Проба пера - Страница 3

— Постой-ка, — Мало нахмурился. — Что это еще за словцо такое дебильное? Инф… Ты можешь говорить нормально, по-русски?

— Могу, дорогой. — Светлана улыбнулась. — Инфантильный человек — это человек с детской психологией и соответствующей манерой поведения. Ему необходим родитель. Он капризен и знает, что, если придется отвечать за базар, всегда найдется близкий человек, который и возьмет на себя всю ответственность.

— Погоди. Ты хочешь сказать, что Степка — маменькин сынок?

— Папенькин.

— Так! — Мало поднял пухлый палец. — Запомни, Степка — мой сын. Хорош он или плох, но он — мой сын. Возможно, я не слишком много уделяю ему времени. Возможно. Но это наше с ним дело, и тебя оно не касается, ты поняла?

— Поняла, милый.

Светлана, похоже, даже не обиделась. Честно говоря, плевать ей было на Степана. Обладая достаточно богатым жизненным опытом, она понимала — с таким характером Степан протянет недолго. В самом удачном случае — месяц-другой после смерти отца. Он не привык быть один, не привык брать на себя ответственность за собственные слова, а в ИХ мире таких людей не любят. Мало был прав относительно своих отношений со Светланой. Обоюдовыгодный контракт. Умышленно или нет, но Вячеслав Аркадьевич постоянно подчеркивал тот факт, что существует пропасть, разделяющая Светлану и его семью. Время от времени Светлане казалось, что она начинает испытывать какие-то чувства к этому громадному, сильному, но очень одинокому человеку. Однако Вячеслав Аркадьевич своими «семейными» замечаниями постоянно низводил ее до уровня обычной покупки. Красивой куклы из дорогого супермаркета. Поиграл и поставил в угол. Не станет же кукла лезть в семейную жизнь своего хозяина, верно? Светлана реагировала адекватно. «Заплатили? Получите. А вот чувства в стоимость покупки не входят. Извините». Ну и деньги. Если уж ты — дорогая кукла, то цени себя дорого и заставляй за «дорого» платить втридорога.

— Извини, милый, мне пора. — Светлана поднялась и вышла из комнаты.

Вячеслав Аркадьевич помрачнел, обернулся, поманил к себе пальцем Вадима. Вадим состоял при нем кем-то вроде ординарца.

— Вадим, кто за Степкой вчера присматривал?

— Денис с Павлом. — Вадим понял, что ничего хорошего охранников не ждет.

— Где они? — поинтересовался Вячеслав Аркадьевич.

— Еще не приехали. Сегодня же другая смена. Они с пацанами к свадьбе готовятся. Подарок и все такое…

— Вызови.

— Сюда?

Вячеслав Аркадьевич подумал, затем решительно тряхнул головой.

— Сюда не надо. В офис вызови. К часу, — добавил он. — А Димка где?

— К невесте с утра пораньше умчался. Платье, фур-фур, все дела… — Вадик улыбнулся.

— Кто-нибудь с ним поехал?

— Борик с Паней.

— Оделись-то хоть по форме? — чуть отошел Вячеслав Аркадьевич.

— А как же, — улыбнулся Вадим. — Димка вообще на «лимон» грин тянет. За такого парня кто хочешь замуж выйдет.

— Только ты ему этого не говори, — вздохнул Мало. — Тогда вот что, Вадим, не в службу, а в дружбу, сходи вытряхни из постели Степку. Пусть спустится. У меня к нему разговор есть.

— Хорошо, Вячеслав Аркадьевич, — ординарец взбежал по лестнице на третий этаж, на ходу доставая из кармана сотовый и набирая номер.

Дом Мало представлял собой вполне приличный трехэтажный особняк, стоящий в охраняемом поселке и мало отличающийся от домов большинства современных российских онассисов. Красный кирпич, искусственная черепица, три этажа с мансардой, башенки, тонированные стекла арочкой, под готику, камин, сауна, бассейн, забор с телекамерами по периметру, отдельно дом для гостей и для охраны, отдельно гараж для гостевых машин, вдоль асфальтовых дорожек электрические фонари, стилизованные под начало века. Плюс автономная система жизнеобеспечения.

Света процокала каблучками по ступеням. Глухо, не разобрать слов, сказала что-то охране на первом этаже. Засмеялась. Вячеслав Аркадьевич вздохнул. Вот если бы она его еще и любила, цены бы их союзу не было.

Загудел подъемный механизм — поползли вверх ворота гаража. Рычание двигателя. Светин «Ниссан» проехал мимо дома к воротам.

На третьем этаже что-то с грохотом опрокинулось. Вячеслав Аркадьевич терпеливо ждал. Что-то заорал возмущенно Степан. Видать, Вадим его действительно вытряхнул.

— Да отпусти ты меня! Руки убери, говорю! — Это уже на лестнице.

Щенок, а гляди как лает. Дай ему волю — вцепился бы Вадиму в горло. Мало покачал головой. Рановато мальчишка начал характер проявлять. Впрочем, сейчас вся молодежь на один манер кроена. Кроме Димки. Этот в мать пошел. Тихий, спокойный, никогда голос не повысит. «Доброе утро, папа. Доброй ночи, папа». Золото, а не сын.

А Степка… В него. Тот еще характер. Сам Вячеслав Аркадьевич в двадцать тоже никак не тянул на звание «образцовый комсомолец». Но одно дело — он, и совсем другое — Степка. Его сын, его надежда, должен вырасти иным. Солидным, уважаемым человеком. Что бы ни говорили скептики, а бардак-то в стране рано или поздно закончится. Вячеслав Аркадьевич понимал это лучше, чем кто бы то ни было. И тогда ребята со светлой головой, хорошим образованием и безупречной репутацией будут в большой цене. Умные люди уже сейчас готовили смену. Гарвард, Йель, Оксфорд, Кембридж. Юристы, адвокаты, бизнесмены. Степан должен плавно влиться в их ряды.

Как там сказала Светлана? Инф… Инф… Черт!

На ступеньках показался бесстрастный Вадим. Охранник тащил за собой взъерошенного, опухшего после вчерашней вечеринки хозяйского отпрыска. Свел на второй этаж, подтолкнул к столу, сам остался у лестницы.

Насупившийся Степан тускло взглянул на отца, хмыкнул, плюхнулся на стул, потянулся за бутылкой минералки.

— Что, плохо, да? — улыбаясь, спросил Вячеслав Аркадьевич. — Головушка, наверное, бо-бо, да? Во рту как кошки нас…и?

Степан сцапал бутылку, припал к ней губами. Вячеслав Аркадьевич поднялся, подошел к сыну, лениво махнул рукой. Бутылка отлетела в противоположный угол комнаты и, ударившись о стену, брызнула сотней осколков. Шипящие потеки протянулись до ковра и впитались, оставив после себя темные пятна.

— Ты че? — воскликнул Степан, скопировав интонации отца, но при этом все-таки закрылся рукой и втянул голову в плечи.

Вячеслав Аркадьевич, не меняя позы, вкатил сыну затрещину. Тот опрокинулся вместе со стулом, да так и остался лежать, глядя на отца со страхом и ненавистью.

— Не умеешь пить — не пей, — миролюбиво произнес Вячеслав Аркадьевич. — Еще раз напьешься, пеняй на себя.

— Лучше бы я вообще домой не пришел, — отчаянно выдохнул Степан. — Снял бы телку у «Интуры» и к ней подался…

Вячеслав Аркадьевич опустился на корточки, сгреб майку сына огромной лапищей и рывком притянул к себе. Затрещала материя. Майка поползла по швам.

— Прибью, — тихо, но очень внушительно пообещал Мало. Он отпустил майку, поднялся, вернулся к столу, но садиться не стал. Взял со стола стакан, отпил. — Кстати, ты знаешь, что такое инф… инфанилиновый человек?

— Чего? — не понял Степка. — Какой «инфанилиновый»?

— Короче, это означает — «маменькин сынок».

— Может, инфантильный?

— Вот-вот, — ничуть не смущаясь, согласился Мало. — Так вот, Светлана сказала, что ты — он самый и есть.

— Светка? — окрысился Степан. — Да пошла она…

— Еще раз вякнешь про Светлану — не посмотрю, что сын. Шею сверну, — пообещал Вячеслав Аркадьевич. — Собирайся, поедешь в институт.

— Не поеду, — с вызовом выкрикнул Степан. — У Димки свадьба сегодня, забыл?

— Поедешь, — ласково кивнул Вячеслав Аркадьевич. — А на свадьбу и после института не опоздаешь. К пяти прямо в ЗАГС приедешь. Вадим, — посмотрел он на ординарца, — отправь этого орла в институт. Но сначала забери у него все деньги. И скажи ребятам, чтобы не вздумали одалживать. Ни копейки! Узнаю, что дали денег, — руки повыдергиваю.

— Хорошо, Вячеслав Аркадьевич, — едва заметно улыбнулся Вадим.

— Все, — Мало вернулся в кресло. — Можешь идти.