Призраки вокруг нас. В поисках избавления - Страница 7

Разве мало тех, кто ищет власти над другими, чтобы компенсировать чувство несоответствия внешним требованиям, а затем пожинает горькие плоды? Разве мало тех, кто прячется в собственной жизни, боится заявить о себе, проживает жизнь беглеца, проецируя на других и удивляясь, почему все вокруг так несносно? А разве мало тех, кто отдает себя в руки другого, обменивая собственную душу на покой и мир и в итоге не получая ничего? Метафорически говоря, все мы уже здесь были и будем снова и снова проигрывать те же истории, пусть и в новых нарядах и новом убранстве. И навязчивые призраки овладевают нами именно тогда, когда мы забываем о том, что мы – очередные исполнители старых ролей в старых историях, диалектическим воплощением которых является наша судьба.

Когда Йейтс наблюдал истерию, охватившую его современников в 1930-е годы, он пытался напомнить им, что новые актеры, выходящие на подмостки, продолжают играть старые роли из былых пьес.

Каждый из нас проигрывает своего внутреннего Гамлета: мы вроде бы знаем, что делать, но по какой-то причине делаем вид, что не знаем, не можем, и мы дрожим в нерешительности, пока сильная рука не заставит нас. Все мы – пленники внутреннего Лира, этой неуверенной, нарциссичной нашей части, которая то и дело изображает льва, пытаясь скрыть блеющего ягненка. Подобно Офелии каждый из нас желает невозможного и в итоге разрушает то, что есть. Все мы терзаемся, томимся, а это томление становится нашим спасением или приговором.

В гэльском языке, на котором говорили кельты и который до сих пор еще используется на западе Ирландии и на севере Шотландии, нет слова для обозначения настоящего. Ближайший эквивалент – «продолжающееся прошлое». Так оно и есть. Будучи психотерапевтом, я вижу, как каждый из нас то и дело покупается на обрывок какой-нибудь истории, обычно случайно рассказанной кем-то другим или являющейся общеизвестной в конкретной точке пространства и времени, или же представляющей собой феноменологическое «прочтение» событий или пережитого опыта. И мы идентифицируемся с этой фрагментарной историей, начинаем существовать по законам этого повествования, неминуемо двигаясь к логичной, но от этого не менее ужасной развязке. Пониманию того, что эти истории являются внешними, а не внутренне присущими, нам предстоит научиться, хотя все симптомы, привычки и компенсаторные сны с самого детства протестуют против нашего служения этим историям.

Тот, кто озвучил, осознал эти нарративы, получает хрупкую возможность выбирать. Тот, кто смог представить, высветить сознанием эти навязчивые призрачные явления, тот воистину стал мыслить «психологически» в том смысле, что он получил способность воображать, представлять в виде некоего образа, незримые потоки души. Имея эти образы, прорабатывая их, мы можем повысить уровень сознания, но нам никогда не избежать своей роли в драме, написанной много-много лет назад. Поэтому мы будем продолжать служить этим историям и сценариям, либо будем бежать от них, либо будем стараться переписать их, ведь было бы страшным заблуждением считать, что, раз осознав, мы навсегда от них освободимся. Любой пожилой человек подтвердит, что их власть безгранична, а наши попытки что-то изменить, улучшить, почти всегда обречены на провал. Но это не значит, что мы должны легкомысленно заполнять ими чердак нашей психики.

Эти строки я пишу в субботу в августе 2009 года. Через несколько дней мне предстоит лететь в Тампу, штат Флорида, где я должен выступить с докладом на конференции, посвященной проблемам взаимосвязи души и тела. Поскольку мне часто приходится подолгу сидеть в аэропортах или гостиничных номерах, я всегда беру с собой что-нибудь почитать. Размышляя в этот раз о подходящей книге, я решил, что пришло время перечитать «Размышления» Марка Аврелия. Эта небольшая книга с легкостью помещается в ручную кладь. Впервые я прочел это произведение много лет назад, а почему мне вдруг пришло в голову вернуться к нему, я не имел ни малейшего понятия.

Перед тем, как подняться на чердак за «Размышлениями», я проверил ящик электронной почты. Оказалось, что старый приятель, от которого ничего не было слышно уже много лет, написал мне письмо. Он благодарил меня за то, что я некогда познакомил его с неким Марком Аврелием и его размышлениями. Скажите на милость, каким образом возможно такое поразительное совпадение в мыслях двух людей, разделенных временем и тысячами километров?

В следующий понедельник я взялся почитать «Писательский альманах», который ежедневно и исправно получаю в виде рассылки. Там я нашел сообщение о смерти одного поэта. Он мне был хорошо известен потому, что в свое время женился на моей бывшей студентке Хиллари из Нью-Джерси. Ровно через час я получаю письмо от бывшего пациента, который сообщает мне, что его близкая подруга, та же самая Хиллари, передает мне привет и огромную благодарность за главу из моей последней книги, посвященную смерти. Мои размышления помогли Хиллари справиться с горем, вызванным смертью мужа (того самого поэта). Я не знал о том, что мой бывший пациент и Хиллари вообще знакомы, а в сообщении о смерти, полученном по рассылке, не было ничего удивительного, но я снова поразился совпадению всех этих событий.

В тот же самый день (это был понедельник) я подумал о том, чтобы заказать книгу, написанную моим другом, живущим в Австралии. Вернувшись вечером домой, я получил посылку с книгой – мой друг прислал мне ее, предварительно меня не оповестив. Да мы и не общались уже несколько месяцев. Затем, в среду я выкроил свободный час, чтобы позвонить своему брату, который живет недалеко от бейсбольного стадиона «Ригли Филд» в Чикаго. Он говорил мне, что хочет сходить на матч «Кабс». Уже повесив трубку, я вдруг вспомнил, что один из моих последних пациентов, будучи болельщиком «Атланта Брэйвз», оставил у меня свою бейсболку, на которой было написано «Ригли Филд – дом Чикаго Кабс». В четверг вечером я пытался записать свои воспоминания о том, как еще ребенком задавался вопросом, не являемся ли все мы сном какого-то космического сновидца. Я решил найти сходные мифологические мотивы, но сначала по привычке проверил электронную почту. В одном из писем мой коллега из Далласа написал мне о сне Вишну, в котором все мы – персонажи, действующие лица грез космического сновидца. Мой коллега, безусловно, никак не мог узнать о том, что именно эту информацию я и собирался отыскать.

Я прошу читателя поверить, что все вышеописанные события – Марк Аврелий, смерть поэта, книга из Австралии, бейсболка и сон Вишну – происходили именно так, как я их представил. Мне нет никакого резона лгать и приукрашивать. Я, признаться, не меньше вас поражен таким стечением обстоятельств и совпадением. Я уверен, что каждый сталкивался с подобными случаями в своей жизни, а я могу привести множество примеров из работы с пациентами. Честно говоря, рациональная часть меня, бывшая главной в первой половине жизни, до сих пор не может примириться с этими вопиющими нарушениями принятых в западной культуре законов причинности. И, хотя я знаком с теорией, объясняющей эти факты, часть меня никогда не признает их чем-то бо́льшим, чем простые совпадения. Всякое подобное событие можно объяснить через нашу невнимательность, забывчивость или же просто свести их к теории вероятности (или невероятности). Однако я уверен, что все эти события представляют собой яркие примеры того, что Юнг называл синхронией.