Процесс Лунного Зайца - Страница 2

— Это некорректное сравнение, — ответил Стилмайер, — страны Индокитая не являются политическим объединением, а страны Меганезии объединены Лантонской Хартией.

— Вы снова оперируете недостоверной информацией, — произнес Лейв, — все те страны Индокитая, которые я назвал, вместе с тремя географически близкими к ним странами: Индонезией, Филиппинами и Брунеем, объединены Бангкокской Декларацией 1967 в систему ASEAN — Ассоциацию Стран Юго-Восточной Азии.

— Это другой тип объединения, мистер Ледфилд!

— Не знаю, — Лейв пожал плечами, — Я не политолог. И я хочу напомнить, что мы не на политическом диспуте, а в суде. Я прошу судью определиться: имеет ли значение для правосудия политологическая сущность международных договоров страны, в которой зарегистрирована компания «CESAR», находящаяся под моим управлением?

— Не имеет, — лаконично ответил судья.

Лейв коротко поклонился в его сторону, и продолжил.

— Следовательно, я не обязан был вникать в какие бы то ни было политические нюансы обстановки в неком внутренне ассоциированном регионе Меганезия, и учитывать эти нюансы в своей деятельности. Как законопослушный предприниматель, я действовал в рамках правовых норм автономии Токелау, где зарегистрирована компания «CESAR».

— О каких нормах речь? — возмутился прокурор, — Я уже докладывал суду: во всем этом регионе и, в частности, на Токелау, открыто доминирует анархизм, следовательно, там отсутствует правопорядок. Отсутствует по определению!

— Вы опять смешиваете политику с правом, господин прокурор, — заметил Лейв, — а, как указал судья, политика не относится к делу. Анархизм, это политическая доктрина, не имеющая прямой связи с институциональным правопорядком.

— Но это абсурд, мистер Ледфилд! Институциональный правопорядок есть проявление судебной и исполнительной власти, а анархизм, это отрицание любой власти!

— Тогда, — парировал Лейв, — с абсурда начали вы, сказав, что, я вас цитирую: «к власти пришел экстремистский анархизм». Отрицание власти, пришедшее к власти, это как вегетарианство, монополизировавшее рынок мясных продуктов.

В зале, в секторе публики, послышались смешки. Судья покачал головой и постучал молоточком по столу.

— Суд находит пикировку обвинения и защиты по политическим вопросам абсолютно неуместной. Суд предлагает обвинению заняться вопросами, имеющими отношение к рассматриваемому делу, и не вдаваться в политику.

— Да ваша честь. Я хотел лишь отметить следующее: компания «CESAR» специально зарегистрирована на Токелау, где, из-за специфики местных правил, можно торговать насилием, в частности, сексуальным насилием, включая сюда сексуальное насилие по отношению к малолетним. Этим и пользовалась данная компания.

— Вот, — судья Морн кивнул, — теперь понятно. Мистер Ледфилд, что вы на это скажете?

— Если позволите, ваша честь, я сначала задам вопрос господину прокурору.

— Задавайте.

— Скажите, господин прокурор, верно ли утверждение: чем эффективнее правопорядок в стране, тем меньше там актов криминального насилия на тысячу жителей в год?

— Верно. Это трюизм.

— Прекрасно! — Ледфилд улыбнулся, — А каков этот показатель в нашей стране?

— Чуть более шести. Это очень хороший показатель, если сравнить с нашими северными соседями, или с Евросоюзом.

— Я понял. А что с этим показателем в Токелау? По вашей логике, он должен быть…

— Это некорректно! — перебил Стилмайер, — В Токелау всего две тысячи жителей!

— И все-таки, господин прокурор, вы не могли бы назвать цифру?

— Три, — буркнул тот, — Но в маленькой стране несложно обеспечивать правопорядок.

— Может быть. Но только что вы говорили, что там вовсе нет правопорядка.

Среди публики снова раздались смешки. Судья постучал молоточком, и повернулся к Ледфилду.

— Зачем был этот экскурс в статистику?

— Ваша честь! Я хотел показать, что в Токелау очень эффективно работает полиция, и объективное насилие быстро и четко пресекается. Я замечу: в этой маленькой стране, кроме двух тысяч жителей, постоянно находятся порядка тысячи приезжих, включая туристов и, тем не менее, показатель криминального насилия крайне низок.

— Мне доводилось читать, — заметил судья Морн, — что этот показатель достигается не совсем гуманными методами, и что полиция там применяет оружие даже с большей легкостью, чем у наших северных соседей, которых тоже критикуют за это.

— Скорее всего, это так, ваша честь, — ответил Ледфилд, — и это означает, что никакая компания не может использовать Токелау, как площадку для безнаказанной торговли объективным насилием. Я полагаю, что тезис обвинения опровергнут.

— Позиция защиты понятна, — констатировал судья, — а что скажет обвинение?

Прокурор Стилмайер поправил галстук и произнес.

— Подсудимый и защита не случайно каждый раз добавляет к слову «насилие» эпитет «объективное». Да, следует согласиться, что на Токелау компания «CESAR» никак не могла торговать объективным, физическим насилием против жителей или гостей этой островной страны. Но, применяя лазейку, содержащейся в эпитете «объективное», она безнаказанно торговала виртуальным насилием, а это тоже криминальное деяние.

— По нашему национальному законодательству, — поправил его Ледфилд, — но не по законодательству Токелау, согласно которому, виртуальная имитация не считается криминалом, поскольку не причиняет объективного вреда ни одному человеку.

— Однако, — возразил прокурор, — ваша адвокатская контора «X-Friendly», взяв на себя управление бизнесом, открыла для компании «CESAR» наш внутренний рынок сферы виртуальных развлечений, а по нашим законам такие развлечения криминальны.

Лейв Ледфилд снова поднял правую ладонь и медленно, спокойно произнес:

— Я обращаю внимание суда на то, что прокурор сейчас искажает действительность, пытаясь представить дело так, будто услуги продавала моя контора «X-Friendly», резидентная в нашей стране. А в действительности, эти услуги продавала компания «CESAR», резидентная в Токелау, и работающая по законам Токелау. Для сведенья глубокоуважаемых присяжных, я приведу один пример. В нашей стране торговля марихуаной это криминал, а в Голландии это легальный бизнес. Если я купил кафе в Амстердаме, и там легально торгую марихуаной, я этим не нарушаю наших законов. Господин прокурор, я правильно изложил принцип национальных юрисдикций?

— Вы правильно изложили. Однако, легитимность самих властей Токелау, принявших нынешнее законодательство этой автономии, находится под вопросом.

— Но, — сказал Ледфилд, — наш Конгресс признал легитимность правительства Токелау.

— Признал, — согласился прокурор, — Однако, есть пределы национальных юрисдикций. Например, в Сомали сейчас разрешена работорговля, но если вы займетесь там этим бизнесом, то вас будет законно преследовать юстиция любой цивилизованной страны.

— Работорговля, — ответил Ледфилд, — это международное преступление. А мы сейчас говорим о нормах, которые являются лишь национальными. Я управлял компанией «CESAR» по нормам Токелау, не нарушая международных норм. Виртуальный секс не регулируется международным правом ни в какой форме.

Стилмайер покачал головой и возразил.

— Все было бы так, но ваши услуги продавались через интернет на территории нашей страны, а это уже вопрос нашей юрисдикции.

— Нет, сэр. Продавалась не услуга, а доступ к ресурсу, юридически размещенному на Токелау, поэтому вы ошибаетесь, приравнивая это к импорту услуги.

— Нет, обвиняемый, я не ошибаюсь, поскольку подключение происходило к ресурсу, оказывающему прямое негативное влияние на жизнь и здоровье наших граждан. Вы причиняли людям увечья, путем сетевого управления периферией их компьютеров.

— Вот теперь, — удовлетворенно произнес Ледфилд, вы выдвигаете обвинения, которое сформулировано юридически корректно.