Процент соответствия - Страница 20

Стайка молодых инфоров быстро рассосалась. Орель поздравил с повышением и проводил в грот инфоров пятого круга. Слившись с инфором, Атран продиктовал запрос:

– «Отчеты по теме „Повышение светимости светочей“ за исключением отчетов Северо-Западного Института Генетики.»

А дальше началась работа. Атран мельком просматривал отчет, делая по ходу заметки и занося данные в статистические таблицы. (Таблицы, разумеется, хранились в памяти того же инфора.) Постепенно инфор разобрался в принципах отбора информации, и дело пошло быстрее.

Анализ отчетов занял два дня. Десятки лет труда, сотни отброшенных вариантов вылились в несколько таблиц. Хроника поражений – назвал их Атран.

– «И последний запрос. Кто из моих коллег интересовался работами предшественников?»

Инфор надолго ушел в работу.

– «Каждый четвертый,» – сообщил он минут через десять. Об остальных просто нет информации. Думаю, все.

– «Значит, я ничего нового не придумал…»

– «Нового – ничего. Но ты первый, кто обратился к нам в начале работы, а не в конце».

– «Какая разница?…»

– «Хочешь совет?» – поинтересовался инфор. За время работы они перешли на «ты». – «Меняй принцип».

– «А?»

– «Так любит советовать один старик. Странные легенды о нем ходят. Знания его обширны и сумбурны, понять их непросто. Но если удается… В общем, попробуй.»

– «Кто же он, таинственный незнакомец?»

– «Эскар.»

– «Член мирового совета?»

– «Увы…»

– Все назад!!!

Из канала в облаке мути вылетело около десятка стремительных теней.

– Все ко мне! Построились! – закричала Икша, но Алим уже видел, что полукруг строя на этот раз слишком мал.

– Троих нет! – Икша еще раз пересчитала строй. – Трое в канале!

Алим устремился в канал, но Орчак его опередил. Доплыв до завала, он поднялся на хвосте, опершись рук-ками о скалу правого берега. Это позволило на целый метр поднять голову над поверхностью и заглянуть через завал. Через секунду он с плеском опрокинулся на бок.

– Двое живы, откапывают третьего!

Алим в дикой спешке принялся рук-ками разгребать камни и щебень. Относить их к началу канала не было времени. Он просто отгребал их под себя. Рядом работали другие. Через несколько минут вдоль скалы, образующей правый берег канала он смог, приподнимаясь на рук-ках, пробраться к двоим парням, отрезанным обвалом. Но те не обратили на Алима внимания. Ругаясь, они торопливо отшвыривали камни, а из-под камней торчал и слабо подергивался хвост третьего.

Через четверть часа тело откопали. Икша собрала всю группу.

– Сегодня Окун уступил место молоди. Я хочу, чтоб каждый из вас убедился, что Окун мертв. Повторяю: чтоб каждый лично убедился. Чтоб ни у кого не осталось никаких сомнений.

Процедура не заняла много времени.

– Хищные виды, инфоры и охотники, следуйте за мной! – скомандовала Икша, взяла тело Окуна на нижнюю присоску, и печальная процессия удалилась куда-то в сторону озера Водопада. Алим дернулся было за ними, но Орчак остановил:

– Ты там будешь лишним. Лучше возьми пока командование на себя.

Нервно оглядываясь, Алим приблизился к застывшим в унылом молчании фигурам.

– Утренняя смена, построились в цепочку! Начинаем расчистку канала.

Экстремальщики нехотя подчинились.

– … Они же съели его, съели! Они икру Амбузии съели, Окуна съели и всех нас съедят! Мы будем гибнуть, а они нас будут есть!

Алим поразился такой простой мысли. Конечно, Икша позвала за собой хищных есть тело Окуна. Логичное и очень правильное решение. И так в нос бьет душок разлагающейся органики.

А еще Алим поразился, до чего тонка корочка цивилизации, покрывающая инстинкты и эмоции. Десять тысяч лет цивилизации, шесть тысяч лет управления наследственностью – и что? Два-три месяца экстремальных условий – и все забыто. Логика отброшена, на поверхности снова эмоции. Самые атавистические, вредные и опасные. Надо что-то делать…

– Иди к ним, они с тобой поделятся! – рявкнул Алим.

– Я? Ты хочешь, чтоб я ела Окуна? За кого ты меня принимаешь? Окун был одним из нас!

– Вот именно, был. Сейчас он – мясо. Ты когда последний раз ела? Вчера, или сегодня утром? А как хищные исхудали, обратила внимание? Кожа да кости. Кишки к хребту прилипли.

– По твоему, я не права? – Ригла ударила хвостом, развернулась и поплыла куда-то, издавая бессвязные звуки, характерные для предразумных. Алим растерянно выпустил фонтанчики через жаберные щели, посмотрел направо, налево, вверх, вниз, мотнул головой – и бросился за девушкой. Догнал и с ходу причалил к ее верхнему нервному пятну. Вообще-то, это была жуткая фамильярность, но Ригла не возмутилась.

– «Ты не думай, я не такая эгоистка», – передала она, оправдываясь. – «Может, я не очень… Но я…» – и раскрылась полностью. Алима словно в кипяток головой по самые жабры сунули.

– «Ты мой мужчина. Я буду тебе верна», – прочитал он мысль второго плана. – «Не бросай меня, мне трудно и страшно».

Вот я и стал голубым, – печально подумал Алим, раскрывая сознание Ригле.

– Елуга!… Она… там!

– Где?!

– На суше…

– Ох, рыбки-ракушки, – простонала Икша. – Дорогу, дорогу показывай!

Группа устремилась за Ольяном. И замерли у линии берега. Тело Елуги лежало среди травы метрах в десяти от берега. Сверкала под солнцем чешуя, краснел хвостовой плавник…

– Как же она туда…

– Как-как! Вылезла на рук-ках, вот как! – сердито бросил кто-то.

– Не надо о ней плохо… Окун и она – они с детства вместе были.

– Не надо? А давайте все так делать! Мы вкалываем на канале, а она уснуть решила. Экстремалка, мля! Икра тухлая!

– Замолчите! Пожалуйста, замолчите! – воскликнула Икша. – Нельзя же так.

Алим развернулся и поплыл к каналу.

– Надо что-то делать, – бормотал он, уткнувшись в конец канала. Развернулся и поплыл назад. – Надо что-то делать. Они верят мне. Они надеются на меня.

В ярости вывернул крупный камень из левой стенки канала. И с воплем: «Э-е-ей!» тут же бросился наутек, заслышав шорох оползня.

– Икша меня морально уничтожит, – огорчился он, разглядывая сквозь облака мути последствия содеянного. Оползень почти перекрыл проход. Муть сносило слабым течением в дальний конец канала. – Здесь два дня расчищать.

Схватив камень, он сильно и зло толкнул его к началу канала. Рук-ка вышла из среды, камень исчез из виду, но секунду спустя вернулся в среду на несколько метров дальше. С плеском и в облаке мелких пузырьков.

– Ничего себе! – изумился Алим и повторил эксперимент. На этот раз камень улетел еще дальше. Еще десяток камней последовали за первым, прежде, чем юноша сумел сформулировать идею открытия. – Ну да! Это же очевидно! Среда тормозит поступательное движение. А над средой торможения нет. Камень движется свободно.

Но Алим не был бы широкомыслящим, если б на этом остановился. Следующий камень, брошенный сильной рук-кой, поднялся метров на пять и упал на плоскую каменистую площадку, образующую правый берег. И он остался там, не вернулся в среду.

– Вау! – взвыл Алим и принялся швырять камни на берег то правой, то левой рук-кой. – Да я так один десятерых заменю.

Утренняя смена застала вялого, смертельно уставшего Алима за работой.

– Смотрите новую методику, – пробормотал он, поднял со дна небольшой камень, лег на бок, приподняв рук-ку над средой. Когда вернул рук-ку в среду, камня в ней не было.

– Ловкий фокус, – оценил Ольян. – Так в чем фишка? Где камень?

– Камень на берегу. Ах, вы же не видели… – язык его заплетался. – поднимите головы над средой и смотрите.

Черный камень описал дугу и скрылся за кромкой скалы.

– А назад не вернется? – спросил кто-то.

– Толкать надо сильнее, тогда не вернется.

В этот день впервые за последние два месяца возобновили традицию выбора лучшего экстремальщика дня. Алим чуть не проспал церемонию. Впрочем, этому никто не удивился.