Проект Каба (ЛП) - Страница 5

Он вошёл в Галереи Преданности, каньон из красного камня в милю длиной, вдоль которого был выстроен храм-кузница, стены каньона были украшены барельефами со схематичными изображениями старинных машин и алгоритмами, которые были древними уже в те времена, когда человек впервые ступил на поверхность Марса. Первые техножрецы принесли с собой утраченные человечеством знания и ревниво оберегали их, пока Терра тонула в пучине анархии и войн.

Мягкое оранжевое свечение натриевых ламп лилось на стены каньона из-под громадного кристаллического купола, который укрывал своей защитной оболочкой целый комплекс, удерживая враждебную атмосферу снаружи.

Струи дыма и полосы света пересекали размытое небо, а на высоте трёх тысяч километров над Равашолем тускло светил кружащий по низкой орбите Фобос. На его покрытой кратерами поверхности находилась гигантская сенсорная матрица, короткая орбита луны делала её идеально подходящей для ведения многоканального сканирования окружающего пространства.

Второй спутник Марса, Деймос, пока был невидим, из-за более широкой траектории орбиты ему требовалось больше времени на облёт красной планеты.

Равашоль шёл, не поднимая головы, из страха, что сенсорная матрица Фобоса может разглядеть его среди толп, двигающихся по каньону.

Судя по тому, что он знал об их возможностях, это они вполне могли…

— Влип же я, ничего не скажешь, — сказал он себе, когда, наконец, достиг конца Галерей Преданности и поднялся по стальной лестнице, ведущей к одному из транспортных узлов, соединяющих различные храмы-кузницы и мануфакторум.

Узел представлял собой обширный комплекс тоннелей, стеклянных и стальных мостов, поворотных платформ и громко трубящих клаксонов, тысячи персон вплывали и выплывали из узла, двигаясь на больших горизонтальных транспортёрах, или садились в серебристые поезда, скользящие по поверхности Марса подобно извивающимся змеям.

Если и был надёжный способ затеряться на Марсе, то это был он.

Из узла человек мог попасть в любое место на поверхности Марса в течении нескольких часов.

Обдумывая, куда бы ему отправиться, он заметил, что проходящие мимо бросают на него слишком много любопытных взглядов. В храме-кузнице адепт его ранга, передвигающийся с четырьмя боевыми сервиторами, смотрелся бы необычно, хотя особо и не выделялся, но среди обычных жителей Марса это было совершенно другое дело.

Равашоль понял, что ему срочно необходимо найти место, где можно спрятаться, прежде чем то, что его защищало, станет тем, что его выдаст.

Он смешался с толпой одетых в мантии слуг Бога-Машины, направляясь к одному из серебристых поездов. Он знал, что чем дальше он уберётся от храмового комплекса Хрома, тем выше его шансы на спасение.

Оказавшись подальше, можно будет найти лучшее решение своей проблемы. Он встал на транспортёр и, проталкиваясь через толпу высаживающихся адептов в рясах и чернорабочих, направился в брюхо одного из серебристых поездов.

Торопливо пройдя по удушающе жаркому коридору, Равашоль нашёл свободное купе, завёл за собой сервиторов и запер двери. Внутри была голая металлическая скамья и оконный проём, закрытый мерцающим энергетическим полем, позволяющим пассажирам смотреть наружу, но не пропускающим внешнюю среду.

Он молча потел в тепле и молился, чтобы никто не попытался вломиться в его купе. Наконец, над дверью мигнул свет, и он взялся за поручень, пока поезд набирал скорость, выезжая из узла на просторы Марса.

Марс…

Равашоль знал, что в древних мифах Марс был отцом основателей великой Римийской империи, центра культуры и технологического прогресса, которая, как говорилось, охватила весь мир. На протяжении тысячелетий, в воображении жителей Терры Марс был ужасным миром захватчиков или давно мёртвых цивилизаций, но нелепость таких представлений давно была доказана.

Эти идеи появились после открытия давно забытым астрономом борозд на поверхности планеты, которые были ошибочно переведены как «каналы», подразумевая искусственные водные пути вместо природных образований.

Равашоль смотрел на пейзаж Марса, из-за скорости размывающийся в железно-серые пятна. Если раньше Марс называли Красной планетой, то сейчас от пустынь из окислов железа, из-за которых возникло это название, не осталось практически ничего.

Технические тексты, прочитанные Равашолем, рассказывали о терраформировании Марса, проведённом многие тысячелетия тому назад, когда южная полярная шапка была расплавлена орбитальными лазерами, чтобы высвободить в атмосферу большое количество двуокиси углерода. Это повысило температуру до уровня, при котором вода могла пребывать в жидкой форме, и сформировало озоновый слой, необходимый для поддержания жизнедеятельности. Затем были введены генетически модифицированные формы растительной жизни, насыщающие атмосферу ещё большим количеством кислорода, азота и углекислого газа.

Но он знал, что когда до завершения этого титанического труда оставалось ещё несколько столетий, Механикум уже распространился как вирус по поверхности Марса, начав строительство своих огромных заводских комплексов, обогатительных фабрик размером с континент, и оружейных цехов.

Вскоре атмосфера Марса была загрязнена так же сильно, как атмосфера Терры, горы были опустошены изнутри в поисках минералов, а поверхность покрыта металлическими дорогами, карьерами и величественными монументами во славу Машины.

Поезд быстро проскочил гору Аскреус, щитовой вулкан диаметром более трёхсот километров, который теперь служил домом легиону Титанов Легио Темпестус. Огромные золотые врата были врезаны в склоны вулкана, две могучие военные машины, стоящие на страже перед ними, из-за расстояния казались совсем крошечными.

Обширные металлические комплексы, купола и шпили из стекла и стали, противостоящие загрязнённому климату Марса благодаря человеческой изобретательности, раскинулись вокруг вулкана. Столбы дыма загрязняли небо, и языки пламени вырывались из бесчисленных обогатительных фабрик, производящих сырьё, необходимое для Великого Крестового Похода Императора.

Только склоны гористых регионов Марса внешне оставались нетронутыми, однако даже высочайшие пики были выдолблены изнутри и превращены в храмы или мануфактории. Даже смутное ”лицо”, находившееся в области северного полушария, известной как Горы Кидония, было уничтожено, разровнено, и застроено вздымающимися ввысь храмами Технотеологов.

Пока поезд выписывал плавную кривую на восток, Равашоль выглядывал в затянутый энергетическим полем оконный проём, пытаясь хоть мельком увидеть огромный храмовый комплекс. Его храмы, часовни и усыпальницы покрывали миллионы квадратных километров, и были населены миллиардами искренних в вере священнослужителей.

— Возможно, здесь я найду совет, — сказал он сервиторам.

Сервиторы дёрнулись на звук его голоса, но ничего не ответили.

Мастер-адепт Хром равнодушно наблюдал за тем, как команда сервиторов-уборщиков вычищала кровавые останки протекторов из залы машины Каба. Он лишь скользнул по ним взглядом. То, что осталось от их механических компонентов, будет восстановлено, а их плоть будет переработана в протеиновую массу, предназначенную для питания техноматов и сервиторов.

Сама машина Каба в спящем режиме стояла в дальнем конце залы, её сенсорные блистеры светились тусклым красным светом, показывающим, что техножрецы адепта Лаану, толпившиеся на лесах, отключили её голосовые, слуховые и зрительные устройства.

Он спустился в залу, сопровождаемый стройной фигурой в облегающем комбинезоне, закрывающем всё тело, сделанном из блестящего синтетического материала, по кроваво-красной поверхности которого то и дело пробегала рябь. Фигура была атлетичной, сформированной интенсивным режимом физических упражнений, генетическими манипуляциями и хирургическими аугментациями.

— Это сделала машина? — спросила она. Её лицевая маска была сделана в виде оскаленного багрового черепа, с рогом из блестящего металла, выступающим из подбородка. Несмотря на синтетическую резкость модуляций, голос несомненно был женским.