Продавец льда грядёт - Страница 22

Ларри (напряжённо). Оставь мёртвых в покое.

Пэррит. Наверное, поскольку я был ребёнком, ты не подозревал, что я о вас знаю. А я знал. Я всегда знал, с тех пор как я себя помню, всех мужиков, которые у неё были, хотя она всё время пыталась это от меня скрыть. Довольно глупо это было для свободной женщины, стыдиться того, что она свободная.

Ларри. Заткни свой поганый рот!

Пэррит (виновато, но со странным оттенком удовлетворения). Да, я знаю, мне не следует сейчас так говорить. Я всё время забываю, что она больше не свободна. (Он делает паузу.) Ты знаешь, Ларри, что изо всех из них ты больше всех для неё значил? Любой другой, кто ушёл бы из Движения, был бы для неё мёртв, но тебя она позабыть не смогла. Она всегда находила для тебя оправдание. Я часто пытался задеть её насчёт тебя. Я говорил: «Ларри умный, и всё равно он думает, что Движение — это всего лишь сумасшедшая бредовая идея». Она говорила, что ты так думаешь, потому что ты пьёшь. Она делала вид, что верит, что ты бросишь пить и вернёшься в Движение — завтра! Она, бывало, говорила: «Ларри не может убить в себе веру, которой он посвятил жизнь, иначе он убьёт себя». (Он глумливо ухмыляется.) Как, Ларри? Она была права?

Ларри молчит. Он упрямо продолжает.

Думаю, она на самом деле имела в виду, что ты вернёшься к ней. Она всегда думала, что Движение и она это одно и то же. Но я уверен, что она тебя действительно любила, Ларри. Насколько она могла любить кого-нибудь, кроме себя. Но несмотря на это, она не была тебе верна, правда? Вот почему ты, в конце концов, её бросил, правда? Я помню вашу последнюю ссору. Я всё слышал. Я был на твоей стороне, несмотря на то, что она моя мать, потому что ты мне очень нравился; ты был так добр ко мне — как отец. Я помню, как она несла свою обычную радикальную чушь о том, как ты всё ещё раб буржуазной морали и ревности, и считаешь, что женщина, которую ты любишь, является твоей личной собственностью. Я помню, как ты разозлился и сказал ей: «Мне просто не нравится жить со шлюхой, если это то, что ты имеешь в виду!»

Ларри (взрывается). Ты лжёшь! Я никогда её так не называл!

Пэррит (продолжает, как если бы Ларри ничего не сказал). Я думаю, именно потому, что ты первый её бросил, она тебя всё ещё уважает. Ты единственный её в этом опередил. Другие ей надоедали раньше, чем она им. Я думаю, она и изначально-то их не любила. Ей просто надо было продолжать иметь любовников, чтобы доказать себе, насколько она свободна. (Он делает паузу; затем с отвращением.) Из-за этого дом был для меня паршивым местом. Я чувствовал то же, что и ты. У меня бывало такое чувство, как будто я живу в публичном доме — только хуже, потому что ей не надо было зарабатывать этим на жизнь…

Ларри. Ты выродок! Она твоя мать! Нет у тебя что ли стыда?

Пэррит (ожесточенно). Нету! Она меня так воспитала, что для меня уважение к семье — просто буржуазный предрассудок тех, кто владеет собственностью. Чего я должен стыдиться?

Ларри (делая движение подняться). Ну, с меня хватит!

Пэррит (хватает его за руку, умоляюще). Нет! Не уходи! Пожалуйста! Я больше её не упомяну, обещаю!

Ларри снова опускается на стул.

Я это только затем говорил, чтобы ты лучше понял. Я знаю, что здесь не место это обсуждать… Почему ты не поднялся ко мне в комнату, как я тебя просил? Я ждал и ждал. Мы могли бы там всё обсудить.

Ларри. Нам нечего обсуждать!

Пэррит. Но мне нужно с тобой поговорить. Или я буду говорить с Хикки. Он не оставляет меня в покое! Я чувствую, что он и так всё знает! И я знаю, что он всё бы понял — по-своему. Но я его ненавижу! Я не хочу иметь с ним никаких дел! Если честно, я его боюсь. За его ухмылками и подшучиванием есть что-то нечеловеческое.

Ларри (вздрагивает). А, ты тоже это почувствовал?

Пэррит (умоляюще). Я больше так не могу. Мне нужно на что-то решиться. Мне нужно всё рассказать тебе, Ларри!

Ларри (снова собирается встать). Я не буду слушать!

Пэррит (снова хватает его за руку). Хорошо! Не буду рассказывать. Не уходи!

Ларри позволяет себя усадить обратно на стул. Пэррит изучает его лицо и становится оскорбительно насмешливым. Кого ты пытаешься обмануть? Я прекрасно знаю, что ты догадался…

Ларри. Ни о чём я не догадался!

Пэррит Но я хочу, чтобы ты догадался! Я рад, что ты понял! Теперь, когда Хикки меня одолевает, я понял, что я с самого начала хотел, чтобы ты догадался. Поэтому я и пришёл к тебе. (С торопливой попыткой казаться откровенным, которая лишь заставляет то, что он говорит, звучать вдвойне фальшиво.) Я хочу, чтобы ты понял, почему я это сделал. Понимаешь, я начал изучать американскую историю, начал восхищаться Вашингтоном и Джефферсоном и Джексоном и Линкольном. Я начал чувствовать себя патриотом и полюбил мою страну. Я понял, что здесь лучшее в мире правительство, где все равны и у каждого есть шанс. Я понял, что все эти идеи, на которых было основано Движение, во многом пришли от русских, вроде Бакунина и Кропоткина, и предназначались для Европы, но нам тут они не нужны, потому что мы живём в демократии и уже свободны. Я не хотел, чтобы эта страна была уничтожена ради проклятой иностранной утопии. В конце концов, мои предки были среди первых американских поселенцев. Я начал чувствовать себя предателем, помогая каким-то ненормальным, иждивенцам и свободным женщинам свергнуть наше правительство. И потом я понял, что это мой долг перед моей страной…

Ларри (в отвращении; накидывается на него). Ты врёшь! Ты меня не обманешь этой лицемерной болтовнёй!

Затем отворачиваясь.

Мне всё равно, что ты сделал! Что бы это ни было, это на твоей совести! Я не хочу знать — и я отказываюсь слушать!

Пэррит (как если бы Ларри ничего не сказал, дрожащим голосом). Но я не подозревал, что мать арестуют. Пожалуйста, поверь мне, Ларри. Ты знаешь, я бы никогда…

Ларри (у него измученное лицо, делая глубокий вздох и закрывая глаза — как если бы он пытался вбить что-то в собственную голову). Всё, что я знаю, это то, что я устал от жизни! Со мной покончено! Я о себе позабыл! Я утонул и доволен тем, что остаюсь на дне бутылки! Честь или бесчестье, вера или предательство для меня всего лишь две крайности всё той же глупости, которая правит и владеет миром. И в конце концов они сгниют и превратятся в пыль в одной могиле. Все эти вещи для меня — это одна бессмысленная шутка, потому что все они улыбаются мне единым оскалом смерти. Уходи. Ты попусту тратишь слова. Я забыл твою мать.

Пэррит (глумится). Старый дурак-философ, да? (Он выпаливает с презрением) Паршивый старый обманщик!

Ларри (доведён, слабо просит). Ради бога, оставь меня в покое; мне и так недолго осталось жить!

Пэррит Не корчи из себя старого страдальца! Старый выродок, ты не помрёшь покуда остаётся хоть один бесплатный стакан виски!

Ларри (уязвлён; в ярости). Я тебя предупреждаю, перестань пытаться вернуть меня к жизни своими насмешками! Я ведь могу и вспомнить про такие вещи, как справедливость, и возмездие за… (Он с усилием сдерживается; затем с неподдельным равнодушием, от изнеможения.) Я старый и я устал. Пошёл ты к чёрту! Ты такой же сумасшедший, как и Хикки, и такой же лгун. Я никогда не поверю ни одному твоему слову.

Пэррит (угрожающе). Поверишь! Подожди пока Хикки с тобой разберётся!

Перл и Марджи выходят из бара. При виде их Пэррит немедленно умолкает и начинает вести себя осторожно и оборонительно, злобно взглянув на них и затем быстро отвернувшись.