Происхождение - Страница 70

— Ты хотела меня видеть, мама?

— Ингрей, милая, сядь. — Нетано указала на место рядом с собой. Ингрей присела. — Ты уже видела новости? Ты — настоящая героиня!

Ингрей чувствовала себя совсем не по–геройски.

— Похоже на то.

— Кажется, мне нужно извиниться перед тобой, — сказала Нетано и взглянула на недю Лак, хотя оно молчало и даже не шевелилось. — Твое недя считает, что мне нужно извиниться. Я всегда говорила своим детям, что любой из них может стать моим наследником, что я выберу лучшего.

— Да все в порядке, — ответила Ингрей совершенно искренне. — Я всегда знала, что это будет Данак. Все знают.

Нетано язвительно улыбнулась.

— Даже в детстве он был… каким–то особенным. А если затевал что–то, то добивался цели любыми способами. Он всегда понимал, что интересы семьи — это и его интересы. Даже в ситуации с мехом–копателем он сообразил, что нужно изменить курс, и мгновенно среагировал.

Да уж, подумала Ингрей. Конечно, Данак особенный. Он родился в хорошей семье, с древними именами и традициями. Он не был безвестным приемышем из общественного приюта. Не стоит сердиться и обижаться на это. У нее своя жизнь, она может сделать все, что захочет, пусть даже она и не особенная. «Ты себя недооцениваешь», — только что сказал ей Тик. Больше недооценивать себя она не будет. Поэтому не стоит беспокоиться ни о Нетано, ни о Данаке.

— Твоя мать считает себя поборницей равноправия и очень демократичным человеком, — сказало недя Лак. — Она хотела дать детям из общественных приютов, то есть тебе и Ваор, пока оно не ушло из семьи, равные шансы на получение наследства. Только вот «особенными» вы никогда не были.

К удивлению, Ингрей удалось сохранить безучастное выражение лица. Недя Лак никогда не говорило о Нетано подобного ни в ее присутствии, ни за спиной. Да и вообще не обсуждало эту тему.

— Сейчас не время, Лак, — резко сказала Нетано.

— Может, и так, — согласилось недя Лак. — Но время летит очень быстро.

Нетано вздохнула.

— Менее часа назад я получила сообщение от пролокутора Дикат, оно считает, что я собираюсь назначить наследником не того человека. И я с ним согласна. Думаю, мне следует передать свое имя тебе.

Ингрей вдруг показалось, что твердый пол под ее ногами дрогнул и превратился в бездонную пропасть.

— Мне… Что?

— Твоя мать хочет назначить тебя наследницей, — сухо сказало недя Лак.

— Меня… но…

— Ты думаешь, что у тебя не получится, но это не так, — продолжило Лак. — Кроме того, тебе не придется исполнять обязанности самой. Особенно прямо сейчас, да и долго еще не придется.

— Ты — героиня, — сказала Нетано. — Я уверена, что в новостях описывают события… не совсем точно. Обычно так и бывает. Силы обороны системы, без сомнения, скрывают детали операции. Но ты пошла на это добровольно, решила спасти детей и Хвай. Более того, ты преуспела, а детали не так уж и важны.

— А еще у пролокутора Дикат сложилось о тебе очень хорошее мнение, — добавило недя Лак. — Уверено, ты понимаешь, что добиться такого совсем не легко. В будущем это может нам помочь. Пролокутор Будраким поставил себя в очень тяжелое положение прямо перед выборами. И появился огромный шанс, что через год, в это же время, ты станешь Третьим пролокутором.

Данак! Данак знал или подозревал, что это случится. Поэтому он так дружелюбно вел себя в госпитале. Поэтому он с обидой сказал: «Ты всегда была любимицей неди Лак».

— Власти Тира осознают, что они в долгу перед тобой, — продолжила Нетано. — Они предлагают тебе право на бессрочное проживание там. Бесплатно.

— Правда, гражданства не предоставляют и жилье не оплачивают, — ввернуло недя Лак. — Тир всегда остается Тиром.

— И народы Бейта тоже выражают тебе свою благодарность. Кроме того, у тебя личные контакты с послом Гек.

— Короче, — сказало недя Лак. — Учитывая все это, твоя мать поступит просто глупо, если назначит своим наследником кого–то другого.

Она это сделала! Она победила Данака. Окончательно и неопровержимо. Такой удачи Ингрей никогда себе не представляла, даже в самых невероятных фантазиях. У нее получилось!

Она станет представителем Аскольд. А может, даже пролокутором Аскольд. И дом в Арсамоле с фасадом из прекрасного цветного стекла и цветочными клумбами в саду будет принадлежать ей. Конечно, она щедро и милостиво позволит Данаку жить там.

Ингрей глубоко вздохнула и вдруг сказала:

— Нет. Нет, ты всегда хотела назначить своим наследником Данака.

— Боишься, что мое решение поспешно? — спросила Нетано. — Или считаешь, что я не хочу назначать тебя наследницей? Я поступаю обдуманно, и я действительно хочу, чтобы ты стала следующей Нетано.

— А я не хочу, — сказала Ингрей, и ощущение, что она летит в пропасть, которое сопровождало ее с самого детства, вдруг исчезло. Почти. — Я не лучший кандидат. У меня не получится. Что бы там ни говорили обо мне в новостях, скоро все забудется, а политика из меня не выйдет. Нет, ты должна передать имя Данаку.

Она взяла себя в руки, чтобы смело принять последствия отказа. К ее удивлению, недя Лак засмеялось.

— А я предупреждало тебя, сестренка. Еще тогда. — Нетано лишь вздохнула, а недя Лак продолжило: — Полагаю, просить тебя стать моей наследницей тоже бессмысленно? Дело не в том, что я этого не хочу, но тебе ведь придется тесно работать с Данаком, а я знаю, каково это. В любом другом случае я бы давно тебе предложило.

— Ингрей, милая, — начала Нетано, воспользовавшись ее молчанием. — Я думаю…

— Не спорь с ней, сестренка, — сказало недя Лак. — Она знает, чего хочет. А если тебе это не нравится, то, что ж… Дети не всегда оправдывают наши ожидания. Полагаю, для нее это наилучшее решение, хотя ты и не одобряешь.

— Нет, мама, — сказала Ингрей. — Выбери Данака. Он всю жизнь к этому стремился.

— Хотя это не значит, что он годится на эту роль, — заметило недя Лак. — Но мы сейчас обсуждаем не его слабые стороны. — Нетано снова вздохнула. — Неважно, насколько он подходит, уверено, Данак сделает все возможное, чтобы стать достойным имени Нетано.

— Да, — согласилась мать. — Он такой.

   — Недя Лак, а что насчет моей работы? — спросила Ингрей.

Когда она вернулась к себе, Тик и Токрис хохотали над историей, которую Гарал только что закончило рассказывать. Ингрей, не успевшая отойти от напряженного разговора, постаралась выглядеть так, словно ничего не произошло, но, увидев ее, они тут же замолчали.

— Что случилось? — тревожно спросила Токрис.

Ингрей попыталась проглотить стоявший в горле комок, но не смогла.

— Мама сказала, что хочет передать мне свое имя.

— Поздравляю! — воскликнул Тик. — Знаю, здесь это важно, особенно если с сегодняшнего дня тебя будут звать Нетано Аскольд.

Обеспокоенная Токрис нахмурилась. Гарал сказало:

— Надо же, я ошибалось. Выходит, ты в самом деле сможешь изменить ситуацию в «Милосердном устранении». Или хотя бы постараешься.

Ингрей хотела ему ответить и разрыдалась. Токрис вскочила с кровати, обняла ее, и Ингрей благодарно приникла к ее плечу. Спустя пару минут она смогла выговорить:

— Я отказалась.

Повисла тишина. Ингрей не видела ничего, кроме зеленого шелка рубашки Токрис, и надеялась, что не испортит ее своими слезами. Потом она услышала голос Тика:

— Хвала небесам! Трудно было вообразить тебя в роли представителя Аскольд, но я молчал, потому что считал, что ты этого хочешь.

— Я тоже так думала, — призналась Ингрей, прижимаясь к плечу Токрис. — Когда она мне об этом сообщила, я собиралась сказать «да, спасибо» или что–то подобное, но отчего–то сказала «нет».

— Присядь, — предложила Токрис. — Я налью тебе шербета.

— Прости, — попросило Гарал, когда она села.

— За что?

— Ты начала плакать, когда я упомянуло «Милосердное устранение». Не хочу, чтобы ты чувствовала ответственность. Для меня это очень важно, но ведь ты не единственная, кто способен помочь. Хорошо, что ты отказалась, ведь могла бы всю жизнь чувствовать себя очень несчастной.