Профессор Корнелиус возвращается - Страница 3

- Да, у нас важная встреча, - хладнокровно солгал Марин.

- Знаю! - гласил двусмысленный ответ.

- Я совсем запутался, - признался Ангел, когда они остались одни в коридоре. - Любой может спятить, слушая Климента.

- Между прочим, теория его достаточно стройна, - размышлял Марин. - Большинство пищевых веществ, которые принимает человек, отклоняют поляризованный свет вправо. Не исключено, что…

- Стой! Что это? - Ангел указывал пальцем на стену, за которой находилась палата Климента. Он глядел перед собой как помешанный.

- Стена! - промямлил Марин.

- Я спрашиваю о направлении, глупыш.

- А-а-а… Запад… Даже юго-запад.

- Так я и думал! - заявил восхищенно Ангел и припустился бегом по длинному коридору.

Марин, привыкший к внезапным порывам своего друга, покорно последовал за ним. Вскоре он оказался в пустой комнате дежурного санитара. Ангел ждал друга у открытого окна.

- Гляди! - сказал он таким тоном, как если бы показывал на новый континент. Пред ними как на ладони сиял индустриальным благолепием целый район. - Это церковь, вон там, за ней, живу я, а вон дом Калояны. Видишь его? Через два перекрестка, второй дом от угла. И точно под окном Климента.

- Действительно. А вон и железные ворота.

- Теперь уяснил механику предсказаний? - спросил победоносно Ангел. - Достаточна обладать хорошим зрением и легковерными глупцами, позволяющими себя разыгрывать.

- Выходит, он опасный лжец! - рассмеялся Марин. - Никогда бы не предположил. Остается только уточнить, кто свихнулся: он или мы?..

Друзья переоделись и направились к выходу. Нужно было поужинать, поскольку через два часа они заступали на ночное дежурство.

- Одного не могу объяснить в его предсказании - бабку Калояну. Откуда Климент проведал о ней? - недоумевал Марин.

- Именно это занимает сейчас и меня, - признался Ангел, пока они спускались по лестнице.

- А не мог ли он раньше познакомиться с Калояной-младшей?

- Откуда мне знать? Что же касается пророчеств насчет женитьбы, то я гарантирую: тут он перемудрил. Вряд ли мы с ней подходим друг другу. А может, и вообще уже не увидимся никогда.

- Никогда не делай скоропалительных выводов! - заметил Марин философски и пропустил друга вперед.

Ангел открыл дверь да так и застыл на пороге - их ждала Калояна.

- Задерживаетесь! - возроптала с укоризной девушка. - Договорились встретиться ровно в семь, а теперь четверть восьмого. Я уж начала замерзать.

Смутившийся Ангел незамедлительно снял свой плащ. Марин, проклиная свою забывчивость, бормотал извинения.

“Представляю, как потешается сейчас Климент, - мрачно думал Ангел. - Он наверняка еще раньше заметил ее, из окна своей палаты”.

Но Климент ни над кем не потешался, поскольку его сейчас не было, да и не могло быть у окна. И звали его вовсе не Климентом; Корнелиус - приблизительно так звучало его имя на языке того мира, обитатели которого чтили профессора Корнелиуса как выдающегося исследователя цивилизаций в стадии послеварварского общественного развития. Как удивились бы Ангел, и Марин, и Калояна, когда могли бы знать, что профессора Корнелиуса не было не только у окна палаты, но и вообще в палате.

Веира, супруга профессора, уже расстилала постель, когда Корнелиус появился на пороге ее спальни, напоминающей розовую раковину южных морей.

- Наконец-то можно будет выспаться всласть, - начал он, улыбаясь и нежно ее целуя.

- Где ты так запропастился? - встретила она его вопросом, обычным для жен в каких угодно мирах. - Я уж начала беспокоиться. И зачем ты выключил “следы”?

- Ты все, все узнаешь в мельчайших подробностях, - успокоил он ее, - времени у нас предостаточно. Перво-наперво поведай мне новости!

- О, новости самые заурядные. Возвратилась огромная экспедиция, вчера передавали отчет по планетовидению. Ничего особенного в системе двойной звезды они так и не открыли - какие-то камни, вулканы, опасные излучения. Кроме того, академик Карус из вашего, института выбран в Солнечный совет.

- Браво!.. Когда же?

- Несколько дней тому назад. Я получила приглашение на церемонию.

- Непременно пойдем, непременно.

- Неужели ты так долго сможешь отсутствовать на твоей планете?

- Возвращаться туда нет необходимости. Я вернулся окончательно.

- Правда? - так и ахнула от изумления Веира. - А работа?

- Закончу исследования, которыми занимался здесь раньше. Не хочу больше сидеть там. Если понадобится, пошлю туда кого-нибудь из молодых сотрудников.

- Милый, а верно ли, что твои варвары поедают животных, вместо того чтобы синтезировать пищу? - спросила она, и в глазах ее, желтых, как топаз, проблеснуло любопытство.

- Верно! - подтвердил профессор Корнелиус. - И все они до одного “правосторонние”, представляешь ли?

- Как бы не так?

- Однако это не мешает им быть довольно привлекательными созданиями. Хочешь посидеть со мной немного? У меня в горле все пересохло.

- Понимаю.

Покуда он устраивался в своем -любимом кресле, Веира принесла чашу с оранжевым питьем. Корнелиус опрокинул ее в один дых и закрыл от удовольствия глаза.

- Первое твое сообщение вызвало настоящую сенсацию, - сказала она. - Все ждут от тебя необыкновенных новостей.

- Скоро я удовлетворю их нетерпение, хотя им предстоит увидеть достаточно неприятные вещи.

- Наверное, мучительно жить среди первобытных существ? - участливо спросила Веира.

- Они и без того одни из самых несчастных творений природы, милая, будем же снисходительны к ним. Они страдают от физических недугов, их изнуряют согни болезней, и врачи бессильны справиться с самыми страшными из них. А умирают они в возрасте наших юнцов, едва ощутив далекий аромат наслаждения жизнью.

- В сто лет? - воскликнула недоверчиво она.

- Даже в семьдесят. К тому же их год в два раза короче нашего.

- Интересно, похоже ли все это на те времена, когда и наши далекие предки страдали от болезней? Когда еще не могли управлять наследственностью?..

- Наверно, хотя это и страшно нам представить… Тягостно становится, когда проникаешь в их душевный мир, Веира… Они любят, они обожают своих детей, они создали довольно интересную культуру, искусство, а с другой стороны, они наделены низменными страстями и животными инстинктами; ложь, лицемерие и обман, эгоизм и зло расширяются повсеместно. Они веруют в божества, они беспрестанно воюют друг с другом, порою во имя этих божеств…

- Но тогда… тогда некоторые из них умирают на этих войнах, милый! - сказала она, помрачнев и, казалось, позабыв обо всем на свете.

Профессор Корнелиус тяжко усмехнулся ее наивности.

- Иногда на войне некоторые из них умирают, - отвечал он неопределенно.

- Бедные существа! - сказала Веира с глубоким сочувствием, и в ясных ее глазах проблеснули слезинки. - Нет ли способа им помочь?

- Нет. Каждая цивилизация должна идти своим собственным путем, без подпорок и костылей. Главная причина всех тамошних зол - неимоверная бедность, беспомощность перед болезнями и природными стихиями. Но они уже вступают в чудеснейший этап существования любой цивилизации - Эру больших открытий. Близок час, когда они решат главное - энергетическую проблему во всепланетном масштабе. И поверь мне, однажды они еще почувствуют себя щедрыми и могущественными, как боги. Машины и автоматы освободят их от тяжкого труда, жизнь станет свободнее, красивее, осмысленней… Уже есть, есть намек на перемены - лет шестьдесят назад там возник один воистину прогрессивный общественный строй, который ниспроверг вымышленные идолы, чтобы возвеличить Человека-творца. Теперь уже недалек тот день, когда они восстановят свою природную среду, столь легкомысленно уничтожаемую доселе их первобытной индустрией. Они победят болезни, продлят срок жизни, овладеют тайнами наследственности. И ни в одной стране (поскольку они все еще разделены на государства!), ни в одной стране не останется голодных детей, не останется брошенных на произвол судьбы старцев. А когда новый строй восторжествует на всей планете и сотрет границы между державами, люди отдадутся культу любви и благородства, гуманизма, доброты, добродетели.