Пробуждение в Париже. Родиться заново или сойти с ума? - Страница 12

Я только никак не могла решить: что есть мое Я? Мое внутреннее Я было немощно, хотя уже не раз, а два я пересекла всю Испанию в поисках исцеления, прощения и смирения и теперь яснее видела мое прошлое. Под слоями той меня, которые укрывали меня всю жизнь обнажилось подлинное, бесформенное, ранимое (к моему ужасу), нуждающееся, беззащитное Я, которое взывало к моим вниманию, любви, защите и заботе.

Наверное, впервые в жизни, по зову души я должна была научиться безоговорочной и бескомпромиссной любви к себе. Уже давно я молила о ней. Но до сих пор единственным и мучительным ответом был развод. После него я была вольна сосредоточиться на исцелении себя. Это было воздаянием за все мои мучения. И я готова принять его.

Как бы мне ни нравилась жизнь в Париже, но из двух послеразводных вариантов – «бить или бежать» я выбрала последнее. Сломя голову улаживала бракоразводные формальности. И после каждый день мне все хотелось вскочить и как оглашенная нестись куда-то. И я бежала, бежала… Хотя бежать-то было некуда.

Это было особенно заметно в воскресном Париже, он окончательно перестал нравиться нам с Сабриной. Наверное, виновницей тому промозглая серая хмарь, которой насквозь пропитаны парижские зимы. Кроме того, по воскресеньям большинство заведений не работает – этот день парижане, по обыкновению, проводят дома, наслаждаясь семейным обедом. В воскресные дни мы скучали. И поэтому делали то, что делали всегда, когда чувствовали себя не в своей тарелке. Мы шли гулять.

На улице Мучеников заведения открывались в воскресенье утром и закрывались в понедельник. Монмартр кишел туристами. Прочая же округа по воскресеньям вымирала, и Париж превращался в город-призрак.

Как-то утром, нас непреодолимо повлекло выйти на улицу в эту воскресную серую мглу. И мы решили прогуляться в Лувр, а потом заскочить на поздний обед (или ранний ужин) в одно из наших любимых кафе – «Марли». Оно расположено на площади перед музеем, и из него виден вход под знаменитой стеклянной пирамидой.

Мы замотались в зимние пальто, шапки и шарфы и вылетели за дверь в поисках избавления от внутреннего дискомфорта. На полпути к первому этажу я поняла, что забыла кошелек. Я побежала за ним. Сабрина ждала меня внизу, и я спешила вернуться к ней. Вдруг нога резко подвернулась и соскользнула с гладкой ступеньки.

Я закричала, попыталась ухватиться за перила, но не удержалась, рухнула на живот, и полетала головой вперед.

Мое зимнее пальто так хорошо скользило по вощеной лестнице, что я летела как на санках, стремительно набирая скорость и отчаянно крича. Я пронеслась мимо Сабрины (она тоже закричала), и мимо любопытных соседей, которые все как один высунулись на лестницу, чтобы увидеть нарушительницу воскресной тишины.

А нарушительница слетела по крутой лестнице вниз, вкатилась на первый этаж и треснулась головой о входную дверь. Вниз уже бежала Сабрина, а за ней – все соседи. Встречи с ними я бы не пережила. Я вскочила и в мгновение ока оказалась на улице – лишь бы ни кто не увидел моего лица. Я бы сгорела от стыда. За спиной я слышала сбивчивые причитания Сабрины:

– Мамочка, подожди! Остановись! Что с тобой?

А я все бежала, пока не повернула за угол. У меня все болело, везде синяки, но больше всего пострадало мое самолюбие. Подбежала запыхавшаяся Сабрина:

– Боже мой! Мамочка, что случилось? Как тебя угораздило? Ты в порядке?

Все еще не придя в себя, я отряхнулась:

– Да. Я в порядке.

Сабрина изо всех сил пытаясь сохранить участливое выражение лица, но не сдержалась, прыснула и уже не могла остановиться. Я было возмутилась и хотела пожаловаться на боль, но она смеялась так заразительно, так самозабвенно, что я махнула рукой.

Нет, правда это было смешно. Так что я тоже расхохоталась. Понимая всю беспочвенность притязаний на сочувствие я сказала:

– Пошли. Мне надо прийти в себя и восстановить мое реноме.

К счастью, все обошлось. Мы смеялись всю дорогу до Лувра. Сабрина снова и снова вспоминала, как пыталась объяснить ошарашенным соседям, что мимо них только что промчалась головой вниз ее мама.

Я была благодарна ей за смех, хотя причина для него была весьма болезненна. Но при этом я не могла не признаться, что полет с лестницы показал, какой растерянной и обескураженной я была. Мне стало мучительно стыдно за это, в буквальном смысле слова, свободное падение.

Урок не прошел бесследно. Внешние проявления всегда есть отражение внутреннего состояния, и потому можно сказать: подчинение голосу духа означает, что иногда лучше отказаться от разумных доводов и просто идти вперед, хотя без потери равновесия и небольших неприятностей не обойтись.

Ведь, подчиняясь голосу духа, человек не всегда контролирует свою жизнь и не всегда освобождается от страданий. Это утрата контроля и столкновение с жизнью лоб в лоб. Я должна была сбавить обороты и отказаться от бегства, иначе такой темп обернулся бы бедой.

Прогулка по Лувру успокаивала. Я подчинилась своему внутреннему состоянию, а вот оно перестало подчиняться мне. Мы пробежались по трем-четырем залам, проголодались, зашли в кафе «Марли» и заняли столик на террасе. На улице было очень холодно, но между столиками стояли лампы, их уютный свет манил войти и отобедать. Мы успокоили мою израненную душу изысканными блюдами и запили пришедшемся весьма кстати шампанским.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.