Продавец таблеток (СИ) - Страница 17

- Ты разрешишь мне войти? – вкрадчиво поинтересовался он.

Это был вопрос, но приданная ему интонация, скорее походила на решительное утверждение. Антонио был подобен ледоколу: блестящий внешне, титановый внутри и абсолютно не замечающий преград под своими габаритами.

Тамара, наконец, ожила и смущенно отошла в сторону, пропуская мужчину в комнату. Он вошел неспешно, вглядываясь в каждую деталь. Иногда его губы сжимались в тонкую линию, иногда он слегка округлял глаза, а иногда откровенно качал головой. В итоге Антонио остановился и внимательно посмотрел на девушку.

- И ты здесь живешь? – спросил он. В этом вопросе было столько презрения, что оно могло бы свалить Тамару с ног. Ей ничего не оставалось, кроме как угрюмо кивнуть головой. Журналист остановился посреди комнаты и широко развел руками.

- И ты считаешь, что это нормально? – немного повысив тон, спросил он, подходя к столу и одним махом сбрасывая все на пол. Посыпались бутылки из-под пива и тарелки с едой. Недопитая жидкость растеклась по полу, а сверху посыпался холодный рис.

Тамара отошла на несколько шагов назад и сжалась в комок. Ей было страшно, она чувствовала себя крысой, загнанной в угол удавом. Здравый смысл где-то внутри кричал, что нужно выгнать Антонио, пока он не размазал ее по полу. Она смотрела на него широкими от страха глазами и собирала в себе крупицы мужества, что постоять за себя. Но мужчина не собирался ее уничтожать.

- Что ж, это отличная возможность попытать свои силы. – внезапно суровое лицо смягчилось, на нем даже появилась легкая улыбка. Журналист присел на диван и призывно похлопал по сидению, зазывая Тамару сделать то же самое. Она не решалась. Так и стояла у противоположной стены, ожидая очередной вспышки.

- Присядь, я расскажу тебе кое-что. – мягким тоном велел он.

Это подействовало, словно на ребенка, который ожидал наказания, но вместо этого ему дали сладость. Девушка короткими осторожными шагами подошла к дивану, не спуская недоверчивого взгляда с Антонио. Аккуратно присев на противоположный край, она внимательно посмотрела на мужчину. Он с минуту задумчиво глядел на нее, подбирая нужные слова.

- Ответь мне на один банальный вопрос: в чем суть твоей жизни? – внезапно спросил журналист, постукивая пальцем по щеке.

Обескураживающее. Тамара не знала, что ответить. Не знала, что ответить в первую очередь себе, потому что это был главный вопрос ее подсознания. Но, так как оно было надежно упаковано в маску отрицания, то этот вопрос был едва слышным. Она отвела взгляд.

- Так я и думал. Человеческая жизнь создана для познания истины. Если говорить научными словами – гностицизм. Возникает другой вопрос: а где прячется истина? – снова спросил Антонио, все так же внимательно глядя на девушку. Словно учитель, который объяснял первокласснику задачу по математике.

- В самих нас? – робко ответила-спросила Тамара.

Губы мужчины вздрогнули в одобрительной улыбке. Он согласно кивнул.

- Верно. Почему у тебя нет ни одного растения в квартире? Я думал, что девушки любят ухаживать за цветами. – хмыкнул он, окидывая номер взглядом, но нет, никаких горшочков с цветами там действительно не было.

- Не люблю с ними возиться. – поморщившись, ответила Тамара.

- И со своей собственной жизнью ты не любишь возиться. Предпочитаешь обрастать мхом, дерьмом и грязью. И совершенно не сопротивляешься, когда другие гадят на твою клумбу. – резким тоном неподкупного судьи вынес вердикт журналист.

У Тамары в очередной раз отвисла челюсть.

Антонио делал то же, что и Чейз – тыкал носом Тамару в ее же кучку. Но, слова журналиста были реальными, даже осязаемыми. Они прозвучали, как пощечина. И девушке вдруг стало стыдно. Только с помощью сильного пинка журналиста, она смогла осознать, что сама является причиной «грязи» в своей жизни.

Тамаре захотелось разрыдаться и упасть на колени, что бы просить прощения за свою ничтожность. Глаза защипало.

- Ты никогда не увидишь солнца, если не будешь пропалывать свой огород, уничтожать вредителей и удобрять почву. Смысл в удовлетворении собственных желаний, а твоя жизнь больше похожа на жизнь первобытного животного – только природные инстинкты.

- Я… я… - начала Тамара, не в силах закончить из-за душащих слез. Это были слезы обиды в первую очередь на себя. Антонио уверенно ломал выстроенные печати и не прилагал к этому никаких особых усилий.

- Говори связно. Если не можешь, то лучше молчи. – безапелляционно заявил он.

- Я не знаю как… - тихо сказала она, пряча лицо в ладонях.

- И никогда не узнаешь. Даже у величайших умов этой планеты были учителя. – ответил мужчина, положив руку ей на плечо.

- Научи меня. – еще тише попросила Тамара.

Теплые руки оторвали ладони девушки от лица. Но она упорно старалась не смотреть мужчине в глаза. Он схватил ее за подбородок и вынудил поднять взгляд.

- Я могу научить тебя. Но, позволь предупредить: ты добровольно доверяешь свою жизнь мне, а это значит, что ты беспрекословно следуешь всем моим правилам.

- Хорошо. – прошептала Тамара.

- Запомни – это нужно тебе, а не мне. Для меня это просто проверка своих способностей, как ювелира. – резко сказал Антонио.

- Я согласна. – все так же безропотно ответила девушка. Журналист просиял широкой улыбкой.

- Договорились. – подмигнул он. Тамара вновь ощутила, что жар прилил к ее щекам.

Мужчина поднялся с дивана, одевая пиджак, а затем протянул руку ей.

- Вставай. Мы идем. Снова разговор о жутко удачливом парне, который выиграл четырнадцать миллионов в лотерею, откладывается. - хмыкнул Антонио.

- Я могу рассказать по дороге. – сказала Тамара, принимая руку и поднимаясь с дивана.

- Я четко разделяю работу и досуг. И никогда не совмещаю эти два понятия. Так что для этого разговора мы выделим специально время. У меня появилось вдохновение, ты ведь не хочешь его перебить? – вкрадчиво поинтересовался он.

- Нет. – усердно покачала головой девушка.

- Умница. – проворковал мужчина.

Тамара, словно завороженная не могла оторвать взгляда вмиг изменившегося мужчины. На его лице сияла игривая улыбка, а взгляд был прищурен. Казалось, что он стал совсем по другому смотреть на нее. Как скульптор ласкает взглядом брылу гранита, которая со временем станет шедевром. «Брыла» же смотрела на своего скульптора с нескрываемым обожанием.

Разница между Чейзом и Антонио была в том, что первый принуждал Тамару к изменениям. Возможно, если бы он действовал более мягко, то у него был бы шанс на успех. Антонио же никого ни к чему не принуждал. Все было сугубо добровольно. Даже более того: если Тамара ослушается, то журналист просто откажется от нее. Даже гениальным скульпторам попадаются никудышные брылы гранита, с которыми невозможна дальнейшая работа.

А еще была разница конкретно в них самих. Чейз не внушал трепета и уважения. Он не заставлял ее смущаться или чувствовать себя неловко. Тамара чувствовала свое превосходство над ним и это было ей не интересно. Антонио был для нее неприступной горой, которую она очень хотела покорить. Или покориться. Она еще не определилась с понятием.

- Куда мы идем? – спросила она, засовывая руки в рукава куртки, которую любезно подал ей журналист.

- Отметим наше соглашение. – бодро ответил Антонио.

- Но, я не одета для ресторана. – возразила девушка.

Журналист остановился в дверях и окинул ее оценивающим взглядом.

- Ты выглядишь не лучше, чем в прошлый раз. Так что не имеет значение, во что ты одета – все это жуткая безвкусица. Весь твой гардероб нужно отправить в топку. – заявил он.

- Но… - начал было Тамара, но Антонио прервал ее, подняв руку вверх.

- Не смей возражать мне. Ты сама дала согласие на полное повиновение. Еще одно возражение и я уйду. – неожиданно резко и холодно сказал журналист.

Девушка от неожиданности больно прикусила язык. Слова застряли в горле, не смея выбраться наружу. Шпилька была проглочена вместе с возмущением. Несколько секунд мужчина любовался эффектом своих слов. Его лицо снова смягчилось. Он мягко улыбнулся.