Призраки стекла (ЛП) - Страница 62

— Мне так жаль, дорогой, — прохрипела она между рваными всхлипами. — Мне так жаль.

Я нежно обнял ее.

— Это не твоя вина, — успокаивал я. — Я во всем виноват. Это я должен нести этот груз. Ты не виновата. И никогда не будешь.

Она склонила голову. По ее щекам уже бежали свежие слезы.

— Где Соломон?

— Он пригнал лодку. — Лодку, направляющуюся на кладбище Бонавентура. — Нам нужно спрятать концы в воду, пока бушует шторм и никто не видит.

Она кивнула.

— А Гораций?

— В кладовке у подножия лестницы в зимний сад. Пока что.

— Его будут искать везде. Как только выяснится, что он пропал, полиция перероет этот остров и всю Саванну вдоль и поперек.

Она была права.

Но Гораций тоже когда-то был прав. Если я и был в чем-то талантлив, то только в том, чтобы следовать интуиции.

Наша драгоценная, навечно уснувшая Пенелопа. Ее похороны будут частными. Мы с матерью будем держать ее близко. Рядом с нерушимой любовью ее родителей и пристальным взглядом стекла, свидетельствующего о ее истории.

Я нежно поцеловал изящную золотистую головку Джулии.

— У нас с Соломоном есть план, моя дорогая. Можешь быть уверена: есть одно место, где никто не посмеет искать Горация Леру.

Уитни Дарлинг

Торжественные огни гасли позади меня, когда я удалялась от Дарлинг-Хауса. Сильный, холодный ветер завывал над болотом, свистел и ревел в бесконтрольном безумии, как банши, плывущий по бескрайней черноте.

Я провела ладонями по голым рукам, жалея, что не потратила лишние несколько минут на то, чтобы захватить куртку из прихожей. Но о погоде я почти не думала, когда вышла из бального зала и помчалась через лужайку, за цветник, туда, где ухоженное великолепие заканчивалось, а дикая земля уступала место болотной траве и воде.

Теперь впереди, в лунном свете, виднелась стекольная мастерская, а в окне мерцало тепло единственной свечи.

Я наполовину споткнулась, наполовину взбежала по деревянным ступеням, материал платья Джулии цеплялся и путался, обмотавшись вокруг моих лодыжек на ветру, как будто она сама пыталась замедлить мое продвижение.

Сердце заколотилось, когда я взялась за ручку двери, а в голове зазвучал текст Эфраима.

Нужно встретиться. В стекольной мастерской.

Это насчет бриллианта.

Неужели он нашел его?

Волнение подстегивало мои шаги.

Мимо окна пронеслась тень, мелькнули белые тусклые волосы.

Джулия. Она тоже была здесь.

Я широко распахнула дверь.

— Эфраим, почему…

Мои слова замерли, встреченные серой тишиной пустой комнаты.

Только мерцающее пламя свечи говорило о том, что здесь недавно был кто-то еще.

— Эфраим?

Тишина.

— Эй? — я шагнула в темную студию и подошла к центральному столу, достала из клатча телефон, чтобы набрать номер Эфраима. Звонок сразу же перешел на голосовую почту.

Я опустила взгляд на стол, освещенный свечами. На столе лежали фотографии, которые я изучала вчера вечером, только теперь они были расположены по-другому. В центре лежала фотография Уильяма и Джулии вместе с Горацием Леру и его сестрой. Я задохнулась, когда подошла, выронив телефон. Кто-то черными чернилами закрасил лица Джулии и Уильяма, следы пера были глубокими и яростными.

Я долго, как парализованная, смотрела на фотографию, ледяные иглы ужаса ползли по позвоночнику.

— Мою прабабушку звали Лейла.

Я обернулась на голос.

— Моника.

— Красивая женщина на той фотографии. Ее звали Лейла. — Моника вышла из тени рядом с пианино.

— Почему ты не на вечеринке? — спросила я, притворившись спокойной.

Взрыв на улице заставил меня напрячься.

Грандиозный финал гала-вечера. Пятнадцатиминутный фейерверк.

Моника настаивала на том, чтобы мы закончили с шумом.

— Как раз вовремя, — сказала она, указав на сверкающее небо за окном. — Я так волновалась, как мне вытащить тебя сюда, подальше от твоего высокомерного мужа. Но потом он ушел и оставил свой смокинг без присмотра. С телефоном в кармане, не меньше. — Она покачала головой. — Он сделал это слишком легким. Я почти чувствую себя виноватой. Как ты думаешь, он уже понял, что тебя нет? — она подняла телефон Эфраима с пианино, затем уронила его на пол и разбила ногой.

Она сделала шаг ко мне, ее улыбка не касалась глаз. Ее волосы были спутаны, а изысканное платье забрызгано грязью и порвано по подолу. Она сняла свои элегантные атласные перчатки и теперь возилась с грязной повязкой на руке, выкручивая запястье под разными углами.

Она заметила, что я наблюдала, и ее улыбка превратилась в гримасу.

— Я сильно поцарапалась, раскапывая ту могилу. Как потом выяснилось, это не стоило таких усилий. — Она пожала плечами. — Бриллианта там не было. Но ты ведь знала об этом, не так ли, Уит?

— Моника, это не то, что ты думаешь, — сказала я.

— Нет, это не то, что ты думаешь! — ее лицо окрасилось в ярко-красный цвет, но она провела рукой по волосам и заставила себя улыбнуться. — Должна признать, что для меня было неожиданностью найти останки моего пропавшего предка под именем Пенелопы. Я могла бы заявить о находке Горация Леру, если бы сама не совершала преступления.

Я переместилась на пятки, пытаясь оценить, сколько шагов отделяло меня от побега, когда дверь с грохотом распахнулась и ударилась о стену, заставив дрожать выставленные на обозрение стеклянные заготовки. Внутрь ввалилась Исла с пепельным лицом. Ее глаза нашли мои, и в тот же миг я поняла, что она следила за мной. Она была снаружи и подслушивала. И слышала все признания Моники. Это было написано на ее лице.

— Уитни, вот ты где! Все тебя ищут, — она неловко улыбнулась и протянула мне руку. — Пойдем, ты нужна в доме.

— Добро пожаловать на нашу частную вечеринку, — промурлыкала Моника, как будто она действительно была хозяйкой эксклюзивного мероприятия. Она нагнулась и достала из кобуры на бедре пистолет. — Я надеялась, что ты придешь.

Исла демонстративно проигнорировала ее, жестом пригласив меня присоединиться к ней у двери.

— Эфраим здесь. Пойдем встретимся с ним на улице.

Я уставилась на свою подругу. Неужели она не заметила пистолет, которым Моника махала в ее сторону? Была ли Исла в шоке?

Была ли я в шоке?

Я напряглась, борясь с дрожью, от которой у меня застучали бы зубы, если бы я поддалась ей.

Исла сделала еще один шаг ко мне.

БАНГ.

Я закричала. В ушах зазвенело, тело содрогнулось, и я уперлась коленями в каменный пол, а Исла рухнула на землю рядом со мной.

Ее руки сжались на бедре. Между пальцами сочились густые струйки крови. Ее глаза, широко раскрытые, голубые и полные боли, встретились с моими.

Моника вздохнула.

— Уф, простите за это. Я ужасно стреляю. Всего пятнадцать футов¹⁶, а я промахнулась. Она снова подняла пистолет.

— Моника, нет!

Исла подняла в воздух беспомощную окровавленную руку, когда раздался еще один выстрел, сопровождаемый взрывом фейерверка на улице. С губ Ислы сорвался гортанный вопль, и она без сил рухнула на пол, на ее плече расплылось свежее пятно крови.

— Черт, — воскликнула Моника. — Честно, я тренировалась. В третий раз точно получится.

Я с воплем бросилась на нее, но Моника уклонилась, размахивая пистолетом в мою сторону.

— Она истечет кровью до того, как прибудет помощь. Самое милосердное — избавить ее от страданий.

— Моника! — раздался от двери крик Эфраима.

Мы обе повернулись, чтобы посмотреть на него.

Мое сердце подпрыгнуло в горле.

Он тоже держал в руке пистолет, направленный на Монику.

— Эфраим, мы тебя ждали, — сказала Моника, пригласив его войти.

— Брось пистолет, и я позабочусь о том, чтобы ты получила необходимую помощь, — сказал Эфраим со смертельным спокойствием.

Моника захихикала, ее глаза расширились от восторга.