Проклятая усадьба - Страница 8

– Он старше тебя, моложе?

– Старше на четыре года.

– Тоже единоборствами занимается? Ты-то, я вижу, тренируешься.

– Да, я в секцию хожу. Он, кажется, тоже. Работа требует.

– А в свободное время вы с ним о чем разговариваете?

– В свободное время? Ни о чем.

– Странно как-то, ты не находишь? Два молодых парня, делаете одну работу, оба занимаетесь спортом… То есть вы не слишком сдружились?

– Не слишком. Но для работы этого и не требуется.

– Да, это ты верно сказал – для работы дружить необязательно, – согласился Гуров. – Что ж, Егор, покажи ты мне, где находится этот «зеленый грот», и можешь дежурить дальше.

– А с Павлом знакомиться не будете? – спросил охранник. – Для полноты представления об охране? Он сейчас на кухне.

– Нет, в другой раз. Так ты меня проводишь?

Вслед за Егором Гуров обогнул дом, прошел по дорожке, вьющейся среди зеленых лужаек и могучих дубов, и вышел к очень своеобразному месту. С одной стороны площадки росли плетистые розы. Опираясь на спрятанные среди зелени столбики, они свисали вниз, образуя шатер метра в три высотой. Гуров вошел под зеленый навес и осмотрелся. По сторонам стояли две изогнутые скамьи, под ногами краснел декоративный песок. На песке, прямо посреди площадки, виднелся нанесенный краской из баллончика контур лежащего тела.

– Значит, здесь его нашли? – то ли спросил, то ли констатировал сыщик.

– Да, здесь.

Гуров огляделся. «Зеленый грот» был идеальным местом для свиданий. Снаружи никто бы не мог увидеть людей, сидящих внутри. В то же время отсюда, из грота, сквозь щели в листве можно было увидеть человека, приближающегося к убежищу.

– Ночи сейчас стоят лунные, как я помню… – заметил Гуров.

– Да, луна только начала убывать, – кивнул охранник.

– И вчера, и позавчера туч не было. Значит, видно было хорошо. Скажи, а где та площадка за кустами, где полиция нашла следы Андрея Вдовина? Это не тот вон пятачок?

– Нет, что вы. Это вон там, за кустами.

И Егор, выйдя из грота, указал в сторону. Там уступами поднимались аккуратно подстриженные кусты туи.

– А ведь это неблизко… – задумчиво произнес Гуров. – Совсем неблизко… И там, значит, нашли отпечатки следов Андрея?

– Я так слышал, – объяснил охранник. – Сам я этих следов не видел. А теперь и никто не увидит – затоптали там все.

– Понятно, понятно… – пробормотал Гуров.

Он вышел из грота и медленно двинулся по направлению к зарослям туи. Дошел до площадки, обошел ее кругом, потом снова вернулся к гроту.

– А ты убитого когда видел – как только его нашли? – спросил он Егора.

– Нет, позже, уже когда полиция приехала.

– Значит, до приезда полиции труп видели только садовник и Ирина Вдовина?

– Вроде бы так. Скажите, я вам больше не нужен? А то бы я пошел, поел.

– Да, иди, конечно, – кивнул Гуров. – Я еще здесь… поброжу.

Однако, когда охранник ушел, Гуров ходить никуда не стал, а опустился на одну из скамей. Посидел, поглядывая сквозь листву, потом пересел на другую скамью. Затем встал, обошел грот кругом; снова направился к площадке, скрытой стеной туи… При этом он иногда произносил: «Ну да, конечно, он должен был видеть…», или «Да, но зачем он подошел?» Затем громко, словно обращаясь к невидимому собеседнику, произнес: «Все это хорошо, но не пора ли и мне подкрепиться?» – и отправился на кухню.

Охранника Егора Кошкина здесь уже не было – как видно, он уже утолил голод и вернулся на свой пост. Вначале Гурову показалось, что на кухне вообще никого нет. Но затем он услышал чей-то шепот и смех. Заглянув в тесный коридорчик, который вел к холодильным шкафам и подсобке, он увидел там двоих. Чудо-повар Никита держал в объятиях горничную Марину. Разгоряченное лицо девушки и следы помады на щеках повара не оставляли сомнений в характере их занятий. Однако Гуров с удивлением отметил, что парочка при его появлении ничуть не смутилась; и повар, и горничная смотрели на него спокойно и весело улыбались. Объятия они, правда, разжали.

– Вас покормить? – спросил Никита. – Сейчас вмиг соорудим. Что-нибудь простое, да? Я помню, вам всякие деликатесы не слишком нравятся.

– Да, мне что-нибудь попроще и поосновательней, – согласился Гуров. – Щи да каша – пища наша… Но я вам, кажется, помешал?

– Ничего страшного, мы наверстаем, – беззаботно отозвался на подначку Никита. – Теперь нам помешать трудно.

Гуров отметил это «теперь» и решил этот вопрос уточнить.

– А раньше, значит, вам мешали в любви объясняться? – спросил он.

– Да, были такие… – не очень охотно признался Никита.

А Марина уточнила:

– Павел, охранник, за мной пытался ухаживать. Очень злился, что я его отшила. А Никите даже грозил…

– Ну да, обещал мне нос на затылок свернуть, – усмехнулся повар, ставя перед Гуровым закуску и основное блюдо – дымящийся бифштекс с горой жареной картошки.

– Он бы и свернул, ему это недолго, – добавила Марина. – Он же боец, Никите с ним тягаться трудно. Да только хозяина побоялся. Игорь Арсеньевич – человек наблюдательный, все замечает, что в его усадьбе происходит. И наглецов не любит. Он бы Павла вмиг вышвырнул, да еще бы и неприятности ему устроил. Так что он погрозил-погрозил, да и отвял.

– А другой охранник, Егор, за тобой не пытался ухаживать? – спросил Гуров.

– Смотреть смотрел, а ухаживать – нет, – отвечала девушка. – Егор – человек правильный. К тому же у него в Москве девушка есть, он по выходным к ней ездит. А разок она сюда приезжала.

– А что за девушка, как зовут?

– Девушка как девушка. Высокая такая, приятная. Наташей зовут.

– А здесь, в усадьбе, больше никто за тобой не пытался ухаживать? – настаивал Гуров. – Ты девушка видная, привлекаешь внимание…

– Ну… – протянула Марина. – Это вы ведь не просто так спрашиваете? Это вам для расследования нужно?

– Верно, для расследования, – кивнул сыщик. – Мне нужно уяснить все отношения между людьми в усадьбе. Так кто к тебе еще приставал? Андрей?

– Нет, Андрей себе сразу объект выбрал, – усмехнулась Марина. – Я не скажу, какой, вы сами легко догадаетесь. А ко мне этот финансист клеился, друг Игоря Арсеньевича.

– Сургучев?

– Ну да. Противный он человек, приставучий такой. Я даже удивляюсь, как это Игорь Арсеньевич с ним дружит. Это совсем другого круга человек.

– Хорошо. Теперь ответьте оба на такой личный вопрос: что вы оба делали в ночь убийства? Точнее, между двенадцатью и двумя часами ночи?

Повар и горничная переглянулись, потом Марина пожала плечами и ответила:

– Ладно, чего скрывать. Я у Никиты была, в его комнате.

– А окно в комнате куда выходит?

– Туда, – показал Никита на западную сторону дома.

– То есть не на грот. Выстрел слышали?

Влюбленные переглянулись, и Никита неуверенно сказал:

– Вроде что-то такое хлопнуло… Но я был так увлечен, что не придал значения. Может, ты слышала?

– Нет, я вообще ничего не слышала, – уверенно ответила Марина.

– Прямо совсем ничего?

– Нет, я, например, кое-что слышал, – отвечал Никита. – Как раз перед тем, как хлопнуло, я слышал музыку.

– Музыку? Какую? Откуда?

– Это была какая-то классика, – отвечал повар. – Я не настолько разбираюсь, но… Может быть, Бетховен… А доносилось это откуда-то со второго этажа. Видимо, там у кого-то окно было открыто.

– А Кононова не видели, когда он выходил из дома?

И вновь они переглянулись и дружно покачали головами.

– А скажите вот какую вещь, – не отставал Гуров. – Аркадий Ильич здесь за кем-нибудь ухаживал?

И, по лицу Марины увидев, что ей есть что сказать, но говорить не хочется, добавил:

– Давай-давай, рассказывай. Теперь это уже не сплетня, а важная информация.

– Ну, он за Наташей ходил, – нехотя призналась Марина.

– За какой Наташей?

– Я ее фамилии не знаю… Ну, такая, красавица, подруга этого артиста, Синицына.

– Вот как? И как красавица воспринимала эти ухаживания?