Прогулки по Парижу. Правый берег - Страница 41

Конечно, жизнь дамы, которая вознеслась на такие вершины, заслуживает отдельной книги, на которую у меня не нашлось времени. Но таких книг вышло много, и я отсылаю вас к интересному труду господина Сулави «Личная жизнь Людовика XV», из него вы все узнаете про то, как, став фавориткой короля, дама с улицы Клери стала вмешиваться в высокую политику, даже и международную, и что из этого вышло. Что же касается самой ее родной улицы Клери, то она возникла в результате очередного перемещения к северу городской стены (на сей раз стены Карла V). У нового крепостного рва стоял особняк Клери, от которого улица и получила свое название. С самого XVII века на улице этой селились среди прочего люда художники и писатели. В доме своего брата Тома поселился в 1665 году, перебравшись в Париж из Руана, Пьер Корнель, который прожил здесь добрых шестнадцать лет и написал множество пьес. Ансамбль домов под номерами 19 и 21 принадлежал в конце XVII века священнику и врачу Роберу Поклену, который приходился родным братом Мольеру. В XVIII веке дома эти снимал торговец картинами месье Лебрен, жена которого, сама дочь художника, держала здесь модный салон. В доме № 97 жил до самого 1793 года с родителями поэт Андре Шенье, оплаканный нашими Пушкиным и Лермонтовым, ибо Революция, как известно, отрубила ему голову. В том же роковом 1793 году близ этих мест (на углу улиц Борегар и Дегре) храбрый барон де Батц попытался спасти жизнь королю Людовику XVI, имевшему мужество протестовать против ревтеррора и жестоко поплатившегося за это.

В этой части квартала, особенно близ улицы Луны и улицы Благой Вести, и ныне заметно повышение уровня мостовой: это след былого оборонительного бастиона. В церкви Благой Вести (Нотр-Дам-де-Бон-Нувель), которая была построена в середине XVII века, разрушена в лихие времена, а столетие спустя построена заново, можно увидеть немало старых картин, в частности полотна живописцев середины XVII века Филиппа де Шампеня и Никола Миньяра. По правую руку от рю Клери лежит Каирская улица, проложенная на месте старинного монастыря, а чуть подальше – Нильская улица и Каирская площадь. Откуда взялись здесь, на севере Парижа, все эти египетские названия, а также дома с лотосами и сфинксами – об этом (равно как и о прославленном любимце Франции, умевшем стать победителем всех проигранных им сражений) следует рассказать особо. Вернемся мы особо и на Мэльскую улицу, с которой начали рассказ о квартале, ибо именно на этой улице впервые объявился в Париже будущий его музыкальный кумир блистательный Ференц Лист…

Некий египетский уклон в космополитическом, хотя и высокопатриотическом, городе Париже без труда сможет заметить даже вполне рассеянный турист. Глянь-ка, площадь Пирамид. А вот еще и улица Пирамид. А вон Каирская площадь. А рядом с ней Каирская улица и Каирский пассаж. И еще есть Каирская линия в том же пассаже. Декор в ней, понятное дело, египетский или, на худой конец, ложноегипетский. Но вот Абукирская улица, это еще что? А вот Нильская. Знаток Востока заметит и улицу Дамьет (есть такой город в дельте Нила). А вот обелиск из Луксора… В чем же дело? Откуда дровишки?

Человек, мало-мальски знакомый с французской историей или с жизнью любимца романтических русских поэтов Наполеона Бонапарта (кто ж из нас не помнит «Воздушный корабль» Лермонтова? – «По синим волнам океана…», чуть дальше: «Спят усачи-гренадеры… под знойным песком пирамид…»), – человек этот уже догадался, наверное: все от него и идет, от корсиканского злодея Буонапарте, от великого императора-узурпатора, которым так гордится Париж. Известно, что двести лет тому назад Первый консул Франции, генерал Бонапарт отправился покорять Египет. На рассвете майского дня 1798 года тулонский рейд покинуло 300 кораблей, имевших на борту 38 000 солдат и 16 000 моряков. Надо упомянуть, что на судах было вдобавок 154 мало кому в военных кругах известных персонажа, которых для простоты называли «грамотеями» и командование которыми было поручено одноногому генералу Кафарелли де Фальга, носившему неофициальное прозвище Папаша-Костыль. Это была научная экспедиция по изучению Египта, которую велел взять с собою в поход Первый консул, честь ему и слава…

Египетская кампания, как, впрочем, и все кампании великого Наполеона, кончилась провалом, который с большим трудом все же удалось выдать за удачу (как удалась Наполеону подобная операция со всеми кампаниями, кроме русской). К тому же и впрямь были в этой проигранной войне кое-какие отдельные удачи и даже временные победы. Вот в их честь и были названы в Париже многочисленные улицы, площади и мосты. Потому что о поражениях и позорном провале всей кампании можно забыть, а вот военные победы незабываемы. Это веселит душу масс, страдающих неизлечимым комплексом неполноценности. Скажем, в августе 1798 года французский флот потерпел страшное поражение у прибрежной деревушки Абукир. Британская флотилия адмирала Нельсона, по существу, уничтожила французский флот. Однако через год, впрочем уже на суше, французам удалось потрепать турецкую армию близ той же деревни, так что улица в парижском квартале Сантье, пробитая на месте бывшей укрепленной стены времен Карла V, была по праву названа в 1807 году Абукирской улицей – в честь великой победы Наполеона. Между прочим, эта история вспомнилась мне минувшей осенью в Египте в городе Луксор на берегу Нила. Мы обедали на борту туристского судна, когда небо над Нилом вдруг расцвело фейерверками.

«Египетские» названия улиц должны были напоминать гражданам, страдающим комплексом национальной неполноценности, о славных победах позорно проигранной кампании (умело выданной Наполеоном за победу).

– В чем дело? – спросили мы у гида.

– О, сегодня великий национальный праздник, – сказал гид. – Годовщина победы над Израилем в войне Судного дня.

– Как так! – возмущенно воскликнул турист из нашей группы парижанин месье Леви. – Египет потерпел в ней страшное поражение и потерял Синай!

– Ну да, – сказал гид вполголоса, оглядываясь на официантов, которым этого знать было не положено. – Это он потом, на третий день потерпел поражение, но в первый день, когда мы на них напали, а у них был выходной день, Судный день, мы победили…

– Это как улица Абукир… – сказал я.

– Абукир? – удивился месье Леви, не кончавший лицеев. – Это где еврейские оптовые магазины? Но при чем тут Абукир?

Я согласился, что, может, и ни при чем. И вообще, раз у Наполеона осталось впечатление, что он победитель, дайте ему улицу Абукир и даже квартал Москова в честь Бородинского сражения, а также улицу Каир и площадь Пирамид, на которой националист Ле Пен возлагает ныне цветы к статуе Жанны д'Арк.

Что же до улицы Абукир, то там в дневную пору кишмя кишит народ. Работают, как и во всем квартале Сантье, пошивочные мастерские, открыты склады одежды… На улице Абукир стоят старинные дома. Один из них (№ 1) построен был еще в 1634 году банкиром Никола Рамбуйе. В 1799 году, в год окончания египетской кампании, улица, проложенная по территории женского монастыря Фий-Дье, была названа Каирской улицей. А на месте «Двора чудес», примыкавшего к крепостной стене, были проложены Нильская улица и улица Дамьет. Все три улицы выходили на Каирскую площадь, где в 1799-м был построен дом, фасад которого украшали египетские сфинксы, лотосы и иероглифы. Ныне это дом № 2, и это одна из достопримечательностей не только квартала Сантье, но и целого Парижа. В то же самое время в подражание каирскому Большому базару в квартале был построен Каирский пассаж. Одну из трех его крытых торговых галерей назвали Каирской, и легко догадаться, что ее тоже украшали в египетском стиле. Когда-то в этом пассаже царили типографы и литографы-печатники. Ныне почти всех вытеснили торговцы модной одеждой. Квартал этот – истинное царство тканей, одежды и всяческих тряпок.