Призрак Тхал (СИ) - Страница 11

— Суть процесса ты знаешь, — гидровец не улыбался, смотрел серьезно и сосредоточенно, — сам неоднократно присутствовал. И мог бы дальше. Я уже почти решил сделать тебя куратором хедлайеров, ввести в Совет ГИДРЫ, приблизить так, как ни одному наемнику до тебя и не снилось, но ты… Почему?! — Пирс вдруг резко приблизился почти вплотную к его лицу, сжав руками поручни кресла около головы. — Почему ты предпочел этих двоих? Почему променял выпадающий раз в жизни шанс на…

— Потому что за тех, в кого врастаешь, — прервал его Брок, голос был тихим, но твердым и уверенным, — борешься до последнего вздоха, до последней частички себя. Настоящее тоже выпадает только раз в жизни. Эти двое были моим настоящим. Ты можешь лишить меня их сыворотки, но тебе никаким разрядом не выжечь из меня их самих.

Брок ненавидел громкие слова, его перекашивало от вычурных признаний, но то, что он говорил сейчас, замечая, как при каждом слове вспыхивают глаза Пирса, было не тем и не другим. Это было правдой. Его жизни.

— Ты все так же самоуверен. Показатели? — не отводя взгляда, спросил гидровец уже кого-то за креслом.

— Давление в норме, сердечный ритм немного сбит, — очкарик был сосредоточенно-спокоен, хотя Рамлоу был уверен, что для него происходящее уж точно впервые.

— Начинаем, — Пирс отпустил поручни и отошел на шаг. Их перекрещенные в воздухе взгляды сверкали подобно фантастическим мечам. И ни один не хотел отвести глаза первым.

Игла вошла в вену. Часы на стене начали обратный отсчет последних минут жизни.

Двадцать пять…

Прости, Баки. Прости, что так поздно вырвал тебя из мерзких щупалец. Прости, что столько дней, месяцев, лет позволял им терзать тебя. Прости за твои крики и твою боль, за пустой взгляд и мольбу в глазах. Прости, что потерял столько времени. Недолюбил. Ты был моим задолго до того, как я понял это. Понял, что врос в тебя. А ты уже любил меня. Даже тогда, когда я позволял сажать тебя в то треклятое кресло. Позволял делать тебе больно. Заставлять твои глаза умоляюще смотреть на меня. Позволял, пока однажды руки не зачесались свернуть шеи тем, кто потащил тебя к нему. И тогда я сказал, что во время операции сбоев не было, обнуления не требуется. Хотя за час до этого мы ехали в машине, и ты впервые коснулся меня. Просто положил голову на плечо. Но в этом было столько человеческого и живого, что я понял — никому не позволю забрать это у тебя. Но… Прости за твои пустые глаза, когда по возвращении с всего лишь двухчасового задания обнаружил тебя в криокапсуле. Внеплановый приказ. Когда я неестественно дрожащими руками вытащил тебя, то чуть не умер, едва ты… положил голову мне на плечо. Ты ни в чем меня не винил, а я все шептал: «прости… прости…». На следующий день после бессонной ночи я стоял в кабинете Пирса и копировал данные. Хотя и был уверен, что как только верну тебя Стиву, стану уже не нужен. Особенно когда ты вспомнишь и осознаешь, что я позволял творить с тобой. Не сомневался, что вы, обретя друг друга вновь, вскоре покинете мой дом, вернув мне привычное ощущение пустоты и одиночества. Почему я оказался таким дураком и усомнился, что ты теперь навсегда? В моей постели. В моей жизни. Ты и Стив…

Пятнадцать…

Прости, Стив. Прости, что с первой встречи «попал», не мог отвести от тебя глаз, но отвернулся, когда впервые заметил на себе твой ответный особенный взгляд. Не поверил, что насквозь пропахший виски, сигаретами и пороком хам может всерьез интересовать героя Америки. Прости, что злился на тебя. За то, что ты сделал безжалостного наемника Брока Рамлоу уязвимым, научив чувствовать. Прости, что сделал вид, будто твое касание моей руки, когда ты стащил меня с той бочки, случайно. А потом ночами сидел в машине у твоего дома, выкуривая по две пачки сигарет, но так и не постучал. Прости, что опоздал на две секунды и позволил пуле задеть твое плечо. Тому, что она влетела мне в грудь, был даже рад. Ты думал, что я улыбаюсь в бреду, а я благодарил снайпера за то, что ты сжимаешь мою руку и просишь не умирать. Прости, что потом долго «не приходил в себя», боялся, что ты сразу уйдешь. А когда мне сказали, что выписывают, сбежал ночью. Просто не сдержался бы, набросился бы на тебя прямо в машине. А я не хотел этого. Я не хотел трахать тебя, я тебя хотел любить. Прости, что как полный урод потом почти месяц стоял, прислонившись горящим лбом к двери, пока ты подпирал ее с другой стороны. А потом ненавидел себя, смотря в окно на твой отъезжающий мотоцикл. Пока однажды утром не открыл дверь и не обнаружил тебя сидящим на коврике. В тот день я взял первый и единственный отгул своей жизни. Я болел. Тобой. В своей постели. Я проебал столько времени! Но ты вылечил меня и сделал так, чтобы я не стыдился хотя бы последних ее часов.

Пять…

Брок чувствовал, как нечто чужеродное заполняет его клетка за клеткой, словно чернильное пятно, расползается по телу. Пирс протянул руку к стоящему рядом с креслом подобию медицинской тележки. Рамлоу сразу понял, что тот взял с неё. Вновь приблизившись, гидровец склонился над ним. Смотрел прямо в его расширяющиеся от препарата зрачки, пока на голове закрепляли металлические щупальца. ГИДРА даже память стирала шлемом, по форме подобным себе. Брок что есть сил сжал зубы, когда Пирс поднес к губам капу.

— Как знаешь, — только и сказал, — ради исполнения своей цели я готов потом потратиться на стоматолога.

Один за другим защелкали выключатели за креслом, щупальца сжали виски.

— Прощай, Рамлоу.

Звук нажатой кнопки, и тысячи электрических импульсов побежали по проводам.

«Мы обязательно встретимся.» — прошептал Брок возникшим перед глазами Стиву и Баки.

— Мы обязательно встретимся! — крикнул в лицо Пирсу в ту секунду, когда первый разряд вошел в его мозг.

Первые триста вольт заставили забиться даже в плотно сжатых щупальцах. Эбонитовая накладка на кресло и ремни не пускали разряд дальше в тело, сосредоточивая в голове. От боли череп был готов разлететься на тысячи осколков. Буквально чувствуя, как поджариваются мозги, Брок еще сильнее сжал зубы. Хруст сломанного одного из них раздался почти одновременно с ворвавшимися в его голову четыреста вольт. Контролировать это он уже не мог. И заревел. Как раненый зверь, что даже раздавливаемый болью, огрызается на своих убийц.

Пирс невозмутимо слушал такие знакомые крики и только кивал головой, отдавая приказ увеличить мощность. Наблюдал, как голова Рамлоу обреченно билась на подголовнике, пока вдруг не затихла, лишь вздрагивая при очередном разряде. Красные от лопнувших сосудов глаза закрылись, из уголка рта потекла тонкая струйка крови. Все-таки придется тратиться на стоматолога…

Щелкнули пальцы. Голова безжизненно упала на бок, едва щупальца медленно отошли от нее.

***

Экран молчал.

Тишину нарушали лишь изредка раздающиеся стоны за спиной. Стив уже не оборачивался, не мог после того, как час назад не выдержал и попросил Ванду усыпить срывающегося с криков на хрипы Баки.

Когда тот пришел в себя утром, то почти весь день был спокоен и сдержан, что означало одно — Брока на время оставили в покое. Это давало робкую надежду, что они успеют. Но та утекала подобно песку сквозь пальцы по мере того, как часы отмеряли очередной час молчания Старка. Стив понимал, если бы был результат, Тони тут же связался бы с ним. Его молчание говорило о том, что отследить передвижение Пирса оказалось непросто, даже имея доступ к записям всех спутников.

— Они могли закрыться волновым колпаком, — тихо сказала Ванда, присаживаясь около Кэпа и протягивая очередную чашку кофе, — тогда увидеть их через обычную линзу невозможно.

— И записи спутников бесполезны, — покачал головой Стив.

— Если только… — пробормотала Ванда и уже через пять минут надиктовывала Роджерсу инструкции для Старка, как можно попытаться увидеть невидимое.

И вот они уже почти десять часов сидели, гипнотизируя молчавший экран. Чуть более часа назад весь день тихий Баки, словно эпилептик, резко упал на пол и забился в судорогах. Подскочившим к нему Стиву и Ванде не пришлось ничего спрашивать.