Про шакалов и волков - Страница 9

Знакомый мужской голос за Катерининой спиной произнес:

– Да-а, после операции на горле Марта начала сдавать. Я-то помню, какой она была десять лет назад. Довелось лично пообщаться.

Катя будто невзначай обернулась. «Бульдожка» сидел рядом с попугайно одетым Дизайнером, который заметил:

– Но пластика лица у нее безукоризненная.

– В этом, Сева, я не специалист, – хмыкнул Онежский.

Сева смутился и, тряхнув кудлатой головой, закинул ногу на ногу.

– Когда брать оружие и где? Этот жиртрест не дал никаких инструкций – тебя это не напрягает? – шепнул Килька Веселу, когда суета вокруг столиков поутихла и официанты начали собирать остатки еды и грязную посуду.

Они сбрасывали объедки в чан и сортировали грязные тарелки в три стопы.

– Успокойся и жди. Меня ничто не напрягает, потому что я рассчитываю только на команды Отца, а его шестерки меня вообще не волнуют. Они тут не при делах. – Весел был спокоен и, как всегда, улыбчив.

Килька с ужасом смотрел на то, как нетронутые куски мяса, белой глянцевой рыбы, которую он не пробовал ни разу в жизни, десятки пирожков и пирожных отправляются в помойку бестрепетной рукой Первого Волка.

Будто прочитав мысли соратника, Весел подмигнул ему:

– Потерпи чуток, Третий. Думаю, через полтора часа мы обожремся и обопьемся так, что ты забудешь, на каком свете. Будешь думать, что на том, среди райских кущ. – Весел засмеялся, сверкнув белоснежными зубами.

Килька не знал, что такое кущи и чем там кормят. Ему бы хватило и пары бутербродов с чудо-рыбой, ну, для полного счастья, быть может, еще двух тарталеток с икрой, которую все эти нелюди почему-то ругали. А шампанское, красное вино и кофе ему на фиг не были нужны. Он любил чай с размешанным в нем вареньем. Кильке стыдно было вспоминать, как он не удержался, глядя на жрущих без всякого удовольствия, и слопал в один присест, нагнувшись под скатерть, будто что-то поднимая, один пирожок. Пирожок растаял во рту, и Килька даже не понял, с какой он начинкой.

– Поторапливаемся, поторапливаемся, – проходя мимо них, прикрикнул Николай Николаевич. – Через двадцать минут все должно быть чисто. В доме еще дел полно! – и охранник-половой помчался, командно махнув официанту на другом конце буфета рукой.

– А что, там тоже банкет? – удивился Килька.

– Думаю, там и будет э-э… мясной цех. Назовем это так. – Весел снова обаятельно рассмеялся. «Идиот», – подумал Килька и, взяв стопу тарелок, с осторожностью понес ее за угол дома, к маленькой двери под козырьком – там расположилась импровизированная кухня.

Под навесом курили трое: Петруччо с Арканом и сногсшибательная брюнетка в короткой юбке.

– А вы что так посуду свалили? Все побьется!

Килькины слова были встречены дружным хохотом.

– Расслабься и выходи из роли, чудик! – выдохнула ему в лицо струю дыма брюнетка. Она отшвырнула окурок.

– Держитесь меня. Получив команду, я дам знак каждому, после чего вы будете четко следовать моим инструкциям.

– Ничего об этом нам Отец не говорил. Мы слушаем только его, – возразил ей Аркан. Лицо его, как всегда, было бесстрастно.

– А так называемый ваш Отец слушает концерт! У него пока нет возможности уйти с глаз публики.

Аркан заглянул за угол, посмотрел на сцену, откуда неслись рояльные пассажи дочери эстрадной звезды, поискал взглядом Отца. Тот с видимым удовольствием слушал Шуберта.

– Лабуда с концертом затягивается. Похоже, бабка и впрямь очень сентиментальна. Но, думаю, через полчаса примемся за дело, – сказала брюнетка.

– Слушайте, Ася, а это правда актер Дориан Крофт, ну, исполнитель Лейтенанта Смерч? Я и мечтать не мог взять у него автограф, – краснея, сказал Петруччо, который пытался держаться солидно, но лишь смешно вздергивал нос и морщил лоб, отчего его круглое лицо становилось по-детски капризным.

– Да, мой мальчик, это великолепный Крофт. Наша козырная карта. И скоро он даст тебе столько автографов, что ты ими сможешь торговать полжизни. Если, конечно, не выберешь себе занятие поинтереснее.

Аркан одобрительно хмыкнул. Ему нравилась эта короткоюбочная с горящими беспощадными глазами. Он чувствовал в ней родственную породу. Волчью.

Люша стояла у окна в своем рабочем кабинете, глядела на улицу и накручивала прядь золотистых волос на палец. Она решила провести выходной день в агентстве, потому что не могла больше выносить домашнего одиночества. Ее муж, Александр Шатов – актер по образованию, всю жизнь проработавший на радио и телевидении ведущим, неожиданно получил роль в приключенческом фильме. Роль второго плана, но отнюдь не пустячную. Фильм был «костюмным», историческим, а натурные съемки происходили в Испании. И все шло замечательно: Люша держала связь с благоверным по скайпу и со дня на день ждала его приезда, но Саша… пропал. Третий день у него был выключен телефон, и в Интернет он не выходил. Люша сто раз обругала себя за то, что не взяла ни одного телефона киношников. В то же время она не была ни с кем знакома, а лезть со своей паникой в мир богемы, которая неделю может находиться в «творческом» угаре, тоже казалось ей нелепым. Кому объяснишь, что муж с женой после двадцати трех лет брака могут по три раза на дню созваниваться, соскучившись?

Люша работала в детективном агентстве «Помощь идет», штат которого состоял из двух человек: молодого детектива Влада Загорайло и его помощницы – Юлии, которую близкие звали Люшей. Быть помощником в ее случае означало не только секретарские обязанности, но и реальную, а подчас и уникальную помощь в раскрытии дел. Шатова – женщина изящная, миловидная, но с характером бойцовским, обладала завидной наблюдательностью и аналитическим умом. На ее счету было два серьезных уголовных дела, которые чуть не стоили доморощенной сыщице жизни. Количество мелких дел, касавшихся в основном супружеских измен и слежки за бизнес-конкурентами, перевалило за полтора десятка. Агентство существовало немногим больше полугода, но довольные клиенты рекомендовали своим знакомым «Помощь идет», и сарафанное радио заработало бойко. Даже слишком. От некоторых дел приходилось отказываться из-за нехватки времени и человеческих ресурсов, хотя Влад нередко привлекал к расследованиям своих бывших коллег, оперативников.

Накануне Владислав снова угодил в больницу. Ножевое ранение печени время от времени давало о себе знать. Но в этот раз все, похоже, было значительно серьезнее. Врачи обнаружили активно растущую опухоль. Загорайло срочно положили на операционный стол. И Люша не могла сегодня дозвониться не только до своего мужа, но и до жены Влада – Наташи, которая неотлучно находилась при благоверном. Юлия не знала, как прошла операция, не знала, каково состояние ее старшего коллеги, она ничего не знала! Вот недаром говорят о беде, которая не ходит одна. И сыну Косте сыщица звонить не решалась. Он улетел на конференцию в Токио, где должен был делать очень сложный доклад с непроизносимым названием, из которого сыщица помнила лишь слово «семантика».

В общем, осталась Люша в полном, отчаянном одиночестве и теперь стояла у окна и задумчиво смотрела на роскошную иномарку у подъезда. Она еще не могла привыкнуть к тому, что эта норовистая красавица – ее собственность, заработанная за один день, без особых усилий. Только сейчас сыщица почувствовала, что ее работа и впрямь заслуживает наивысшей оценки. Именно так ей и сказали на Петровке: пять с плюсом вам, госпожа Шатова.

Юлия вновь вспоминала, как стремительно все произошло три дня назад…

Тогда Шатова с присущей ей настырностью снова и снова рубила рукой перед лицом медлительного добродушного оперативника Миши. Он и впрямь походил на ручного медведя, в пухлые лапы которого просилась кадушка с медом, как на лубочной картинке. Миша безропотно, в двадцатый раз, на скорости прокручивал видеозаписи: похитители трижды позволили пообщаться родителям с дочерью по скайпу. Адреса скайпов вычислили, но их обладательницы – однокурсницы престижного института – в ужасе таращили глаза и, похоже, в самом деле понять не могли, кто и как мог воспользоваться их данными.