобрит поступок своевольного магистра, то для нее это обернется катастрофой. Однако он счел за благо промолчать. Бурэй не боялся, что Агронгерр заставит других монахов последовать примеру Фрэнсиса или что ему придется отправиться на поле. Фио Бурэй понимал, что долго это не продлится. Брат Фрэнсис все равно умрет, и, наверное, довольно скоро. И тогда, как считал Бурэй, для всех станет очевидно, чем кончаются дурацкие попытки сражаться с розовой чумой.

— Обыкновенный здравый смысл — вот что удерживает вас, отец-настоятель, — спокойно сказал Бурэй.

— Ты так думаешь? — презрительно усмехнулся Агронгерр и покинул стену.

Раздосадованный Фио Бурэй снова повернулся в сторону поля и облокотился на массивный парапет стены. Он увидел Фрэнсиса. Тот, держа в руке камень души, пытался помочь очередной жертве чумы. Бурэй с отвращением покачал головой. Здесь он был полностью не согласен с отцом-настоятелем Агронгерром. Нет, для церкви Фрэнсис служил дурным примером. Он разжигал в простых и невежественных людях уверенность, что в нынешние тяжелые времена церковь должна больше заботиться о них.

Фио Бурэй стукнул кулаком по парапету. Припарки и сироп скоро будут готовы. Только бы не сегодня и не завтра, иначе эта толпа вновь хлынет к воротам монастыря. Нет, Бурэй вовсе не хотел убивать кого-нибудь из больных, хотя, наверное, для них это было бы избавлением от мучений. Но если бунт повторится, Фио Бурэй точно знал, куда будет нацелен его первый удар, будь то рукотворная молния или стрела из арбалета. Он не станет стрелять в этих жалких людишек. Его первый выстрел будет направлен в того, кто внушает им ложные надежды.