Про всех падающих - Страница 33
в старое кресло-качалку
мать-качалку
где качалась мать
все годы
вся в черном
в своем лучшем черном
сидела качаясь
качалась
пока не пришел ей конец
наконец пришел
тронулась говорили
тронулась умом
но без вреда
от нее не исходило вреда
умерла однажды днем
нет
ночью
умерла однажды ночью
в качалке
в своем лучшем черном
голова поникла
а качалка дальше
качалась дальше
так наконец
вечером долгого дня
сошла вниз
наконец сошла вниз
вниз по крутым ступенькам
опустила шторку и вниз
прямо вниз
в старое кресло-качалку
подлокотники-друзья
и качалась
качалась
с закрытыми глазами
закрывая глаза
она так долго во все глаза
голодные глаза
во все концы
вверх и вниз
взад и вперед
у своего окна
увидеть
быть увиденным
пока наконец
вечером долгого дня
себе самой
кому ж еще
пора остановиться
опустить шторку остановиться
пора сойти вниз
вниз по крутым ступенькам
пора сойти прямо вниз
была ли своя другой
своя другой живой душой
так наконец
вечером долгого дня
сошла вниз
опустила шторку и вниз
прямо вниз
в старое кресло-качалку
и качалась
качалась
говоря себе самой
нет
покончено с этим
кресло-качалка
подлокотники-друзья
говоря качалке
укачай ее укачай
закрой ей глаза
ебать эту жизнь
закрой ей глаза
укачай ее укачай
укачай ее укачай
Одновременно: эхо слов «укачай ее укачай», кресло-качалка останавливается, медленное затемнение.
Экспромт «Огайо»
Перевод с английского М. Дадяна
С = Слушающий. Ч = Читающий.
Насколько возможно, похожи друг на друга внешне.
В центре — освещенный стол. Остальная сцена в темноте.
Простой белый сосновый стол, скажем, 8 на 4 дюйма.
Два простых белых сосновых стула без подлокотников.
С сидит за столом лицом к залу, справа от зрителей, ближе к оконечности длинной стороны стола. Подпирает правой рукой склоненную голову. Лицо скрыто. Левая рука на столе. Длинное черное пальто. Длинные белые волосы.
Ч сидит у стола в профиль, в середине короткой стороны стола, справа от зрителей. Подпирает правой рукой склоненную голову. Левая рука на столе. Перед ним лежит книга, раскрытая на одной из последних страниц. Длинное черное пальто. Длинные белые волосы. В центре стола — черная широкополая шляпа. Выход из затемнения. Десять секунд.
Ч переворачивает страницу.
Пауза.
Ч (читает). Мало осталось слов… Предприняв последнюю…
С однократно стучит по столу левой рукой.
Мало осталось слов.
Пауза. Стук.
Предприняв последнюю попытку найти облегчение, он переехал оттуда, где они так долго жили вместе, в одинокую комнату на дальней набережной. Из единственного окна было видно южную оконечность Лебяжьего острова.
Пауза.
Облегчение, надеялся он, придет из незнакомого. Незнакомой комнаты. Незнакомого вида. Долой — туда, где их ничто не связывало. Обратно — туда, где их ничто не связывало. Из этого, теплилась надежда, он сумеет почерпнуть некое облегчение.
Пауза.
День за днем его видели медленно мерящим шагами островок. Час за часом. В длинном черном пальто, независимо от погоды, и старосветской шляпе а-ля Латинский квартал. На оконечности он всегда задерживался — посмотреть на уходящий поток. Как в веселых вихрях два рукава смыкались и текли дальше, вместе. Затем он оборачивался и, в свои собственные следы ступая, медленно возвращался.
Пауза.
Во снах…
Стук.
Затем он оборачивался и, в свои собственные следы ступая, медленно возвращался.
Пауза. Стук.
Во снах его предупреждали об опасности этой перемены. Увидев дорогое лицо, услышав невысказанные слова, оставайся там, где мы так долго были одни вместе, моя тень утешит тебя.
Пауза.
Не мог ли он…
Стук.
Увидев дорогое лицо, услышав невысказанные слова, оставайся там, где мы так долго были одни вместе, моя тень утешит тебя.
Пауза. Стук.
Не мог ли он повернуть обратно? Признать свою ошибку и вернуться туда, где они так долго были одни вместе. Одни вместе. Так много связывало. Нет. То, что он сделал один, невозможно было отменить. Ничто из того, что он когда-либо сделал один, невозможно было отменить. Стараниями его одного.
Пауза.
На этой оконечности прежний его ужас перед ночью вновь охватил его. После столь долгого перерыва, как если б его и не было. (Пауза. Вчитывается.) Да, после столь долгого перерыва, как если б его и не было. Теперь с удвоенной силой пугающие симптомы, описанные подробно на странице сороковой, абзац четвертый. (Начинает листать книгу к началу. Остановлен левой рукой С. Возобновляет чтение с оставленной страницы.) Белые ночи теперь вновь его удел. Как в ту пору, когда молодым было сердце. Ни минуты сна, ни минуты дерзкого сна, пока (переворачивает страницу) не займется утро.
Пауза.
Мало осталось слов. Однажды ночью…
Стук.
Мало осталось слов.
Пауза. Стук.
Однажды ночью, когда он сидел, обхватив голову руками, и дрожал с головы до ног, перед ним появился человек и сказал: меня направили — тут он назвал дорогое имя — утешить тебя. Затем, вытащив потрепанный том из кармана длинного черного пальто, он сел, и стал читать, и читал до рассвета. Затем исчез, не вымолвив ни слова.
Пауза.
Спустя несколько дней он появился снова, в тот же час, с тем же томом, и на этот раз без вступления сел, и стал читать, и читал всю долгую ночь. Затем исчез, не вымолвив ни слова.
Пауза.
Так время от времени нежданно он появлялся и читал печальную повесть долгую ночь напролет. Затем исчезал, не вымолвив ни слова.
Пауза.
Не обменявшись ни словом, они будто стали единым целым.
Пауза.
Пока наконец, однажды ночью, закрыв книгу, на самом пороге рассвета он остался и продолжил сидеть, не говоря ни слова.
Пауза.
Наконец он сказал, мне была весть от — тут он назвал дорогое имя, — что больше я не приду. Я видел дорогое лицо и слышал невысказанные слова, нет нужды идти к нему снова, даже будь это в твоей власти.