Проба пера - Страница 70

— Па-адлы, — проревел отчаянно и тут же получил мощный удар сапогом под ребра. — Су-уки-и-и!!!

— Лежать, тварь, — пробасила ласково сверху шапочка-маска, а затем мощные руки подхватили Смольного, приподняли легко и, перевернув в воздухе, шандарахнули об пол, но уже плашмя, грудью и физиономией, припечатывая, расплющивая в лист. «ТТ» вылетел из руки Смольного, брякнулся о доски. Затвор так и застыл в открытом положении. Эх, вилы лезли Смольному конкретные. Останься у него хоть одна «маслина», можно было бы попробовать понтануться насчет заложников и все такое, но… видать, не судьба. Еще и щеку занозил.

Он выплюнул между разбитыми губами кровь и крошево зубов. Обломился рывок. Жаль. Ну да ничего. В другой раз получится.

Двое, появившиеся в ресторане полминуты спустя, вели себя так, словно были давними друзьями, хотя на самом деле познакомились только пару часов назад. Один — плечистый, камуфлированный, чернявый подполковник с эмблемой РУБОПа на рукаве, второй — неприметная личность в штатском, отнюдь не дешевом костюме.

— Ух ты, — восхищенно тянул камуфлированный. — Это что у нас тут такое? Кого это мочканули-то? И лица-то не оставили, изверги. Никак Хевра? Отпрыгался, значит, милый. Отгоношился. А это у нас кто? Ну-ка, откройте-ка личики, гордые сыновья востока. Ба! Да тут знакомые все рыла! Юань, Висла, Кошкин… Давненько не виделись, Кот. Все еще на свободе? Ничего, это не надолго, даю слово. Катыш, и ты здесь? Ну, ребята, вот это сюрприз. Всем сюрпризам сюрприз. Ай да подарочек.

— Видите, Мурза Рахметович, — тускло усмехнулся штатский. — А вы жалуетесь, что наши фирмы мало сотрудничают. Жизнь, как говорится, все расставит по своим местам.

— Каюсь, каюсь, — улыбался добродушно камуфлированный. — Подарок вы мне, Алексей Бориславович, приготовили царский. Не забуду. Коло… Кологрив! Витюня! «Крестничек»!!! Я же тебя всего пару годков назад на трешник укатал вроде? Ты когда откинуться-то успел, дорогой? Или на рывок ушел?

— В феврале откинулся, — ответили с пола ломким, тоскливым баском. — По условно-досрочному. Гад буду, Мурза Рахметович.

— Стало быть, мало оказалось двух-то годочков, раз успокаиваться не желаешь. Ладно, придется тебе по дружбе еще пятерочку обеспечить. Небось патрончики с наркотиками по карманам-то завалялись? Завалялись, по глазам вижу. Придется определить тебя на досидку. А пока у нас посидишь. Рукопашкой с моими ребятами позанимаешься. Чего ты бледнеешь-то? Раньше надо было думать, дорогой, раньше. Ну, Алексей Бориславович, удружил. Такой букет… Я у тебя в долгу.

— Да ладно, чего уж. Всегда рады помочь смежникам. — Штатский подошел к распластанному на полу Смольному, слегка пнул его в бок. — Кстати, Мурза Рахметович, рекомендую особенно внимательно вот к этому типу приглядеться. Уж больно ствол у него знатный. По моей информации, из такого же сегодня утром в Москве были убиты два очень серьезных человека. Первый — известный кинопродюсер. Второй — майор уголовного розыска.

— Серьезно? — добродушная улыбка сползла с лица камуфлированного. Глаза его недобро сузились. — Что скажешь, Смольный? Твоя работа? Лучше сам колись, пока я тебя на съеденье своим волкодавам не отдал. Они за того майора у тебя на жопе шашлык поджарят. Ты у них ласточкой порхать по камере будешь.

— Да будет понты кидать, начальник, — пробормотал тот, едва шевеля широкими, как вареники, губами. — На гниляк этот фраеров дешевых ловите. Я мокрухой не занимаюсь.

— Да ну? — зло удивился камуфлированный. — А этого орла кто завалил? Скажешь, не ты? — и кивнул на мертвого Хевру.

— Это не орел, — буркнул Смольный. — Это крыса.

— Так что, Мурза Рахметович, — продолжал штатский. — Я бы отправил этот ствол на экспертизку. Пусть ваши умельцы сравнят гильзы, пули, отпечаточки прокатают.

Смольный наконец понял, в чем дело.

— Оголец, тварь позорная! Слил! Ментам слил, сука! — выдохнул он со злым отчаянием и тут же получил еще один пинок под ребра. Очень увесистый.

— Ну что, Мурза Рахметович, — штатский подошел к лежащему среди бойцов Маниле. — Этого человека я забираю, как мы и договаривались?

— Конечно, Алексей Бориславович, — ответил тот с подчеркнутой вежливостью и сердечностью, свойственной только восточным людям. — А может быть, оставите? Мои ребята его не хуже ваших раскрутят. А в рапорте я обязательно подчеркну содействие, оказанное вашим ведомством и вами лично.

— Мурза Рахметович, — с легкой укоризной сказал штатский. — Мы же договаривались… Уговор, как известно, дороже денег. За базар в нашем деле принято отвечать, — и засмеялся.

— Я помню, Алексей Бориславович, — кивнул камуфлированный. — Ну, что тут поделаешь, сказал, значит, так тому и быть. Мое слово — кремень. Забирайте.

— Вставай, Манила, топай в машину, — спокойно приказал штатский, поднимая задержанного и защелкивая на его запястьях наручники. — Отгулялся, отпрыгался…

Манила молчал. Он был очень неглупым человеком и знал, когда говорить, а когда лучше подержать рот на замке.

Они вышли на крыльцо. Манила спустился по ступеням, остановился, вдохнул полной грудью. Мимо проехал «Шевроле». Манила увидел сидящего на переднем сиденье улыбающегося Вадима. Усмехнулся.

— Пошли, пошли, хватит лыбиться, — подтолкнул его в плечо штатский.

Манила пожал плечами. За своих ребят он не волновался. Ни одного из его бойцов и бригадиров в зале ресторана не было.

Они обошли стоянку, штатский открыл заднюю дверцу «Жигулей-шестерки» с частными номерами, помог Маниле забраться на заднее сиденье. «Жигули», набирая скорость, покатили к городу. Через четверть часа машина въехала на охраняемую территорию коттеджного поселка и остановилась у дома Мало.

— Алексей Бориславович, — сказал Манила негромко, — вы наручники-то с меня снимите. А то как баклана отмороженного возите в браслетах. Даже неловко перед приличными людьми.

Штатский даже не улыбнулся, снял наручники. Манила выбрался из машины, наклонился к окну:

— Спасибо, Алексей Бориславович.

— Иди, иди, — отмахнулся штатский. — Честно говоря, я бы лучше отвез тебя в Управление, чем сюда.

— Что поделать, — Манила улыбнулся. — Человек предполагает, а Бог располагает. Жизнь вообще полна приятных неожиданностей. Вон у Смольного спросите. Он подтвердит.

— Все, выключай «радио», — откликнулся штатский. — Иди.

Манила вошел в дом, поднялся на второй этаж, в кабинет. Сегодня здесь собрались очень реальные люди. Люди, с которыми считались не только в городе или области, — по всей нашей могучей, необъятной и бескрайней.

Манила поздоровался, повернулся к сидящему во главе стола.

— Здравствуй, Кроха.

Вячеслав Аркадьевич указал на свободное место:

— Здравствуй, Манила. Садись.

Через пятнадцать минут Дима был дома. В гостиной он застал Светлану. Она сидела, забравшись с ногами в кресло, и смотрела телевизор.

— О, привет, — Светлана повернулась к пасынку, улыбнулась. — Как прошел день?

— Нормально. Степка дома? — спросил Дима.

— Поехал подругу свою искать, — ответила Светлана.

— Когда вернется, скажи, чтобы не искал. Его девушка уехала.

— Куда?

— Домой.

Дим, ты что-то скрываешь? — Он улыбнулся, покачал головой. — Точно?

— Точно.

— Ладно. Не хочешь говорить — не говори. А Степану я передам насчет подруги. — Светлана улыбнулась. — Загляни в отцовский кабинет, хорошо?

— Сейчас, — Дима поднялся по ступеням, толкнул дверь отцовского кабинета и… застыл на пороге.

Увидев сына, Вячеслав Аркадьевич поднялся:

— Наслышан, наслышан о твоих подвигах. Манила рассказал мне.

На лице Димы была написана растерянность. Впрочем, ему быстро удалось справиться с замешательством. Он кивнул коротко, обращаясь сразу ко всем присутствующим:

— Здравствуйте.

Гости поднялись, не побрезговали протянуть руку для пожатия.

— Я прокрутил людям запись беседы с Хеврой, которую сделал Манила. Ну и разговор с Язгой мы прослушали. «Убийцу на больничку отправил Смольный», — процитировал Вячеслав Аркадьевич. — Ты молодец. Держался, как реальный «папа». — Мало-старший смотрел на сына с отцовской гордостью. Так гордятся отпрысками-музыкантами или шахматистами, одним словом, гениальными чадами. — Скажи, а как тебе удалось выяснить, кто из наших сливал Смольному информацию?