Про рыжую Таюшку - Страница 16

Таюшка открыла глаза, и незнакомая белая комната сразу же качнулась и поплыла. Над ней склонился усатый врач, и его лицо тоже поплыло куда-то в сторону.

— Как себя чувствуешь, милая барышня? — спросил врач.

— Где мама? — еле разлепив губы, с трудом выговорила Таюшка.

— Сейчас позову тебе тётю Люду, — заторопился врач, но тётя Люда сама уже входила в палату.

— Ну что, Таюша, очнулась? Как ты себя чувствуешь? Голова болит?

— Болит. А где мама?

— Мама скоро придёт. Таюшка, а где у тебя ещё болит? — допрашивала тётя Люда. — Спина болит?

— Всё болит, — заплакала Таюшка.

— Ну, только не плачь, всё твои бобошки скоро пройдут.

Тут в палату вошли ещё три человека в белых халатах и начали тихо переговариваться. Они ещё раз осмотрели Таюшкины голову и спину, наложили свежие повязки, подключили какие-то проволоки к голове, рукам и груди и ушли. Таюшка всё это мужественно перетерпела, но когда принесли капельницу, то перепугалась и застонала. Зашла тётя Люда.

— Таюша, в чем дело?

— Что это? Я боюсь.

— Таюша, да это просто капельница, тебе будут капать лекарство, — растолковала тётя Люда. — Ты же не пожелаешь пить горькое лекарство, вот его и накапают тебе прямо в венку. Будет чуточку больно, совсем чуть-чуть. Ты закрой глаза, чтобы не было страшно.

— А мама придёт?

— Конечно, придёт, — заверила Таюшку тётя Люда. — Ну-ка, закрой глазки. Вот видишь, какая ты молодец. И совсем не больно, правда?

Но Таюшка, открыв глаза, увидела воткнутую в руку большую иглу и застонала ещё громче. Тётя Люда нагнулась над Таюшкой, погладила её, поцеловала в конопатый носик, а тем временем медсестра взяла шприц и ввела лекарство в прозрачную трубочку капельницы. И Таюшка снова уснула.

Проснулась она, когда уже наступил вечер. Две нянечки развозили ужин на скрипучих каталках. К Таюшке зашла тётя Юля в белом халате.

— Ну что, Таечка, будешь ужинать? — спросила она.

— Где моя мама? — пролепетала Таюшка.

— Как, ты разве не помнишь, что сама отпустила маму с дядей Колей Сагиновым съездить по очень важному делу? — удивлённо спросила тётя Юля.

Таюшка сморщила лобик и силилась припомнить: да, кажется, она действительно куда-то отпустила маму. И Таюшка понимающе похлопала ресничками.

— Вот видишь, всё вспомнила, — обрадовалась тётя Юля. — А теперь давай-ка поужинаем. Я тебя напою клюквенным морсом, накормлю бульончиком с курочкой, и побегу кормить Вовку с дядей Лёшей. А то они меня проглотят, причём в один присест, если я вовремя не обеспечу им питание, — пошутила тётя Юля.

Таюшка залпом выпила весь морс, а вот бульону скушала только четыре ложечки, больше не хотелось. А от вида варёной куриной ножки даже чуточку затошнило.

— Тётя Юля, а мама давно уехала? — спросила Таюшка.

— В воскресенье, а сегодня у нас среда, — ответила тётя Юля.

— Это я так долго спала? — удивилась Таюшка.

— Тебе укольчики ставили, чтоб ты спала, — сказала тётя Юля и вышла.

Таюшка лежала и усердно вспоминала. Она помнила, что отпустила маму, только вот зачем? Этого она решительно не помнила.

В палату заглянул усатый врач:

— Ну, как дела, милая барышня?

— А когда вы меня домой отпустите? — ответила Таюшка вопросом на вопрос.

— Да уж погости у нас ещё маленько, — попросил врач и, пожав Таюшкину ручонку, тоже вышел.

Через пару дней пришёл дядя Лёша. Он сел на стул возле кровати, крепко сцепив руки на коленях, окинул Таюшку каким-то непонятно рассеянным взглядом, сказал:

— Знаешь Таюша, я теперь тебе не чужой человек, ты теперь моя кровная дочь.

— Я папина дочка, — заупрямилась Таюшка.

— И моя теперь тоже, — твердо сказал дядя Лёша и пояснил: — Когда ты в драке потеряла много крови, тебе перелили мою, благо у нас с тобой группы крови совпадают. Так что теперь ты моя кровная дочь. А теперь послушай, что я тебе скажу: с сегодняшнего дня ты не имеешь права одна, без меня, лезть в драку. Давай договоримся так: прежде, чем полезешь к кому-то драться, позовёшь меня, и мы с тобой посоветуемся, драться нам или нет. Поняла?

— И даже с Вовкой?

— Вовка не имеет права бить свою кровную сестру. Ну что, договорились, по рукам? — Дядя Лёша протянул свою большую ладонь Таюшке, и они крепко пожали друг другу руки.

Медленно и уныло потянулись больничные дни, особенно тоскливо было по вечерам, когда тушили свет. Таюшка тихонько плакала в подушку, чтобы её никто не услышал. Она очень сильно соскучилась по маме, ей уже казалось, что мама теперь никогда не вернётся. И зачем только она отпустила маму!

Однажды утром у Таюшки резко поднялась температура.

— Ну-ка, Таюша, переставай плакать по ночам, иначе к приезду мамы ты не поправишься, — пригрозила ей тётя Люда.

— А кто вам сказал, что я плачу? — удивилась Таюшка.

— А вот этот компьютер, он нам всё про тебя рассказывает, — открыла тайну тётя Люда.

Теперь Таюшка опасливо посматривала на ябедничающий компьютер, стоящий посередине палаты, однако плакать перестала.

Однажды Борька ей принёс фотографии Рыжика. Такие забавные! На одной Рыжик был с выпученными как у совы изумлёнными глазами, а на другой старательно умывался лапкой.

— И Клопик тебе большой привет передаёт, — сказал Борька.

— Какой ещё Клопик? — не поняла Таюшка.

— Ну, та собачка, которую ты спасла, — осторожно напомнил Борька, памятуя приказ лечащего врача не волновать Таюшку. — Клопик теперь живёт в подъезде у дяди Лёши, он ему там будку соорудил. Клопик теперь Вовку в школу провожает и из школы встречает.

— А этот Клопик уже поправился?

— Поправился. Мы с Вовкой за ним ухаживали. И Дух его признал.

— Вот и отлично! — обрадовалась Таюшка. — Когда я поправлюсь, буду играть и с Духом и с Клопиком.

— Ты, Тайка, больше не лезь одна к большим пацанам, и вообще ни к кому не лезь. Зачем тогда одна пошла? Надо было нас позвать, мы бы и в цирк вместе сходили и с теми подонками разобрались, что в Клопика камнями кидали, — назидательно сказал Борька.

— Я не одна была. Мы с Маришкой были, — надулась Таюшка. — И вообще я не лезла к ним, я Клопика спасала.

— Нашла себе заступника — Маришку! Да эта Маришка известная трусиха, она даже муравьёв боится, — хмыкнул Борька.

— Ну и что, что муравьёв боится. Зато Маришка не бросила меня, даже когда вы с Вовкой меня били, — напомнила Таюшка.

— Мы больше не будем тебя бить. Мы и тогда не хотели тебя бить, мы просто хотели забрать у тебя котёнка, потому что Дух не любит кошек, он бы погнался за ним, если б увидел, и сам бы попал под машину, и котёнка бы задавило, — оправдывался Борька. — Если бы я тогда знал, что ты дочка папиного друга, я бы ни за что тебя не тронул, я ведь тоже своего папку люблю, а твой папа когда-то его спас. Если твой папа найдется, я пожму ему руку, — солидно добавил Борька и вдруг, шмыгнув носом, предложил: — Давай больше не будем ругаться!

— А ты будешь со мной дружить? — ехидно спросила Таюшка.

— Мы все будем с тобой дружить, — сказал уклончиво Борька и вдруг застеснялся.

— Ладно уж. — И Таюшка махнула рукой в знак согласия. Ей было приятно, что Борька так с ней разговаривает,

— Хочешь, я тебе завтра Рыжика за пазухой принесу? — предложил Борька.

— Вот здорово! — обрадовалась Таюшка.

Но наследующий день, когда Борька с Вовкой пришли в больницу, у них на входе сразу же обнаружили кота и не пропустили.

— Так, Тая, чья это была выдумка, чтоб пронести сюда Рыжика? — строго спросила тётя Люда.

Таюшка хотела было выдать Борьку, но ей подумалось: «Разве папа предал бы дядю Колю?» И она дипломатично сказала:

— Я по Рыжику соскучилась и попросила Борю принести его сюда. Извините, пожалуйста.

— Ну, хорошо, можешь посмотреть в окно на своего Рыжика, вон Боря тебе показывает, — сказала тётя Люда.