Призраки - Страница 39

(но ты же знаешь, кто все это сделал, не так ли, Гард?)

Он допил остатки, поставил пустой стакан на верхнюю полку сзади и пошел по направлению к «томкэту». Он отчетливо слышал стрекотание кузнечиков в высокой траве. Он не был пьян, даже не был слегка опьянен. Насколько он мог чувствовать, спиртное, казалось, не затронуло его нервную систему. Дал маху, как сказал бы британец.

(словно эльфы сделали туфли, тап-тап – тапетитап, пока сапожник спал)

Но Бобби не спала, не так ли? Она водила машину, пока не упала, буквально не упала в руки Гарденеру.

(топ-топ-топети-топ, тук-тук-тукети-тук, нынче ночью, верь не верь, томминокер, томминокер, томминокер стукнул в дверь)

Стоя около «томкэта» и заглядывая в открытый капот, он даже не дрожал, его просто трясло, как человека, умирающего от холода, зубы стучали, лицо побелело, а лоб и виски покрылись капельками пота.

(титан и даже трактор был переделан весь. Вот что томминокеры успели сделать здесь)

«Томкэт» был небольшой машиной, которая была почти бесполезна для тех, у кого фермерство было основной работой. Он был чуть побольше сидячей сенокосилки, но меньше самого маленького трактора «дэри» или «фармала», но для того, кто держал участок, который был велик, чтобы называться делянкой, – это было в самый раз. У Бобби был сад, который простирался на полтора акра, – фасоль, огурцы, горох, кукуруза, редиска, помидоры. Не было моркови, цуккини, капусты, кабачков. «Я не выращиваю то, что не люблю, – однажды сказала она Гарденеру, – жизнь слишком коротка для этого».

«Томкэт» был довольно подвижный, должен был быть. Даже состоятельный фермер-джентльмен должен был иметь причины, объясняющие покупку мини-трактора стоимостью в две с половиной тысячи долларов для обработки одноакрового участка. Он мог косить траву одним приспособлением и резать сено другим, он мог служить буксиром в плохо проходимой местности (она его так и использовала на склонах, и, насколько Гарденер знал, «томкэт» застрял у Бобби только однажды) и зимой вычистить дорогу в течение получаса с помощью снегоуборочного устройства. Он имел четырехцилиндровый мотор.

Точнее, когда-то имел.

Мотор был все еще здесь, но он был дополнен ужасным количеством самых невероятных приспособлений и штуковин – Гарденер вдруг поймал себя на том, что он думает о дверном замке на столе в мастерской, и терялся в догадках, не хотела ли Бобби вскоре поставить его на «томкэт». Возможно, это был радар или еще что-то. Он вдруг рассмеялся. И этот взрыв смеха отрезвил его.

С одной стороны машины выступала майонезная банка. Она была наполнена жидкостью, слишком бесцветной для газолина, и закреплена в латунной установке.

Новейший карбюратор был заменен каким-то странным устройством. Чтобы освободить для него место, Бобби пришлось проделать отверстие в металлической оболочке двигателя.

И тут также были провода – провода везде, они сновали, вползая и выползая, поднимаясь и опускаясь, кружась, соединяясь, совершенно без всякого смысла… по крайней мере насколько Гарденер мог видеть.

Он глянул на панель управления и застыл. Когда он рассмотрел ее как следует, его глаза расширились.

У «томкэта» была рукоятка… и схема переключения передач, напечатанная на металлической пластинке, привинченной на щитке над показателем масла. Гарденер видел эту пластинку достаточно часто. Он многократно садился за руль «томкэта». Раньше схема всегда была такой:

Теперь добавилось нечто новое – что-то, что было достаточно простым, но от этого не менее грандиозным:

Ты не веришь в это, не так ли?

Я не знаю.

Подожди, Гард, летающие тракторы? Держите меня!

Но подключила же она солнце в миниатюре в своем титане.

Чушь. Я думаю, это просто яркая лампа ватт на двести.

Это не было лампой!

Ничего, ничего, успокойся. Ты поверишь в летающий трактор.

Заткнись.

Он снова стоял на кухне Бобби Андерсон, глядя длительное время на шкафчик с выпивкой. Он отвел глаза – это было нелегко – и вернулся в жилую комнату. Он увидел, что Бобби изменила положение и ее дыхание стало учащенным. Первый признак пробуждения. Гарденер взглянул на часы снова и увидел, что скоро десять часов. Он подошел к книжному шкафу возле письменного стола Бобби, желая найти что-нибудь почитать, пока она очнется, что-нибудь, что отвлечет его от всего этого хоть на какое-то время.

Однако то, что он увидел на столе Бобби, рядом с разбитой старой пишущей машинкой, стало наибольшим потрясением. Потрясений достаточно, по крайней мере тех, которые он едва отметил: рулон перфорированной бумаги для компьютеров висел на стене позади стола с машинкой, похожий на гигантское рулонное бумажное полотенце.

Гарденер отложил верхний лист, перевернув его, и увидел свое собственное имя – или, скорее, кличку, которую знали только они с Бобби.

Снова дрожь прошла по всему телу.

Он отложил второй лист, перевернув его.

Гарденер прочел уже сорок страниц рассказа, погрузившись в повествование, когда услышал сонный голос Бобби:

– Гард? Гард, ты еще здесь?

– Я здесь, Бобби, – ответил он и встал, опасаясь того, что сейчас будет, и почти веря, что сходит с ума. Могло быть и так, конечно. Могло не быть ни крохотного солнышка у титана Бобби, ни нового приспособления у «томкэта», который обещал левитацию, но для него было легче поверить даже в эти вещи, чем в то, что Бобби написала произведение в четыреста страниц, которое называется «Бизоньи солдаты», за три недели или около того – словом, за то время, что они с Гарденером не виделись. Она создала роман, который был, совершенно случайно, лучшей вещью среди всех, что она когда-либо написала. Невозможно. Черт, проще – да и разумнее – верить, что он сошел с ума, и просто оставить все как есть…

Если бы он только мог.

Бобби поднималась с постели медленно, морщась от боли, как старуха.