Проданный сон - Страница 29

Тут падишах, прерывая юношу, воскликнул:

— Да ведь ты рассказываешь сплошные небылицы!

— Раз это небылицы, то отдавай свою дочь, падишах! — сказал юноша.

Взял он девушку и ушел.

Было ли не было, в прежние времена жил человек по прозвищу Бахаветдин-Верблюд, [21]и не было у него детей. В один из дней посоветовался он с женой, и они решили продать всю скотину и пойти к Каабе. Вечером легли они спать, а когда перевалило за полночь, какой-то человек вдруг произнес:

— Хув хак, [22]эй, Бахаветдин, что ты печалишься?

Тогда Бахаветдин ответил:

— Нет у меня детей, потому я и печалюсь.

— Бог даст тебе сына, а ты назови его Маммедджаном, — сказал тот человек и исчез.

Ровно через девять месяцев и десять дней родился у Бахаветдина сын, и его назвали Маммедджаном.

Бахаветдин, не имевший средств, отправился пасти верблюдов, а сам все вспоминал Маммедджана. Когда его сыну пошел восьмой год, [23]стал он играть с другими мальчиками, а те и говорят ему:

— Если бы ты был хороший, разве ты допустил бы, чтобы отец пас верблюдов?

Маммедджан пришел домой и спросил:

— Матушка, ведь у меня есть отец?

— Есть, он пасет верблюдов, — отвечала мать.

Взял тогда Маммедджан в руку палку, захватил с собой лепешку и отправился искать своего отца. Шел он три дня и наконец подошел к стаду верблюдов. Спросил он пастуха:

— Чьи это верблюды?

— Бахаветдина-Верблюда, — отвечал пастух.

Пошел Маммедджан дальше, и снова ему попалось стадо. Смотрит он — в стороне от стада сидит какой-то старик и кормит мучной болтушкой старую верблюдицу. Подошел к нему Маммедджан, поздоровался, и старик ему ответил. Вот сели они, и старик стал спрашивать мальчика:

— Откуда ты и куда идешь?

— Мой отец ушел пасти верблюдов, и я иду к нему, — отвечал мальчик.

— Кто же твой отец? — снова спросил старик.

— Мой отец Бахаветдин-Верблюд, а мать — Биби, — отвечал мальчик.

Тогда Бахаветдин-Верблюд обнял мальчика за шею, поцеловал его и сказал:

— Ах, сынок, что тебе здесь делать? Ступай живи в селении. Положи в один карман золота, в другой — серебра и разбрасывай вокруг себя.

А сын ему отвечал:

— Как же это так, отец: ты будешь пасти здесь верблюдов, а я — жить в селении?

Отец одобрил слова сына и решил вернуться домой. Стали они собирать вещи. Вот отец поручает сыну:

— Сынок, продавай верблюдов — самцов и самок, всех верблюдов продавай, но только не отдавай эту старую верблюдицу.

Вот ушел отец в селение, а к мальчику приехал какой-то всадник и спросил:

— Не продашь ли скотину?

А Маммедджан ему отвечал:

— Не продам.

— Если не хочешь продавать всех верблюдов, то хоть продай трех-четырех, — попросил всадник.

— Ладно, — ответил Маммедджан.

Всадник повертелся среди стада и поймал старую верблюдицу.

Тогда Маммедджан ему сказал:

— Отец не велел мне продавать эту верблюдицу, и я ее не продам. Возьми любого другого верблюда.

Всадник снова покрутился среди стада и опять схватил ту же верблюдицу. Тогда Маммедджан подумал: «Если за верблюдицу он отдаст мне коня, что под ним, и хурджин золота, то я — была не была — продам эту верблюдицу».

— Эй, всадник, — сказал Маммедджан, — если ты отдашь мне своего коня, я продам тебе эту верблюдицу.

Всадник согласился, сошел с коня, отдал его, взял старую верблюдицу и отправился дальше. А следом за старой верблюдицей бросились бежать и все остальные. Мальчик верхом на коне пытался завернуть то одного, то другого верблюда, но ничего из этого не вышло. Конь под ним захрапел, раздул бока и упал мертвым. Так верблюды и убежали, потому что та старая верблюдица была матерью всех верблюдов в стаде.

Маммедджан остался пеший посреди пустынной степи. Он подумал: «Как же я теперь приду к отцу и что я ему отвечу?».

И пошел Маммедджан куда глаза глядят. Вдруг перед ним возник город. Среди ночи в безлунной тьме вошел Маммедджан в ворота города. А дочь хана этого города назначила у городских ворот свидание юноше по имени Маммед. Этот Маммед где-то закутил, позабыл об уговоре и не пришел. И вот в то время, когда Маммедджан подошел к городским воротам, кто-то сказал:

— Маммед-джан, [24]вот возьми.

Маммедджан подошел, и у него в руках оказался хурджин золота. Оглянулся он и увидел двух коней. Маммедджан тотчас привязал хурджин на спину одного коня. Тут из ворот вышла дочь хана, они сели на коней и пустились в путь. По дороге Маммедджан не говорил ни слова, и девушка думала: «Почему это Маммед ничего не говорит мне?» А когда наконец взошло солнце, она увидела, что это совсем другой юноша. Вот приехали они в какой-то город и поселились в нем.

Однажды Маммедджан вышел на улицу и нашел ожерелье. Он вернулся домой, показал его жене, а та и говорит:

— Такого ожерелья нет ни у хана, ни у падишаха.

— Раз так, — сказал Маммедджан, — я поднесу его в подарок хану этого города и познакомлюсь с ним.

Он положил на блюдо множество разных вещей, а сверху — ожерелье и отправился к хану. Хан тотчас же вышел к нему навстречу.

— Мой новый нукер Маммедджан принес мне в подарок невиданные у нас, редкостные вещи, — сказал хан, усадил Маммедджана на лучшее место и подарил ему хороший халат.

Маммедджан с женой зажили тихо и мирно. В этом городе у Маммедджана был друг, которого он очень любил. Однажды, когда пошел дождь, Маммедджан сказал жене:

— Натяни серпик.

Когда жена Маммедджана вышла наружу, чтобы натянуть серпик, ее случайно увидел хан. Он тут же потерял сознание. Потом, придя в себя, хан сказал:

— Я видел женщину. Непременно отыщите ее мне, а не то я вас всех погублю.

Пока думали, чья это может быть жена, друг Маммеда сказал:

— Я знаю, это жена Маммеда.

— Немедленно приведите ее ко мне! — приказал хан.

— Хан-ага, — стали говорить люди, — нельзя насильно отбирать чужую жену. Нужно забрать ее под каким-нибудь предлогом.

Тогда хан сказал:

— Мои две дочери никак не помирятся из-за того ожерелья. Позовите Маммеда.

Ясаул позвал Маммеда. Не успел он войти в дверь, как хан и говорит ему:

— Маммедджан, ты поднес мне ожерелье, из-за которого мои дочери никак не могут помириться. Нужно, чтобы ты достал еще такое же.

— Будет исполнено, хан-ага, — проговорил Маммед и пошел домой.

Жена его спрашивает:

— Маммед, почему ты грустный?

— Хан-ага велел мне достать еще такое же ожерелье, — сказал Маммедджан.

— Говорила я тебе: не отдавай ожерелье! Так не послушался, чтоб у тебя глаза выскочили! — закричала жена.

Оседлал Маммед коня и пустился в путь. Ехал он, ехал — и перед ним открылась долина. Посмотрел он, а камни в этой долине точно такие же, как в том ожерелье. Обрадовался Маммед и уже собрался было наполнить камнями хурджин, как вдруг заметил, что откуда-то потекла кровь и тут же превратилась в ожерелье. Маммед подумал: «Я узнаю эту тайну». Подошел он и видит — лежит мертвая девушка. Очень удивился Маммед и решил разгадать, в чем тут дело. Посмотрел он назад, а солнце уж село. Решил тогда Маммед здесь заночевать. Вот лежит он в дремоте и видит, что пришел дэв. Вытащил дэв склянку, стукнул по ней, и мертвая девушка ожила. Стал дэв с девушкой наслаждаться, а когда рассвело, он снова сделал девушку безжизненной, склянку спрятал и куда-то скрылся. Маммедджан подошел, взял склянку оттуда, куда ее запрятал дэв, и стукнул по ней. К девушке вернулась жизнь, и она сказала:

— Эй, человек, кулан сюда своими ногами добирается, птица — на крыльях, а ты как попал?

— Судьба была — вот и попал, — отвечал Маммед. — А ты теперь, когда придет дэв, скажи ему: «Говорят, душа дэвов находится в другом месте. Где же твоя душа?» Дэв рассердится, но ты поплачь, и он расскажет тебе.