Происхождение - Страница 3

Покончив с туалетом, Чарлз еще раз внимательно осмотрел себя в зеркале.

- Ну и вырядился я сегодня, - заключил он. - Еще подумают, что у меня помолвка с очаровательной Фэнни Оуэн.

Самого Чарлза никто не считал особенно привлекательным: его внешность была неброской и мягкой. Только большие глаза были необычайно выразительными. Одним словом, приятный молодой человек с природным обаянием и хорошими манерами, явно любящий пожить в свое удовольствие. Ему нравилось бывать на людях, и он не думал скрывать радости от общения с ними. И люди в свою очередь отвечали ему взаимностью - родные, друзья, преподаватели в Кембридже, где он учился. Его общество в особенности ценило старшее поколение, ибо Чарлз обладал весьма редким талантом не замечать в дружбе разницы в возрасте. Он был любимцем Джозайи Веджвуда, брата матери, в имении которого Мэр-Холл он проводил каждый сентябрь, охотясь на куропаток и прочую дичь; Уильяма Оуэна, владельца Вудхауса, где Дарвина непременно ожидали к первым морозам, чтобы "поистреблять оуэновских фазанов"; Джона Стивенса Генсло, его наставника и гида в изумительном и таинственном мире природы.

Бывший профессор минералогии в Кембриджском университете, последние четыре года Генсло возглавлял кафедру ботаники и одновременно был помощником священника в прелестной маленькой церквушке святой Марии на углу Трампингтон-стрит, в двух шагах от реки Кем.

Именно профессор Генсло уговорил своего друга Адама Седжвика взять Чарлза с собой в геологическую экспедицию- Вот почему сейчас Чарлз готовился встретить уважаемого гостя при параде. При грубоватой внешности Седжвик, все еще холостяк в свои сорок шесть лет, был настоящим лондонским денди: даже во время знаменитых исследований в Альпах, не говоря уже о горах Уэльса, он не расставался с высоким белым цилиндром и удлиненным пиджаком новейшего покроя. Кембриджские студенты по этому поводу шутили:

- Знаете, зачем он носит свой белый цилиндр? Это чтобы охотники по ошибке не приняли его за оленя и не всадили ему пулю в лоб...

Ожидая приезда гостя, Чарлз достал с полки книгу сэра Вальтера Скотта "Антикварий" и уселся в затянутое чехлом кресло у окна - в той самой комнате, где он появился на свет. Бархатные гардины были по бокам подобраны лентой, и сквозь тюлевую занавеску ему открывался -превосходный вид: перед домом широкий газон, старые дубы, ели и платаны, а за холмом, который жители называли Маунт, привольные луга и развалины старинного замка-крепости, возведенной британцами для защиты от римлян.

Три с половиной года, проведенных Чарлзом в Кембридже, были приятными во всех отношениях. В колледже он много читал: и Дарвины, и Веджвуды справедливо могли похвастаться неплохими домашними библиотеками. Книга в этих семьях всегда была в почете, но в основном здесь предпочитали читать ради развлечения.

Любимым местом для чтения, разумеется в хорошую погоду, служил Чарлзу сад - "Феллоуз гарден", где он обычно устраивался под раскидистой шелковицей, той самой, под сенью которой, как говорили, за двести лет до него часами сиживал Джон Мильтон, с жадностью поглощавший одну книгу за другой.

На лекциях Дарвин умел внимательно слушать, и это позволило ему усвоить, а затем благополучно исторгнуть из себя мало его занимавшие "Естественную теологию" Пейли и "Элементарную геометрию" Евклида и после двух лет обучения в Кембридже успешно сдать переводные экзамены. Что же касалось предметов, интересовавших его по-настоящему, то их он изучал досконально.

Много времени студенты проводили вне стен своего колледжа, и у общительного Чарлза не было недостатка в компании. Как правило, приятели вместе ездили на охоту, и, прежде чем присоединиться к остальным, Чарлз, стоя в своей комнате перед комодом с зеркалом, нередко репетировал, проверяя, так ли он вскидывает ружье на плечо, как положено. Если же перед охотой ему удавалось залучить к себе кого-нибудь из друзей, он давал ему в руки зажженную свечу, которой тот должен был размахивать, а Чарлз в это время стрелял, сунув в ствол бумажный пыж. В тех случаях, когда он целился точно, вырывавшаяся из ружья струйка сжатого воздуха, к немалому удовольствию стрелка, гасила пламя. При этом пыж разрывался с таким звуком, что их тьютор [Тьютор - наставник-преподаватель в колледжах Великобритании. - Прим. пер.] всякий раз сетовал:

- Подумать только! Мистер Дарвин, по-видимому, часами упражняется у себя в комнате в щелканье кнутом. Стоит мне только пройти по двору у него под окнами - и я неизменно слышу один и тот же звук.

Профессор Генсло часто брал своих студентов на загородные ботанические экскурсии, и Чарлз ни разу не пропустил возможности отправиться вместе с профессором. Иногда они уходили на весь уик-энд в дальние леса и болота. Однажды, во время такого похода, Чарлзу удалось поймать такое количество жаб, прятавшихся в высокой траве, что Генсло с гордостью воскликнул:

- Вашему зрению, Дарвин, можно позавидовать! Впоследствии, когда Чарлз один научился ловить их больше, чем все остальные студенты, вместе взятые, Генсло полушутя спросил:

- Что вы будете с ними делать, Дарвин? Уж не собираетесь ли вы испечь нам "жабий" пирог?

Поначалу Чарлз растерялся, но весьма скоро сумел выкрутиться:

- Разве вы не знаете, профессор, что повар из меня никудышный?!

Генсло сумел заразить их всех своей любовью к энтомологии; Дарвин и его друзья коллекционировали жуков. Чарлз даже утверждал, что ни один род занятий в университете не доставлял ему столько радости. Однажды, отодрав кусок трухлявой коры, он обнаружил двух уникальных жуков и понес их учителю, по одному в каждой руке. По дороге он заметил еще один редкий экземпляр, не взять который он попросту не мог. Чтобы освободить руку, он сунул одного из жуков в рот.

- Увы, - жаловался он профессору Генсло вечером того же дня, - жук выпустил заряд какой-то необычайно мерзкой жидкости, и она так обожгла мне язык, что я вынужден был тотчас выплюнуть насекомое, которое тут же погибло. Третий из найденных мной жуков также не перенес путешествия.

- Это вам наказание за жадность, - рассмеялся в ответ Генсло. - Умейте довольствоваться малым, друг мой, идет ли речь о жуках или о деньгах.