Прогулка по хребту - Страница 2

— Это же чудовище с горбом-рюкзаком. Существо с домом на плечах. Гигантская снежная улитка. На плечо и в горы. Рум-ди-дум. Рум-ди-дум-ди-дум…

Питер идет по горному склону. Медленно и бездумно. Затем расстилает подстилку и садится возле Джо. Через некоторое время дыхание его восстанавливается, делается более равномерным.

— Где Брайан?

— Он поднялся тут.

— Нужно ли нам идти туда?

— Я думаю, мы должны последовать за ним, а потом идти к перевалу.

— Боже мой.

— Мы пойдем к озеру Дорис.

— Знаменитое озеро Дорис, — насмешливо говорит Питер.

— Джо угрожающим жестом поднимает палец.

— Ты знаешь, это действительно мило.

Джо и Питер бредут. Вскоре они начинают дышать в одном ритме. Они пересекают горный луг, который, как терраса, вдается в эту местность. Он усеян маленькими обтаявшими отверстиями и дыхание путников очень неравномерно.

— У меня замерзли ноги, — говорит Питер, идущий в метре позади Джо.

Джо оборачивается.

— Это система охлаждения. Основная часть моей крови такая горячая, что я могу держать снег и рука не стынет. Но ноги холодные. Я думаю, где-то около коленей есть место, где температура почти идеальна. Мои колени чувствуют себя просто великолепно. Я живу там и все просто великолепно и приятно.

— У меня колени болят.

— Гм, — мычит Джо, — это проблема.

После долгого молчания, во время которого слышен только скрип снега и стихий стук сапог о лыжи, Питер говорит:

— Я, собственно, даже не знаю, почему так устал. Почти всю зиму я играл в баскетбол.

— Горы совсем не такие плоские, как баскетбольная площадка.

Джо идет немного быстрее, чем Питер, и расстояние между ними постепенно увеличивается. Он смотрит налево, на покрытую деревьями равнину. Однако, поскользнувшись несколько раз, он, наконец, снова переводит взгляд на снег перед собой. Дыхание его шумно. Он смахивает со лба пот. Он что-то немелодично мурлычет себе под нос. Потом заводит ритмичный напев и при каждом шаге напевает только одно слово: зверь, зверь, зверь, зверь. Кажется, что его лыжи рисуют узор на волнистом, неровном, ярко-белом снегу. Белый свет взрывается на оправе его очков. Он останавливается, чтобы подтянуть крепление, и видит, что они готовы. В двадцати-тридцати метрах впереди стоит дерево. Он направляется туда и пытается добраться до него.

Через некоторое время он достигает дерева. Смотрит на него. Старый сучковатый можжевельник Сьерры. Кустистый и не очень высокий. Вокруг можжевельника разбросаны тысячи черных сосновых игл. Каждая игла чть погружена в собственное маленькое отверстие в снегу. Джо несколько раз открывает рот, потом говорит:

— Обман? — Он качает головой, идет к дереву и касается его. — Не знаю. — Он нагибается к можжевельнику. Его нос в нескольких сантиметрах от коры. Кора отстает от дерева, как хрупкие листики слоеного теста. Он протягивает руку и обнимает ствол. — Дееееерево, — произносит он. Дееереввво.

Он повторяет это, когда Питер, тяжело дыша, подходит к нему. Джо обходит вокруг дерева и показывает на спуск по другую сторону от него, маленькую котловину, глубоко вдающуюся в горную цепь.

— Озеро Дорис, — говорит он и смеется.

Питер непонимающе смотрит на небольшой кружок сгадкого снега в центре котловины.

— В основном, оно замечательно летом, — говорит Джо. Питер кривит губы и кивает. — Но это не перевал, — продолжает Джо. — Перевал вон там. — Он указывает на запад.

На западе котловины горная цепь немного понижается и образует широкое симметричное «U», почти точный полукруг, заполненный языком глетчера и голубым небом. Джо улыбается.

— Перевал Рокбаунд. Этот вид ты не сможешь забыть всю жизнь. Мне кажется, я вижу там Брайана. Я поднимусь к нему.

Он направляется на запад. Он проходит мимо озера, потом поднимается по склону, который тянется от берегу озера к перевалу. Слой снега на склоне тонок и пластиковые лыжи скребут о выступы непокрытого снегом гребня. Он двигается быстро, делает большие шаги и тяжело дышит. Склон становится положе, и он уже видит хребет и перевал. Ветер дует в лицо, с каждым шагом становижтся все сильнее. Когда он достигает ровной площадки на самом верху перевала, поднимается настоящая буря. Его рубашка вздувается от ледяного ветра, глаза слезятся. Он чувствует, как с лица сдувает пот. Брайан все еще несколько дальше на перевале. Он поднимается на северный склон хребта. Ветер доносит до Джо громкий стук его шагов. Джо снимает рюкзак и машет руками. Он протягивает их на запад. Он на перевале.

Под ним на западе находится огромная круглая котловина, настоящий амфитеатр, который должен заполниться темным глетчером, спускающимся с перевала. Стенки котловины почти свободны от снега, огромные гранитные уступы блестят на солнце. Снежная цепь — плоское белое пятно обозначает долину, которая протянулась из котловины на запад. Невысокие горные цепи тянутся рядами до самого застланного дымкой горизонта.

Позади провала озера Дорис открывается вид на глубокую долину, которую они оставили за собой. Джо снова глядит на запад. Ветер снова дует ему в лицо. Брайан переваливает через седловину первым.

— Здесь немного ветренно! — кричит Джо.

— На перевале всегда ветренно, — говорит Брайан. Он снимает рюкзак и ликует, как Джо. Он подходит к Джо и осматривается. — Дружище, сейчас хорошее время года, а я уж думал, что мы никогда больше не вернемся сюда. — Он хлопает Джо по плечу. — Честное слово, я счастлив, что ты здесь.

— Я тоже, — кивает Джо. — Я тоже.

Они останавливаются.

Питер присоединяется к ним.

— Посмотри! — восклицает Брайан и протягивает руку на запад. Разве это не удивительно, не чудесно? — Некоторое время Питер смотрит на панораму гор, потом кивает. Он снимает рюкзак и опускается за скалами, защищающими его от ветра.

— Холодно, — говорит он. Руки дрожат, когда он открывает рюкзак.

— Надень свитер, — быстро советует Брайан, — и съешь что-нибудь.

Джо снимает лыжи и обходит перевал. Он удаляется от Брайана и Питера. Незащищенные скалы состоят из коричневого, иссеченного ветром гранита и покрыты мозаикой красных, черных и зеленых пятен. Джо приседает, чтобы поближе рассмотреть одну из трещин, и поднимает треугольный камень. Бросает его на запад. Тот летит по длинной дуге и падает вниз.

Брайан и Питер обедают. Они прислонились к огромному валуну, который защищает от ветра. Там, где они сидят, довольно тепло. Брайан ест сыр, кторый отрезал от огромного куска. Питер кладет на колени мамалыгу и выжимает на нее из пластикового тюбика земляничное варенье. Потом берет бутылку с жидким маслом и щедро поливает поверх варенья.

Брайан бросает взгляд на это творение и отводит глаза.

— Это похоже на дерьмо!

— Ну, — говорит Питер, — есть так есть. Мне кажется, ты станешь здесь законченным прагматиком.

— Да, но…

Питер глотает мамалыгу. Брайан принимается за сыр.

— Ну, как тебе понравилась наша утренняя прогулка? — спрашивает Брайан.

— Я читал, — говорит Питер, — что лыжи изобрели индейцы прерий. Для ровной местности. Здесь, в горах, склоны… — Он заталкивает в рот еще один кусок…. - так ужасны!

— Раньше ты охотно поднимался сюда.

— Но это же было летом.

— А сейчас еще лучше. Кроме нас, наверху ни одного человека. И куда ни бросишь взгляд, повсюду снег.

— Да, я уже заметил, что ты там высматриваешь. Но мне некогда пялиться на снег так пристально. Слишком много работы.

— Работы! — насмешливо тянет Брайан. — Старая поговорка: «Бюрократия исказила твой образ мыслей», Питер.

Питер, уплетающий за обе щеки, казалось, был оскорблен. Они продолжали есть. Одна из бессмысленных песенок Джо звучала в воздухе.

— Мы только что говорили об искаженным мышлении, — говорит Питер.