Проблеск небес - Страница 66

Но та же любовь заставляла ее не поддаваться искушению. Она должна быть тверда в своем решении. Ради него.

Где-то вдалеке часы пробили час или два. Зловещий звук эхом прокатился по дому. Кэтрин спускалась по черной лестнице, свет лампы отбрасывал на стены причудливые тени. Холодок пробежал по спине и рукам. Вероятно, следовало бы прислушаться к предупреждению Берка.

Глупости! В доме она в безопасности. Кто может напасть на нее здесь? Не Лорена же, которая лежала, ослабев после нервного припадка.

Кэтрин спустилась с последних ступенек и вошла в кухню. Погруженная в темноту огромная комната вызывала страх, в дальнем углу массивная плита казалась присевшим на корточки великаном. Каменный пол холодил ее босые ноги. Странно было видеть это место пустым. Ни звука, только шум ветра за окнами.

Кэтрин вздохнула; в кухне приятно пахло ростбифом и луком, который готовили к обеду, и неизменным слабым дымком. Ей придется разжечь уголь, согреть воду и принести травы из кладовки.

Поставив лампу на стол, она подошла к груде щепок, приготовленных для растопки. Из темноты на Кэтрин смотрели два желтых глаза.

У нее перехватило дыхание. Она замерла, и только сердце громко стучало. Затем она рассмеялась и, наклонившись, подняла маленькое теплое тельце.

– Тигрица. Кто тебя впустил?

Котенок уцепился когтями за ее рубашку и попытался забраться на плечо. Его сердечко бешено колотилось.

Поглаживая мягкую шерстку, Кэтрин подошла к задней двери.

– Тебе нечего бояться, дорогая. Но ты не можешь здесь оставаться. У Лорены снова будет припадок, если она узнает, что ты бродишь по дому. Беги обратно на конюшню.

Она выпустила кошку за дверь, и Тигрица скрылась в темном саду. В лунном свете деревья раскачивались как призрачные танцоры. Кэтрин вздрогнула. От порыва ветра рубашка облепила ее ноги. Как напугано было животное! Еще более странным было то, что дверь оказалась открытой.

Хэмфри, отвечавший за безопасность дома, проверял замки каждый вечер. После того как ограбили леди Боуфорт, Лорена дала дворецкому подробные указания. Старый слуга был слишком педантичным. Не поддаваясь страху, Кэтрин повернула ключ и решила утром поговорить с ним.

Через несколько минут огонь уже горел и над ним висел медный котелок. Она открыла дверь в кладовку, и на нее из темноты пахнуло ароматом трав. Хороший отвар для Лорены получится из мяты, подумала она, вместе со щепоткой ромашки.

Когда она протянула руку к шкафчику со специями, в глубине кладовки раздался негромкий звук.

Удивленная, она повернулась и увидела надвигающуюся на нее черную тень. Кэтрин не успела крикнуть, чья-то рука зажала ей рот. Другая схватила за талию. Она потеряла равновесие и почувствовала удар.

Берк проснулся от леденящего холода. В темной спальне пахло пролитым бренди. Несколько часов назад он вернулся из комнаты Кэтрин с непреодолимым желанием напиться. Затем, с горечью поняв, что таким образом не уймет боль в сердце, отшвырнул графин.

Он сидел неподвижно в кресле и дрожал от холода. Огонь давно погас, но не этим объяснялся необычный холод, царящий в комнате. Должно быть, с севера дул предвестник зимы. Завывания ветра походили на человеческие голоса, и его охватил необъяснимый ужас, почему-то заставивший повернуться.

И тогда он это увидел.

Среди темных теней блистал огонек. Берк смотрел на него, и огонек затрепетал и стал расти, пока голубоватое сияние не приняло облик человека.

Альфреда.

Берк протер глаза и вновь взглянул на него. Призрак шевельнулся. Рука, бледная как туман, сделала жест, зовущий его. Затем светящаяся фигура подплыла к двери и исчезла, пройдя сквозь деревянную панель.

«Кэтрин. Поторопись».

Слова возникли в голове Берка, как будто призрак вслух произнес их. Его сердце рвалось из груди. Не осознавая, что делает, Берк пошел за привидением.

«Кэтрин. Поторопись».

Гришем распахнул дверь. Коридор был погружен в темноту, и… странно, в нем было теплее. Призрак Альфреда растаял в дали коридора.

Призрак? Нет, безумие! Берк затряс головой, стремясь избавиться от привидевшегося словно во сне образа. Это его собственный мозг создал эту неземную фигуру.

Но тревожное предчувствие не покидало его, опутывая, как липкая паутина.

«Кэтрин. Поторопись».

Она в опасности. Уверенность в этом взволновала Берка.

Он вбежал в спальню и зажег свечу от тлеющих углей в камине. Затем бросился бежать по лабиринту коридоров.

«Ты был прав, называя любовь бесполезным чувством. Я наслаждалась нашим маленьким романом, пока он длился. Но теперь он закончился. Навсегда».

К черту ее желания! Нравится ей это или нет, он не должен был оставлять ее одну. Ему безумно хотелось прижать Кэтрин к груди, чтобы ее тепло разогнало холод в его душе.

Это была его собственная вина, ибо он не решился признаться, что любит ее. Он оказался трусом, скрывая это. Даже если пострадает его гордость, даже если уже поздно вернуть ее любовь, он все равно скажет правду.

Без сомнения, он увидит, что она спокойно спит – ангел с черными волосами, разметавшимися по подушке, – и легкая ночная рубашка прикрывает ее тело. Он разбудит ее – постепенно, нежными ласками, совсем как в их первую ночь. Только на этот раз он раскроет перед ней свои истинные чувства. Он обнажит перед ней душу, и Кэтрин снова примет его. Он хотел провести остаток ночи с ней – и затем каждую ночь всей их жизни.

Дверь в ее комнату была приоткрыта. Все мечты вылетели из головы. Берк вбежал в комнату и застыл на месте. Дрожащий свет свечи упал на откинутое покрывало и на след ее головы, оставшийся на подушке.

Кэтрин не было.

В углу стоял дорожный сундук. Пистолет лежал там же, где он его оставил.

Опершись на спинку кровати, он судорожно соображал. Куда она могла исчезнуть в такой поздний час? Помочь одной из близнецов? Оказать помощь прислуге? Или ее позвала Лорена?

Да. Кэтрин могли заманить в спальню Лорены под каким-то предлогом. Она упорно не хотела верить, что эта женщина может причинить ей вред.

Но Берк опасался обратного.

Моля Бога, он схватил пистолет и выбежал из комнаты.

В темной кладовой Кэтрин отчаянно сопротивлялась напавшему на нее человеку. От страха у нее звенело в ушах. Она не видела его лица. Но чувствовала запах его мыла, железную твердость мускулов.

Она ударила его голой пяткой, и удар пришелся по голени. Он заворчал, и его локоть уперся в ее рану. Боль пронзила бок словно огненная молния. Дыхание перехватило. Он слегка ослабил хватку, пытаясь затолкнуть кляп в ее рот.

Кэтрин отвернулась. А когда он сделал вторую попытку, она со всей силой укусила его за палец, ощутив соленый вкус крови.

Неизвестный выругался, и как только отдернул руку, она закричала. Громко и пронзительно. Так, что звук вырывался за пределы кладовки.

– Сука!

Он ударил ее в ухо. Искры брызнули из глаз. Кэтрин не успела прийти в себя, как он заткнул ей рот и прижал стальной нож к горлу.

Господи! Он собирался убить ее.

– Тихо, дорогая, или прольется твоя кровь. На этот раз я не промахнусь.

Эзикиел Ньюберри!

Узнав его голос, Кэтрин похолодела от ужаса. Берк оказался прав: Ньюберри стрелял в нее.

Ему нужны деньги? Если бы он вынул этот кляп, она отдала бы ему две тысячи фунтов, все, до последнего пенни. Стоило отказаться от Джилли-Грейндж хотя бы ради того, чтобы сказать Берку о своей любви. Кэтрин никогда не откажется от него.

Ньюберри вытащил ее из кладовки в кухню. Лампа освещала желтым светом длинный стол, но углы комнаты скрывала темнота. Кэтрин смогла разглядеть, что Зик приставил к ее горлу не нож, а острое лезвие рапиры. В кипящем котелке булькала вода, внося веселую нотку в голос страха, звучавшего в голове Кэтрин.

– Вот подожди только, когда его дражайшая милость узнает, что ты в моих руках, – сказал он посмеиваясь и продолжая толкать ее к задней двери. – Сбросить подвыпившего Зика Ньюберри в воду – такое никому не сойдет с рук. На болотах есть маленький домик, где никто не разыщет нас…