Про всех падающих - Страница 10

Пауза.

…Когда я оглянусь…

Крэпп выключает магнитофон, раздумывает, смотрит на часы, встает, уходит в темную глубину сцены.

Проходит десять секунд. Щелкает пробка.

Еще десять секунд. Вторая пробка.

Десять секунд. Третья пробка.

Крэпп (поет дребезжащим голосом).

Приступ кашля. Крэпп снова выходит на свет, садится, утирает рот, включает магнитофон, усаживается в прежнюю позу, приготовляясь слушать.

Лента. …Оглянусь на ушедший год, как я надеюсь, быть может, просветленным взором старости, я увижу дом на канале, где мама лежала при смерти, поздно осенью, после долгого вдовства (Крэпп вздрагивает) и… (выключает магнитофон, чуть перематывает назад ленту, склоняется ухом к аппарату, включает магнитофон) при смерти, поздно осенью, после долгого вдовства и…

Крэпп выключает магнитофон, поднимает голову, бессмысленно смотрит в пространство.

Губы складывают слово «вдовства». Ни звука. Он встает, идет в глубину сцены, возвращается с огромным словарем, кладет его на стол, садится, ищет слово.

Крэпп (читает по словарю). «Безбрачное состояние одного из супругов по смерти другого». (Поднимает взгляд. Удивленно.) Безбрачное состояние?.. (Пауза. Снова смотрит в словарь.) «Глубокий вдовий траур… может относиться также и к животным, к птицам в особенности… траур птицы-ткачика… черный плюмаж самца… Райская вдовушка…» (Поднимает взгляд. С наслаждением.) Птица-вдовушка!

Пауза. Закрывает словарь, включает магнитофон, усаживается поудобней, готовясь слушать.

Лента. …и ту скамью на дамбе, откуда видно было ее окно. Там я сидел на промозглом ветру и хотел, чтобы она поскорей умерла. (Пауза.) Вокруг почти никого, только редкие завсегдатаи, няни, дети, старики, собаки, я уж всех их прекрасно знал — о, в лицо, разумеется! Одну смуглую молодую красотку я особенно помню, что-то белое, накрахмаленное, дивная грудь, и с черной крытой коляской, как похоронные дроги. Как на нее ни взгляну, я встречал ее взгляд. Но когда я набрался храбрости и заговорил с нею — не будучи ей представлен, — она пригрозила, что позовет полицейского. Будто я посягал на ее добродетель! (Смех. Пауза.) Но какое лицо! А глаза! Как… (подбирает слово) хризолиты! (Пауза.) Ну ладно… (Пауза.) Я был там, когда (Крэпп выключает магнитофон, погружается в задумчивость, снова включает) опустились шторы, такие грязно-коричневые, сборчатые, и, как назло, именно в эту секунду я бросал мячик маленькому белому песику. Я поднял глаза — и увидел. Все. Конец. И на несколько мгновений я задержал мячик в руке, и песик скулил и теребил меня лапкой. (Пауза.) Несколько мгновений. Моих мгновений, ее мгновений. Мгновений песика. (Пауза.) В конце концов я ему отдал мячик, и он взял его в пасть, так нежно, так нежно. Старый, черный, твердый резиновый мячик. (Пауза.) Умирать буду, моей ладони его не забыть — этот мячик. (Пауза.) Мне бы его сохранить. (Пауза.) Но я его песику отдал.

Пауза.

Ну ладно…

Пауза.

Год прошел в духовном мраке и скудости до самой той незапамятной ночи в марте, на молу, под хлещущим ветром, — не забыть, не забыть! — когда я вдруг все понял. Это было прозрение. Вот что прежде всего сегодня надо бы записать, на тот день, когда мой труд будет завершен и в памяти моей, может быть, не останется уже ни теплого, ни холодного местечка для того чуда… (колеблется) того огня, который все озарил. А понял я вдруг, что то, из чего я всю жизнь исходил, а именно… (Крэпп резко выключает магнитофон, прокручивает ленту вперед, включает) …огромные гранитные скалы, брызги пены в свечении маяка, и анемометр кружил как пропеллер, и вдруг меня осенило, что то темное, что я вечно стремился в себе подавить, в действительности самое во мне… (Крэпп чертыхается, выключает магнитофон, прокручивает ленту вперед, снова включает магнитофон) …эта буря и ночь до самого моего смертного часа будут нерушимо связаны с пониманием, светом, с этим огнем… (Крэпп чертыхается громче, выключает магнитофон, прогоняет ленту вперед, снова включает магнитофон) зарывшись лицом в ее груди, и одной рукой я ее обнимал. Мы лежали не шевелясь. Но все шевелилось под нами, и нас нежно качало — вверх-вниз, из стороны в сторону.

Пауза.

Полночь миновала. Никогда я не слышал такой тишины. На земле будто вымерло все.

Пауза.

На этом я кончаю… (Крэпп выключает магнитофон, перематывает ленту назад, снова включает магнитофон) в сторону озера и купались, потом оттолкнулись шестом от крутого берега и поплыли. Она лежала на дне лодки, закинув руки под голову, закрыв глаза. Палило солнце, веял ветерок, весело бежала вода. Я увидел царапину у нее на бедре и спросил, откуда у нее эта царапина. «Собирала крыжовник», — она сказала. Я опять говорил, что, по-моему, все это обречено, все напрасно и зачем продолжать, и, не открывая глаз, она соглашалась. (Пауза.) Я попросил ее на меня поглядеть, и спустя несколько мгновений… (Пауза) спустя несколько мгновений она попыталась, но глаза были — щелки, из-за палящего солнца. Я склонился над нею, и глаза оказались в тени и раскрылись. (Пауза. Тихо.) Впусти меня. (Пауза.) Нас отнесло в камыши, и мы в них застряли… Как вздыхали они, когда гнулись под носом лодки. (Пауза.) Я лежал ничком, зарывшись лицом в ее груди, и одной рукой я ее обнимал. Мы лежали не шевелясь. Но все шевелилось под нами, и нас нежно качало — вверх-вниз, из стороны в сторону.

Пауза.

Полночь миновала. Никогда я не слышал…

Крэпп выключает магнитофон, впадает в задумчивость. Потом шарит в карманах, нащупывает банан, вытаскивает его, разглядывает, кладет обратно, опять шарит в карманах, вытаскивает конверт, кладет обратно, смотрит на часы, встает, идет в темную глубину сцены. Проходит десять секунд. Звякает бутылка о стакан, шумит сифон. Проходит десять секунд. Звякает бутылка о стакан. Еще десять секунд. Слегка пошатываясь, Крэпп снова выходит на свет, подходит к столу со стороны ящиков, вынимает ключи, подносит к глазам, берет нужный ключ, отпирает первый ящик, заглядывает в него, шарит там рукой, вынимает катушку, разглядывает, запирает ящик, кладет ключи обратно в карман, садится к столу, снимает ленту с магнитофона, кладет на словарь, ставит на магнитофон чистую ленту, вынимает из кармана конверт, разглядывает запись на обороте, кладет конверт на стол, включает магнитофон, прочищает горло и начинает запись.

Крэпп. Только что прослушал кретина, каким выставлялся тридцать лет назад, даже не верится, что я когда-то был такой идиот. Слава Богу, с этим со всем покончено. (Пауза.) Какие у нее были глаза! (Погружается в задумчивость, вдруг соображает, что лента крутится вхолостую, выключает магнитофон, сидит в задумчивости. Наконец.) Все это, вся… (Соображает, что запись не идет, включает магнитофон.) Все это, вся эта куча старого дерьма, этот свет, это темное во мне, и голод, и пиршества… (подыскивает слово) столетней давности. (Кричит.) Да! (Пауза.) Не надо, Господи! Оторви его от поденщины. Господи. (Пауза.) А, да ладно. Может, он и был прав. (Пауза.) Может, он и был прав. (Раздумывает. Вдруг приходит в себя. Выключает магнитофон. Разглядывает конверт.) Тьфу ты! (Комкает и бросает конверт. Раздумывает. Включает магнитофон.) И сказать-то нечего, ничего не выжмешь. Что такое теперь год? Старая жвачка, застывший кал. (Пауза.) Тешился словом «катушка». (Блаженно.) Кату-у-ушка! Счастливейшее мгновенье из полумиллиона прошедших. (Пауза.) Продано семнадцать экземпляров, из них одиннадцать по оптовой цене бесплатным разъездным библиотекам за границей. Чем не слава. (Пауза.) Фунт семь шиллингов, что ли. (Пауза.) Раза два за лето выползал, пока не похолодало. Сидел в парке, дрожал мелкой дрожью, уйдя в воспоминания и мечтая поскорей убраться навсегда. Никого. (Пауза.) Последние порывы. (С жаром.) Подавить их! (Пауза.) Портил глаза, перечитывая «Эффи», в день по страничке, и опять заливался слезами. Эффи. (Пауза.) Вот бы с кем я был счастлив — Балтика, сосны, дюны. (Пауза.) Я-то был бы, а? (Пауза.) Ну а она? (Пауза.) Тьфу! (Пауза.) Фанни являлась несколько раз. Старая костлявая шлюха. Достижения были небогатые, но не то чтоб совсем пустой номер. В последний раз даже вышло и вовсе недурно. Надо же, она сказала, и как это так можно, в таком возрасте? Я ей сказал, что всю жизнь блюл себя для нее. (Пауза.) Раз потащился к вечерне, как когда еще бегал в коротких штанишках, тряхнул стариною. (Пауза. Поет.)