Призрак Тхал (СИ) - Страница 24

Но сейчас роль его, видимо, была совсем другая. Разорвав на груди рубашку, второй рукой обнажил левую половину груди. Холодный металл блеснул в районе лопатки. И Пирс понял. Им мало его убить.

Толстые тюремные стены глушили волны его крика, что бились о стены, отталкивались от них и сходились на оставшихся стоять в центре двоих. Даже не пошевелившихся.

Запах крови ударил в нос, не давая упасть в темноту. Когда рука отпустила его, Пирс с трудом поднял голову и посмотрел в холодные, полные ненависти глаза.

— А он был хорош, — усмехнувшись, создатель смотрел прямо в сужающиеся от бешенства зрачки своего творения, — хоть и таким же холодным, как ты. Но каким покорным, послушным… Это заводило больше, чем если бы он сопротивлялся. Если бы я захотел, мог бы затрахать его до потери сознания, и он бы ничего не сде…

Голова дернулась и глухо ударилась о каменную стену после четкого и мощного удара.

— Давай, — сплюнув кровь на пол, засмеялся Пирс, — опустись! Уподобься мне, раз уж вы решили наказать меня!

Более никак не реагируя, сидящий напротив него поднялся и сделал шаг назад.

— Или у вас распределение ролей?! И кто же будет выполнять самую грязную работу? Как всегда, тупые солдафоны?

Вторая фигура молча сдвинулась с места и приблизилась к нему. Знакомый глок мелькнул в руке. Только оружие командиров групп и их замов имело специальные маркировки. Выстрел был точен, крик пронзителен. Пирс орал от боли между ног и боялся посмотреть туда. А его второй палач просто молча стоял и смотрел, как растекается по полу лужа крови.

— А ты?.. — обретя способность говорить, Пирс поднял глаза на третьего. — Ты же такой чистый, правильный? Впрочем, с кем поведешься.

Смех гидровца уже больше походил на предсмертную агонию. Ему было даже интересно, какую роль взяла на себя честь и совесть нации? А тот вдруг вернулся к двери и молча отворил ее, впуская еще одного. Неужто сам Рамлоу пришел добить его? Но вошедший в камеру на его последнее творение не походил ни ростом, ни фигурой. Но вместе с тем было в нем что-то знакомое.

— Ты возомнил себя владыкой мира, — четвертый единственный заговорил, выходя из тени раньше, чем Пирс узнал его голос. Присев на корточки, посмотрел ему прямо в глаза. — Ты убил мою семью только потому, что тебе нужно было мясо для опытов. Тебе было интересно, как новая сыворотка подействует на людей разного возраста. Ты совсем потерял ощущение реальности в погоне за властью и местью.

Пирс смотрел в глаза напротив и прощался с мечтой, умирая, забрать с собой и Рамлоу. Его правая рука, тайное оружие, которое должно было того убить, Ахат Мазир вытащил из кармана корочку. Даже застланными пеленой боли глазами бывший глава ГИДРЫ разглядел символику МОССАД.

— Завтра тебя перевезут в Абу-Грейб, — все же подал голос «честь и совесть».

Он дождался, пока остальные подойдут к нему, и направился к двери. Пирсу оставалось лишь скрипеть зубами им вслед. С меткой на груди, без члена в самой жестокой тюрьме Ирака он не проживет и дня.

Уже в отрытой двери Ахат вдруг обернулся к нему и опустил глаза на пол. Преодолев страх увидеть месиво вместо члена, Пирс сделал тоже самое. На грязном каменном полу на белоснежной салфетке лежала маленькая таблетка.

Его, Пирса, шанс. Умереть тихо ночью в этой камере, а не затраханным отморозками в иракском карцере.

========== Эпилог ==========

— Зимний, твою блять! Чтобы я еще раз доверил тебе наш отпуск организовать? Я погреться хотел, а в итоге замерз, как цуцык!

— Кто?

— Не знаю, Стив, Романофф так говорит, когда зимой форсит в своих обтягивающих штанишках.

Один за другим «снеговики» ввалились в небольшой деревянный домик где-то в норвежских лесах. Отряхнулись.

— Три богатыря, блин! — заржал Барнс, обернувшись.

— Один из которых, — рыкнул, скидывая берцы, Брок, — превратится в Змея Горыныча, если его срочно не отогреть!

Стив, улыбнувшись, посмотрел на Баки, тот коротко кивнул.

— Позвольте…

Как заправский швейцар Барнс снял с Рамлоу куртку, отряхнув, повесил на плечики, расправил. Тем временем Кэп скрылся в недрах домика. Брок посмотрел на Баки глазами обкурившегося лемура.

— Простите… — бормотал тот, снимая с него шарф, путаясь в нем и то и дело утыкаясь бессовестно красными от мороза губами то в подбородок, то в шею, то в ухо.

— Аааа…

Только и смог пробубнить новый девяностокилограммовый суперсолдат, за которого боролись Правительство, Мстители и Старк. Выиграл СТРАЙК. Командир остался верен своим бойцам.

Из темных недр дома послышалось журчание воды.

— Прошу… — Баки склонился в поклоне, жестом приглашая Брока пройти.

В момент появления того в дверях ванной Баки стаскивал с него вторую штанину брюк, первая словно шлейф волочилась сзади. Пока Брок вспоминал хоть какие-нибудь слова, суперы в четыре руки окончательно раздели его и засунули внутрь огромной душевой кабины. В которой при желании могли бы поместиться еще трое таких же, как они.

— Доверься нам, — вдруг посерьезнев, Стив бережно прижал Брока к стенке кабины, зарываясь пальцами во все еще хранящие запах хвойного леса волосы.

За прошедшие полгода Брок прошел серьезную терапию у психолога, рекомендованного самим Президентом, перестал вскакивать по ночам от снящихся кошмаров и уже не вздрагивал при упоминании слов Пирс и Тхал. Второе имя накрепко приклеилось к нему, он так и остался Призраком Тхал. А первое последний раз они слышали именно полгода назад, когда бывшего главу ГИДРЫ нашли мертвым в своей камере. Расследование проводить не стали. Поговаривали, что на соответствующем приказе видели подпись Капитана Америка.

Брок почти вернулся к нормальной жизни. Ничего не забыл, но снова стал шутить, подкалывать в своей привычной Рамлоувской манере. Его бойцы слушали командирский мат как самые сладкие и желанные слова в своей жизни.

И только с полноценным сексом никак не складывалось. Брок спокойно реагировал на ласки, поцелуи и даже минет. Но когда руки и губы суперов доходили до главного, зажимался так, что домкратом не справиться. Психолог лишь разводил руками. Только ждать, когда организм сам пустит.

В конце концов, и решили устроить недельный отпуск подальше от цивилизации.

И вот сейчас стоя под теплыми потоками воды, Брок смотрел на своих любимых парней. И вдруг сам притянул к себе ластящегося Баки, сгреб его в охапку и прижал к груди, шрамы на которой стали для Барнса новым фетишем. Он буквально начинал трястись от возбуждения, когда Брок обнажал торс. И сейчас опять, уткнувшись носом в центр пентаграммы, жадно облизнулся и обвел картинку языком.

Все, что происходило потом, Брок помнил с трудом. Плен сильных и нежных рук, горячих, влажных губ закружил его омутом, из которого выплывать как раз-таки не хотелось. Очнулся Брок уже на кровати, огромной, раза в два больше чем в их доме. Стив, не теряя времени, занялся его уже стоящим по стойке членом, а Баки клеточку за клеточкой вылизывал совершенное тело. Не спешил, хотя у самого упиралось так, что грозило продавить матрас к основанию кровати.

Брок привычно вздрогнул, когда язык Баки коснулся мышц прохода.

— Расслабься, — прошептал Стив ему в губы, целуя то нежно и осторожно, то сминая и прикусывая, — доверься нам…

И Брок доверился. В конце концов какого черта и как долго еще этот мертвый сукин сын будет портить ему жизнь?! Пирс мертв! А он, Брок, — жив! И он хочет жить нормально, полноценно! Любить, быть любимым. Отдавать и отдаваться! Быть затраханным теми, кого уже давно добровольно и осознанно пустил не только в свое тело, но и в сердце.

Первый палец тело приняло с видимым сопротивлением. Но Баки не отступал, целовал мышцы, пока Брок не расслабился. Второй палец, и снова терпеливые ласки. Третий… Губы и руки Стива делали свое дело. И делали так хорошо, что Брока стало накрывать знакомым, но давно забытым ощущением. И он взорвался, содрогался, рискуя сломать кровать, кричал и плакал, плакал и кричал.