Прохождение Немезиды (илл. Г. Калиновского) (сборник) - Страница 41

"Мы прячем парадную одежду в сундучки и ночью, избегая торжественных проводов, уходим в море. Но и в другом порту нас встречают точно так же. То же повторяется в третьем. Мы ходим из порта в порт не как благодетели, а как нищие и жалостливо просим: "Разгрузите нас ради бога". А грузчики отвечают: "Если бог нагрузил вас ответственностью, пусть сам и разгружает".

"Наконец, нас приводят в военный порт, и солдаты перетаскивают в вагоны ящики с консервами Чилла, а мы в щелки можем разглядеть, что консервные банки с копченым языком по внешности очень похожи на минометы. Конечно, первое впечатление обманчиво, может быть, как это говорят доктора, наше заключение было поверхностным и поспешным. Просто языки для большей сохранности были спрятаны где-нибудь в дуле миномета.

"Итак, солдаты работают за грузчиков, а грузчики смотрят на все это из-за забора, должно быть, охраняют мирный труд солдат. Первый состав нагружен. Машинист трогает его, подъезжает к воротам порта. Не тут-то было — за воротами густая толпа. Машинист свистит, рабочие кричат: "Не надо нам оружия! Долой!" И мы видим, как одна девушка, совсем еще девчонка с черными кудрями до плеч, ложится на рельсы ничком. За ней другая, третья. Десятки людей ложатся на рельсы. Пути нет. Война не пройдет.

"Что же машинист? Ведь он не Макартур какой-нибудь, чтобы его старые глаза "радовались" при виде трупов. Машинист выходит из будки. Он говорит, что он обязан водить паровозы по рельсам, а не по живым людям. Рабочие сбивают замки у вагонов, и охрана смотрит, почесывая затылок. И мы видим, как лживые языки Чилла один за другим аккуратно идут на дно. Это было чудесное зрелище, Аллэн. Я рад был посмотреть, как надежно прячутся стальные убийцы. Честное слово, это было интереснее, чем кинофильм с ковбоями.

"Ты знаешь, когда я был мальчишкой, мы страшно увлекались скаутами. У нас были берлоги и стаи, орден волчонка, львенка и прочая чепуха. И мы давали клятву: "Даю слово чести по мере сил выполнять свой долг перед богом и страной и отмечать каждый день добрым делом".

"Так вот я подумал что в этот день я еще не успел сделать свое доброе дело и добрым делом будет, если я помогу этим ребятам. И тогда я засучил рукава и "по мере сил" начал грузить на дно эту самую ответственность, которую бог возложил в наш трюм.

"Я не слишком грамотный парень, Аллэн, хотя в свое время боцманы охотно учили меня шваброй. Но я всегда с почтением слушал старших и верил им на слово, что мы, американцы, — самые славные парни на белом свете. И, чтобы теория не отставала от практики, я всегда старался в портовых кабаках кулаками внушать уважение к дяде Сэму всем его непутевым племянникам: даго, черномазым, макаронникам, лягушатникам, Джонам Булям и всяким прочим. Не знаю, правда ли, что французы едят лягушек, но я не очень верю в это. А даже если и правда, чего не съешь с голодухи. Я сам в плохие времена пробовал крыс и думаю, что это ничем не лучше. Дело не в этом. На этот раз лягушатники пристыдили "самых славных парней". Они объяснили нам, что доллар — не владыка мира, а просто грязная бумажка, что сила не в деньгах, а в руках и, если все мы обеими руками проголосуем за мир, некому будет воевать по приказу доллара.

"И надо сказать, что у нас тоже нашлись настоящие парни из тех, которых называют "подрывными элементами". Они и рассказали нам… "

Но здесь Джо пришлось прервать свой рассказ. Кто-то энергично постучал в мою дверь Джо вскочил, и в ту же секунду.в каюту вбежал Фредди.

С первого взгляда можно было определить, что у Фредди беда: он был растрепан, взволнован, суетливо размахивал руками и глаза у него блуждали, как будто Фредди искал что-то и сам забыл, что именно.

— Аллэн, ты мне нужен срочно, — вскричал он, входя. — Кто у тебя? Ах, это буфетчик Джо! Вы уже приняли заказ, Джо? Можете идти, у нас дела с мистером Джонсоном.

И Фредди упал на стул, закрывая лицо руками.

— Слушай, — продолжал он, когда дверь закрылась за Джо. — Ты должен спасти меня… во имя нашей дружбы, во имя нашей юности! Вспомни, Аллэн, как я помог тебе в трудную минуту, вспомни, сколько раз я выдвигал тебя, сколько раз защищал тебя, когда шеф бывал недоволен. А ты знаешь, что значит убедить шефа. Это ледяное чудовище, это танк. Люди для него ничто, он их не замечает. Подумай, он хочет послать меня в Россию, чтобы разрушить планы профессора Чернова. Помнишь, мы переводили статью о нем? Но ведь это гибель. В России проваливаются лучшие агенты. Русские сцапали Майка Хилла — знаменитого Майка, который организовал четыре переворота в Центральной Америке. В России совершенно невозможно работать. Там мальчишки и старухи указывают на подозрительных людей. Аллэн, ты единственный человек, которого шеф послушает. Отговори его, он тебя уважает. Убеди его, что я не гожусь для этого дела. Я совершенно забыл русский язык, я его никогда не знал, ты можешь это подтвердить.

Фредди не мог усидеть. Он вскочил и в отчаянии забегал по каюте, натыкаясь на мебель. Время от времени, останавливаясь, он бросал две-три фразы и снова метался, как зверь, загнанный в клетку.

— Такая черная неблагодарность, такая бесчеловечность! Один-единственный раз вышла осечка и то не по моей вине. Проклятые забастовщики подвели, и я уже не нужен. (Ах, вот как? Значит Фредди поплатился за то, что не сумел доставить оружие в Европу)

— Подумай, из-за одной неудачи забыты все мои заслуги. А что он делал бы, если бы я не раздобыл образцы русского льда? Я его спас тогда блестящим крушением "Уиллелы". Ему при всех его миллиардах за его лет не выдумать такого плана.

— Крушение "Уиллелы"?! Что это значит, Фредди? Ведь она наскочила на мину.

— Да, да, все так думали. Это было ловко задумано и ловко сделано. Я знал, что русские пойдут на эту удочку и бросятся спасать пароход. Помнишь, в статье, которую мы переводили, говорилось о том, как русские поднимали затонувший крейсер. Шеф потратил 200 тысяч, чтобы добыть секрет русского льда, — все впустую. Тогда я предложил ему этот фокус с "Уиллелой". Все было известно заранее. Поблизости не было пароходов, мы подвели "Уиллелу" почти вплотную к острову Вулканический. Я сам взорвал борт, мина лежала у меня в каюте. И все вышло, как по писаному, русские, сломя голову, примчались, чтобы спасти судно, заморозили течь, и мы получили целый груз первосортного русского льда. Я развозил этот лед тоннами по всем лабораториям шефа. Кто же мог знать, что первый анализ принесет инженер Аллэн Джонсон. Ты оказался молодцом, Аллэн, когда ты раскрыл эту штуку.

Я и раньше догадывался, что пресловутый "канадский" лед Фредди привез мне, с "Уиллелы", но мне и в голову не приходило, что все это крушение было подстроено. Подстроено крушение парохода! Но ведь там были пассажиры, Фредди, живые люди, американцы! И Милли среди них.

Фредди смутился на минутку.

— Честное слово, Аллэн, если бы я знал, что твоя невеста взяла билет на "Уиллелу", я бы отговорил ее ехать. Дело было рискованное. Мы играли крупную игру — и пароход был ставкой. Конечно, русские могли опоздать, тогда было бы плохо. Но стоит ли жалеть сейчас? Все кончилось благополучно, Милли твоя жива и здорова.

Я был ошеломлен логикой Фредди. Вот как рассуждает деловой человек! Надо было узнать русский секрет. Чилл поставил на карту пассажирский пароход и выиграл. Все обошлось благополучно. Только в панике утонуло трое мужчин, шесть женщин и ребенок. Каких-нибудь шесть американцев лишились жен, какой-нибудь десяток детей стал сиротами. Потеряла мать какая-то девочка по имени Лу, мог потерять невесту какой-то инженер Джонсон. Все это не имело значения, потому что шла крупная игра: Фредди Палома зарабатывал свою десятую тысячу, а шеф его — сто десятый миллион.

А Фредди, между тем, считая вопрос о крушении исчерпанным, продолжал убеждать меня. Я почти не слушал его, но внезапно до моего слуха дошла непонятная фраза.