Продавец льда грядёт - Страница 27
Он снова делает паузу. В комнате водворилась напряжённая тишина. Он слегка наклоняет голову и тихо продолжает.
Я вынужден сообщить вам печальную новость: моя дорогая жена умерла.
У поражённой компании вырывается вздох изумления. Они стараются на него не смотреть, потрясённые и глубоко пристыженные, кроме Ларри, который продолжает пристально на него смотреть.
Ларри (вслух, но обращаясь к самому себе, суеверно сжимаясь). Боже мой, я чувствовал, что он принёс с собой дыхание смерти! (Затем внезапно, он ещё больше пристыжен, чем остальные и, запинается.) Прости меня, Хикки! Я хотел бы вырвать мой проклятый язык!
Хор пристыженных бормотаний вырывается у всего общества: «Хикки, прости», «Прости меня, Хикки», «Мы просим прощения, Хикки».
Хикки (оглядывая их всех, примиряюще). Успокойтесь. Нельзя допустить, чтобы это омрачило праздник Харри. Вы всё ещё неправильно меня понимаете. Нет никакого повода. Посмотрите, я не чувствую никакого горя.
Они вглядываются в него в испуге. Он продолжает искренне и убедительно.
Я радоваться должен, ради неё. Потому что она обрела покой. Наконец-то она от меня избавилась. Чёрт возьми, мне не нужно вам объяснять — вы все знаете, что я из себя представлял. Вы можете себе представить, через что она прошла, выйдя замуж за никчемного мошенника и пьяницу вроде меня. И для неё не было никакого другого выхода. Потому что она меня любила. Но теперь она обрела покой, к которому всегда стремилась. Так почему я должен грустить? Она бы не хотела, чтобы я печалился. Да всё, что Эвелин когда-либо хотела от жизни, — это сделать меня счастливым.
Он останавливается, глядя на них с безыскусной, кроткой откровенностью. Они уставились на него в растерянном, недоверчивом смятении.
Занавес
Действие третье
Место действия: бар в заведении Харри Хоупа, включая часть того помещения, что было задней комнатой в первом и втором действиях. В правой стене два больших окна, между которыми двустворчатые, открывающиеся в любую сторону, двери на улицу. Сама стойка бара на заднем плане. Позади неё зеркало, покрытое белой сеткой против мух, полка с бочонками дешёвого виски с кранами и небольшая витрина с бутылками.
Слева от стойки бара дверной проём в коридор. Спереди слева в самом помещении бара стол с четырьмя стульями. Спереди справа маленький прилавок, обращенный налево, на некотором расстоянии от окна, чтобы создать рабочее место для человека, в полдень разливающего бесплатный суп.
Над зеркалом за стойкой бара фотографии в рамках Ричарда Крокера[26] и Большого Тима Салливана[27]; сбоку от них обрамлённые литографии Джона Л. Салливана[28] и Джентльмена Джима Корбетта[29] на ринге.
Слева, в задней комнате с задвинутой занавеской, вместо банкетного стола второго действия снова куча столиков, как в первом акте. Один, в первом ряду с пятью стульями, находится слева от стола в помещении бара, другой — тоже с пятью стульями за ним и левее, а третий — у задней стены, тоже с пятью стульями. Наконец, левее всего, частично на сцене, частично за кулисами стоит ещё один стол с четырьмя стульями.
Сейчас середина дня, всё ещё того самого дня рождения Хоупа.
Жаркий летний день. На улице солнце, но солнечный свет не попадает на окна, и поэтому в задней комнате темновато.
Джо Мотт обходит помещение с коробкой опилок под мышкой и посыпает ими пол. Он угрюм и хмур, и ни на кого не обращает внимания. По мере того, как развивается действие, он заканчивает разбрасывать опилки, идёт за обеденный прилавок и режет буханки хлеба. Рокки за стойкой бара, он вытирает прилавок, моет стаканы и т. д. На нём его рабочая одежда, рукава засучены. Он сонный, раздражительный и обеспокоенный. За столом в баре Ларри сидит на стуле, обращенном вправо и вперёд. Перед ним нет стакана с выпивкой. Он уставился перед собой, глубоко погрузившись в опустошающие размышления. Справа от него, на стуле, обращенном вправо, сидит, развалившись, Хьюго; как обычно, руки и голова на столе, стакан виски рядом с его безвольной рукой. За столом слева от них, сзади, на стуле, обращенном влево, сидит Пэррит. Он замер, напряжённо уставившись вперёд.
Когда поднимается занавес, Рокки заканчивает свою работу за стойкой бара. Он выходит из-за стойки бара и в изнеможении садится на стул за столиком Ларри, повёрнутый налево.
Рокки. Всё, больше ничего не надо делать, пока в полдень не привалит народ с Рынка. Пусть моя задница отдохнёт. Ну, ни дурак ли я, что позволил Чаку себя уговорить работать за него, чтобы он мог взять на утро отгул. Но мне так надоело с ним спорить. Я говорю, «Ну ладно, женитесь! Мне всё равно». Это Хикки их обоих довёл. (Ожесточённо.) Ну вчера и вечеринка, а? Ну и похороны! Эта вечеринка была изначально обречена, но его рассказ о жене, которая умерла, окончательно всё свёл на нет.
Ларри. Да, это получился не праздник, а поминки!
Рокки. Он всё время клянётся, что прекратит свою ахинею про покой — а сам говорит и говорит, как будто не может остановиться! А вся компания расползается по комнатам, бросая бесплатную выпивку и еду, как будто они отравленные! Они думали, им таким образом удастся от него избавиться, но не тут-то было. Он всю ночь скакал из одной комнаты в другую. Его невозможно было остановить. А сегодня утром он вовсю продвигает свои реформы! Ты видел, как он первым делом вытащил Джимми, чтобы отдать его одежду в химчистку, чтобы у того не было отговорок? И как он дал Вилли деньги, чтобы тот выкупил свою одежду у Солли. А все остальные причёсываются и бреются, хотя их трясёт…
Ларри (вызывающе). Ко мне в комнату он не пришёл! Он боится, что я могу его кое о чём спросить.
Рокки (насмешливо). Да? Мне не кажется, что он тебя боится. Я бы сказал, что ты его боишься.
Ларри (уязвлён). Ну, тогда ты бы соврал!
Пэррит (резко поворачивается, чтобы взглянуть на Ларри, презрительно). Не давай ему себя одурачить, Рокки. У него была заперта дверь. Я тоже не мог к нему войти.
Рокки. Да, кого ты думаешь обмануть, Ларри? Он на самом деле тебя раскусил. Он прав: если ты так уж хотел умереть, ты бы уже давно спрыгнул с пожарной лестницы.
Ларри (вызывающе). Потому что это для трусов, вот почему!
Пэррит. Он — трус, Рокки. Трусливый старый обманщик!
Ларри (набрасывается на него). Ты лживая дрянь! Помни, о чём я тебя предупредил!
Рокки (сердито смотрит на Пэррита). Правда, не лезь не в своё дело! Кто тебе дал право вмешиваться? Вытолкать его, Дарри? Если он тебе здесь не нужен, никто другой за него не заступится.
Ларри (стараясь говорить безразличным тоном). Не надо. Пусть остаётся. Он мне не мешает. Он для меня ничего не значит.
Рокки пожимает плечами и сонно зевает.
Пэррит. Ты прав, мне сейчас некуда податься. Ты — единственный человек в мире, к кому я могу обратиться.
Рокки (сонно). Ты — мягкосердечный старый дурак, Ларри. Он такая же никчемная вошь, как и Хикки. Ему тут не место. (Он зевает.) Я валюсь с копыт. Ни минуты не спал. Глаза слипаются.