Призрак смерти (СИ) - Страница 11

Многие часы я убеждала себя, что все это злая шутка и мне снится кошмар, и я скоро проснусь. Потом решила, что это мой личный ад, в который я попала после смерти. А затем, научившись отличать слабые звуки жизни вокруг себя в окружающем непроглядном безмолвии, вернулась к мысли, что все поняла правильно. Я слышала шуршание крота, пробивающего нору в земле, поскрипывание растущих корней деревьев. Легкий гул мог означать сильные порывы ветра, а равномерная вибрация – чьи-то шаги. Я решила считать время по ударам своего сердца, как по единственному звуку, доступному здесь, но обнаружила, что сердце мертво. Пыталась считать секунды просто так, но на сотне тысяч сбилась и просто страдала… И однажды обнаружила необычный, отличающийся от других аккорд в долгой песне моего равнодушного окружения: хрр – шшшш, хрр – шшшш… хрр – шшшш…

Я встрепенулась, когда звук усилился, перекрывая остальное и будто бы даже делая вой ветра доступнее. И тогда я стала надеяться. С замиранием ждать, когда меня раскопают. Ведь этот хлопок втыкающейся в землю лопаты и сыплющейся в сторону земли нельзя было спутать ни с чем. Хрр-шшшш, хр-шшшш…

Я лежала смирно. Боялась спугнуть удачу. Была настороже, напружинив мышцы, во мне проснулись звериные инстинкты. Если откопавшим меня окажется человек, наброшусь на него, успев глотнуть хотя бы немного крови прежде, чем страх отравит ее. Голод, растущий часы, проведенные в заточении, терзал желудок и делал меня дикой, неуправляемой и циничной. Но если за мной пришел вампир, придется бежать. Так быстро, как только умею, чтобы спасти шкуру. Раз я все-таки выжила, то не позволю ни Эдварду, ни его дружкам-ребятам добить меня, а ведь именно за этим они наверняка и явились, услышав крики. У них ведь отличный слух.

Мои руки и ноги задергались в нетерпении, когда лопата достигла дна, ударившись в крышку гроба с другой стороны. Я молчала, не выдавая себя ничем. Если хочу спастись, нужно быть хитрее врагов. Но запах, проникший сквозь щель, изменил мои планы: это был такой тонкий и заманчивый аромат, концентрат гарантированного насыщения, воплощение страсти, секса и удовольствия.

Крышка откинулась, в свете луны предо мной предстал Эдвард, перепачканный землей, со взъерошенными волосами и чернющими глазами, впивающимися в мое лицо. Я зарычала, вонзая когти в края гроба для улучшения прыжка, ненависть застлала зрение красной пеленой, а ярость вышла за границы сознания. Я больше не была его жертвой. Он сделал меня своей убийцей. Он заставил меня пройти все круги ада, лежа под землей, и сейчас поплатится за то, как безжалостно душил меня, умоляющую о спасении. А его кровь станет моим первым и самым сладким блюдом в новом этапе существования.

- Стой! – выкрикнул он, выставляя лопату вперед и как взбесившееся животное отгоняя меня в конец двухметровой могилы, мешая наброситься. – Я не собираюсь убивать тебя!

- Зато я – собираюсь! – поклялась я и пригнулась, ища пространство для прыжка, но в глубокой яме шириной не больше метра сделать это было сложновато. Жажда сводила меня с ума, запах крови вампира дурманил мозги посильнее, чем когда я была еще человеком, слюни текли, заполняя рот, в животе урчало. Ненависть ослепляла, омрачая разум.

- Ты не продержишься без меня и пары часов в мире людей, выдашь свое местоположение, и Они за тобой придут, отрубят голову и сожгут твое тело. Я должен был сделать это, не сегодня, а недели через две, когда ты совсем ослабела бы в могиле и с тобой стало бы легко расправиться. Но я пришел раньше, потому что хочу помочь. Женщин не обращают уже давно, и знаешь, что стало тому причиной?! Их невозможно контролировать! Возьми себя в руки, Изабелла, дай себе шанс. Докажи, что они неправы. Позволь спасти тебя.

Я замерла, с трудом, но все же улавливая смысл слов. Было нелегко поверить. Не после того, как Эдвард убил меня собственными руками, как только получил все, что хотел.

- Зачем ты задушил меня? – прошипела я разъяренно.

- Чтобы завершился процесс обращения, ты должна была умереть, - сказал он ровно и непроницаемо. Похоже, не врал. – Ты не могла больше оставаться в больнице, анализ крови выдал бы изменения, привлек людей, и наша тайна оказалась бы под угрозой. Я должен был предотвратить это.

- Мог предупредить! - прорычала я в бешенстве, ненавидя теперь еще сильнее – за обман, за предательство, за то, что заставил верить, будто меня похоронили заживо и я столько долгих дней сходила с ума в тесном гробу.

- Это твое наказание, детка, - сверкнул вампир глазами, ни капли не сожалея о содеянном. – Ты первой обманула меня, причем несколько раз – обещала добровольно отдать кровь, а сама целилась в мое горло! И кто из нас предатель после этого? Тебе было полезно немного сбить спесь.

Неуправляемая ярость затмила все на свете, и, поддавшись ей, я прыгнула, выставляя когти вперед. Горло мое ударилось обо что-то твердое, а зубы бесполезно клацали в пустоте, разбрызгивая капли яда в попытках добраться до крови вампира, разодрать его тело в клочья, мстя за все причиненные страдания. Эдвард держал меня на вытянутых руках, обороняясь древком лопаты, приставленной к моей шее как ограждение, так что я не могла схватить его, как ни старалась. Сломать или разгрызть древко мне не хватило то ли смекалки, то ли самообладания. Разум практически отключился, только его крошечная часть продолжала анализировать события. Беспомощно дергающееся, извивающееся, рычащее, хрипящее и ненавидящее тело мне не принадлежало.

- Успокоилась? – рыкнул Эдвард, когда я испытала внезапную потерю сил, от которой подогнулись колени и закружилась в хороводе голова. Голод, копящийся в течение многих дней, сделал меня слишком слабой, чтобы победить взрослого сытого вампира, тем более мужчину.

- Нет, - поклялась я, хотя не чувствовала прежней уверенности. Я уже, скорее, хваталась за древко, чтобы не упасть, нежели нападала. Но я не хотела признавать, что истратила всю энергию на этот бессмысленный бросок, и теперь, если Эдвард захочет убить меня, мне не хватил сил даже убежать, он догонит меня в два счета.

- Я дам тебе крови, - сказал вдруг Эдвард, слова прозвучали приглушенно и серьезно, как новый договор. – А потом мы вместе попробуем сбежать. У тебя есть шанс только со мной, другие ни за что не отпустят. Я все обставил, словно тебя убил, недалеко отсюда разжег костер, Эммет и остальные решат, что этот пепел – твои останки. Клан будет думать, что я в Вольтерре. Пройдет несколько лет, и если нигде до того не засветишься, можно будет сказать, что ты старый вампир, которого обратили еще до закона. Как тебе такой план? – он улыбнулся умопомрачительно и открыто. Но мне трудно было думать над его словами, когда я так сильно, невыносимо, душераздирающе хотела пить. Полное отсутствие сил, изнеможение, покоряющее тело, пугали ни на шутку.

- Дай крови, - прорычала я, все еще стараясь выглядеть грозной и устрашающей, но, кажется, это прозвучало жалко, как мольба.

- Только не убей меня, - попросил он, разжимая древко и позволяя лопате упасть. Я, покачиваясь, едва устояла, плохо соображая. – Я, все-таки, твой единственный друг.

В следующий миг я уже висела на нем, впившись зубами в горло. Кровь его была вязкой и тягучей, как смола, сладкой, как амброзия, и сразу, в мгновение, взбодрила. Я подняла ноги, обхватывая поясницу вампира и скрещивая ступни за его спиной, сжала пальцами волосы, вгрызаясь в плоть сильнее, ища насыщения. Услышала низкий стон, ощутила руки на бедрах, а между нами – нечто разбухшее и твердое, и улыбнулась сквозь укус, поняв, что мой яд теперь обладает таким же неодолимым эйфорическим воздействием на мужчину, как Его яд – на женщину. Поймала возбуждающую волну, переключившись с жажды крови на жажду тела. Вытащила зубы, с удовольствием вылизав до кристальной чистоты оставленную ранку – индивидуальное клеймо моего обновленного тела, навсегда впечатавшееся в кожу любовника, как метка собственницы.