Процент соответствия - Страница 8

Орчак оказался тем самым опытным экстремальщиком из вида неутомимых, который поддержал Алима в первый день в неприятном деле поедания морской капусты.

А помощником Орчака Икша назначила… Алима!

– Но почему я? – удивился юноша.

– Орчак – опытный турист. Знает, что делать и когда делать. А у тебя голова на плечах. Ты проявил себя как надежный партнер, тебе группа верит. И вообще, должность заместителя – это синекура. Работа – не буди спящего.

При упоминании спящего со всех сторон послышались смешки. За Алимом закрепилась слава любителя поспать. А чья-то подлая душа пустила от его имени крылатую фразу: «Поели? Теперь можно и поспать!», намекая на тот случай, когда он уснул, не закончив завтрак из морской капусты.

Под общее хихиканье обе кандидатуры были утверждены. Алим смотрел на группу, выстроившуюся полукругом, и не мог представить, как он, совсем еще малек, будет командовать взрослыми, многие из которых в несколько раз старше него.

– А не скажет ли многоуважаемый инструктор, почему водопад осматриваем не сегодня, а через два дня? – поинтересовался один из насмешников-хохмачей.

– Почему не сказать, – улыбнулась Икша. – Ваши нежные, избалованные тельца должны хоть немножко привыкнуть к холодной среде. Потому что у водопада она на самом деле холодная!

Наши тельца не избалованные! – хотел возразить Алим, но удержался. Как-никак, он теперь инструктор, а руководство должно быть едино и монолитно!

Орчак объявил два часа отдыха, а потом – первую экскурсию – вокруг озера, с осмотром всех достопримечательностей, какие только найдут туристы.

Покружив по бухте, выслушав несколько поздравлений и получив десяток дружеских тычков, Алим отправился на розыски Икши. Хотелось уточнить несколько вопросов. Нашел Икшу в том месте, где из озера вытекала река. Слившись, она секретничала о чем-то с Орчаком.

Вот те и самый опытный турист! Как приспичило – сам за советом побежал, – с удовлетворением отметил Алим, скрывшись между камней на границе видимости. А видимость здесь была неплохая. (Для пресной среды, конечно.) Никак не меньше двадцати метров. Если б еще среда была чуть потеплее… Алим вспомнил слова Икши, что у водопада будет холоднее, и по коже заранее побежали мурашки. Но что такое – водопад? Оба корня слова известны. А как их сопоставить? Ну да, есть дождь. Маленькие пресные капли падают сверху. Но водопад? Дожди не идут по расписанию…

Задумавшись, Алим пропустил момент, когда Икша вышла из слияния и ушла в реку.

– Ты Икшу не видел? – спросил он, оглядываясь.

– Видел, – отозвался Орчак, с непонятным выражением глядя в сторону стремнины.

– Где она?

– Ушла в пороги.

– В пороги???

– Да, в пороги. У некоторых очень странные понятия об отдыхе.

– Об отдыхе???

– Ну да… Спуститься по порогам, подняться по порогам – хороший отдых…

– Здесь что-то не так! Мне кажется, ты что-то путаешь.

– Но она действительно ушла в пороги! Чтоб мне крабом стать! Для этого и назначила нас руководить группой. Обещала завтра вернуться.

Ошеломленный, Алим вернулся к группе.

– Что-нибудь случилось? – встревожилась Ригла.

– Ты знаешь, как наша инструктор развлекается? По порогам спускается. Пять минут вниз, пятьдесят вверх. И так много раз.

– Шутишь!

– Не веришь? Орчака спроси! Орчак не даст соврать.

– Дам! – отозвался Орчак.

До вечера обошли только половину озера. Двигались не цепочкой по два, а шумной, веселой толпой. То и дело останавливались, поднимали над средой головы и щурились, осматривая окрестности. Потом оказалось, что если подойти к самому берегу, где нет волн, то можно великолепно рассмотреть, что делается на суше. А посмотреть было на что. Во-первых, поверхность суши была не ровней морского дна. Огромные возвышенности с трех сторон окружали озеро. Вершины их так и светились белизной. Во-вторых, удивительные наземные растения…

– Не может быть! Этого не может быть, – бормотал Корпен. – В старых архивах есть упоминания, но кто бы мог подумать…

– О чем?

– О белом. Это пресная среда в особом состоянии.

– Мы можем туда подняться? – заинтересовался Алим.

– Нет. Не можем. В архивах говорится, что это твердое состояние среды.

Туристы еще раз посмотрели на твердое состояние среды. Помолчали.

– Чему тут удивляться, если в архивах это есть, – насмешливо выпустила струйку пузырьков Ригла. – Надо любоваться, а не удивляться.

Так это у нее красиво получалось – выпускать струйку пузырей, что Алим в очередной раз взгрустнул из-за видовой несовместимости.

Увидел чудо Хранитель Знаний.

Но вспомнил – до него видели чудо другие.

И успокоился: «Чему ж тут удивляться?»

Продекламировал Ольян, идейный руководитель хохмачей.

– Но ведь это состояние неустойчивое! Градиент температуры… – попытался объяснить Корпен, но его никто не слушал. Туристы нашли новое чудо. Упавшее с берега наземное растение. Оно было огромно. Не менее двадцати метров длиной. То есть, высотой – на берегу оно стояло вертикально. Ствол казался твердым как коралл. Но ветви упруго изгибались. И самое удивительное – зелеными были только листья. Все остальное – черным или темно-коричневым. Корпен порылся в памяти и отыскал название растения. Дерево. Алим пожевал листик. Лист оказался с горчинкой, очень тонкий и жесткий. Если это еда, то на любителя.

До вечера встретили еще множество диковинок. Корпен напряг память и сыпал незнакомыми, звучными терминами. Все пытались их запомнить, повторяли вслух, бубнили про себя… Даже Ригла перестала подкалывать всех и слушала Корпена раскрыв рот.

Остановились на ночлег в мелкой, хорошо прогреваемой бухточке.

Утром, когда все еще спали, вернулась Икша. Разбудила Орчака и отвела в сторонку посекретничать. Алим проснулся чисто случайно – и подплыл к ним. Орчак выглядел смущенным и испуганным, суровая складка пролегла по переносице охотницы.

– Что случилось?

– Помнишь, что произошло перед тем, как мы вошли в пороги?

– Дно тряслось, какой-то гул, стук камней…

– Обвал отрезал нас от внешнего мира, – с грустью произнесла Икша.

– Как отрезал? Что значит – отрезал?

– Отрезал – это значит засыпал реку, по которой мы сюда поднялись. Назад пути нет. Вы хотели опасного, экстремального туризма, Алим. Мы его получили.

– Подъем! – скомандовал Лотвич над самым ухом. Атран вздрогнул и проснулся. Тело ныло и болело после вчерашнего. Присоска занемела так, что совсем ничего не чувствовала.

– Не передумал идти к связистам?

– В такую рань? – Атран со стоном потянулся, выгнул спину. – Туристы не отступают!

– Тогда отпусти кулу позавтракать, и не забудь про себя. Выходим через час.

Атран передал в мозг кулы образ/символ еды, попытался расслабить занемевшую присоску. Ничего не получилось. Дернулся всем телом, отделился наконец от кулы и сделал пару упражнений на растяжку. Хищница сонно и неторопливо удалилась.

– В первый раз спал в контакте, – сознался он.

– Не злоупотребляй этим. Сохраняй дистанцию и будь лидером, – предупредил охотник. – Не давай животному командовать собой. Но и не подавляй инициативу. Не преврати кулу в тупого шалота.

– И краба съешь, и панцирь не попорти, – рассмеялся Атран. – Слушаюсь, начальник!

До связистов добрались быстро. Атран слегка волновался, придет ли кула на его зов, но на призывный свист Лотвича явились все четыре кула.

На станции связистов царил идеальный порядок. Шалотов без надзора не оставляли. По штатному расписанию на каждого шалота полагалось не меньше трех рулевых, чем обеспечивался трехсменный режим с восьмичасовым рабочим днем, но ночную смену за смену не считали, и рулевые стабильно выкраивали себе два-три выходных в неделю. Дальнобойщики о такой жизни могли только мечтать, но связь – не транспорт. Везде своя специфика. Близкое знакомство с Темнотой здоровья и нервов не прибавляет. А профессиональная болезнь связистов – глухота – притча во языцех.