Призрак самого Отчаяния (СИ) - Страница 6

А потом вдруг появилась странная легкость.... Спасибо, Господи....мне было не больно...Только почему после смерти так болит рука, и ноют царапины? Я выдохнула и поняла: я ошиблась – я жива. Мне не хотелось открывать глаза, мне почему-то казалось, что это был сон, что сейчас я проснусь под любимый будильник и пойду в душ.... Я резко дернулась, чтобы сесть и все-таки открыла. Я почувствовала дикую слабость и головокружение. И тут я увидела остекленевшие глаза мертвой твари, лежащей рядом. И чье-то чуть сбившееся дыхание за спиной. Я, даже не пытаясь встать, развернулась, ломая сухую траву.

Он стоял и вытирал меч от крови пучком соломы. Единственное, чего я не испытывала к этому человеку – чувства элементарной благодарности. Он молча закончил дело, а потом произнес:

- Ты не просто дура. Ты везучая дура.

- И в чем мое везение? Избежать смерти от когтей одной бессловесной твари, чтобы меня прикончила другая, говорящая? – съязвила я. У меня начиналась истерика.

Я так и не поняла, что произошло, мою щеку обожгло, из глаз брызнули слезы. Схватившись за звенящую щеку, я с ужасом поняла, что это было. Меня никто, никогда не бил, тем более по лицу. Чувство самой горькой обиды переполняло меня, мне хотелось растерзать его, мне безумно хотелось сделать ему больно...

- Пошли. – приказал он, и не дожидаясь моей реакции развернулся и беззвучно пошел вдоль забора.

Я сидела, все еще сжимая щеку, размазывая слезы, и растирая глаза. Я поняла: у меня есть выбор: или плюну на гордость, тем самым проживу чуть дольше, или я умру гордой, несломленной и очень быстро.

Я еще долго не могла простить себе того, что выбрала первое.

Я встала и пошла. И каждый шаг давался с трудом. Где-то в кисти невозможно ныла левая рука. На правой телепался угасший навсегда фонарик. Я догнала, его. А он даже ни разу не оглянулся. Я шла чуть сзади, но он отчетливо слышал шум моих шагов. Не доходя до одного дома, он резко остановился. И прохрипел:

- Нам нужно остановиться на ночлег. Место подходящее. Ищи решетки на окнах. Первый этаж и последний – не подходит.

Я пробежала по окнам взглядом и на трех окнах второго этажа увидела их, черные, резные.

- Там, – и указала на второй этаж. – И вон еще на третьем два окна.

- Вижу. Жди здесь. – приказал он исчез в черном проеме подъезда.

- А если.... – начала я.

Ожидание длилось не долго. Он вернулся и сказал:

- Второй подходит. На третий не пройдешь.

И мы шагнули в подъезд. Воздух был затхлым и спертым. Поднявшись на второй этаж, я обнаружила закрытую дверь. Изнутри. Он посмотрел на нее и молча вышел из подъезда, бросив на ходу уже надоевшее мне:

- Жди!

- Зачем ходить туда-сюда два раза? – мои слова ударились о стену молчания. Похоже, его не заботило чужое мнение.

Через три минуты, внутри что-то щелкнуло, и железная дверь со скрипом открылась. Я вошла и увидела, нечто тронувшее меня до глубины души. На полу аккуратно лежал половичок, тут же была вешалка для одежды, и на ней висело чье-то пальто. В прихожей висело зеркало, и стоял пыльный шкаф, на полу стояли ботинки, туфли и валялась какая-то тряпка. Я прошла дальше. Было три комнаты и кухня. Все было таким странным. У меня было впечатление, что я заглянула в чужую жизнь. Все было в пыли.

- А где хозяин? Почему дверь была заперта изнутри? – спросила я.

Мой спутник, толкнув ногой одну из внутренних дверей, указал на огромную плиту, упавшую с потолка и стоящую под наклоном к полу. Их под нее было видна засохшая черная лужа, и торчала стоптаная подошва. Я пожалела, что спросила. По иронии судьбы остальные комнаты были целыми. В одной комнате я нашла диван, покрытый упавшими кусками штукатурки и пылью, большой стол с прозрачной вазой, книжный шкаф и смятое кресло. Я подошла поближе к шкафу и попыталась отодвинуть стекло. Глухо. Я открыла одну створку и обнаружила там кучу книг в прекрасном состоянии. Я взяла первую попавшуюся и открыла: Это была даже не книга. Это был альбом с фотографиями, причем почему-то сначала черно-белыми. Некоторые были прикреплены к ячейкам, некоторые просто лежали стопкой между страницами. Я подошла к зарешеченному окну, чтобы лучше разглядеть их. Я просмотрела их почти все: какие-то люди, дети, кто-то улыбается, кто-то, напротив, очень серьезен, какой-то город, цветущие улицы. Девушка в легком сарафане причудливого покроя, с букетом каких-то странных, но очень красивых цветов. Она улыбается, и ее распущенные волосы ложатся на букет. Эти цветы, я когда-то уже видела. Точно так же на картинке или фотографии. Но чтобы увидеть их живыми – никогда! Я бережно сложила фотографии в альбом и положила его на место. Это их память.

На столе лежала какая-то бумага. Неинтересно. Я посмотрела на вазу. В ней стояли почти точно такие же цветы, как на фото. Они засохли и свесили головки. Они были темные, свернутые в небольшие бутоны, и между безжизненно повисших листьев я увидела множество колючек. Я аккуратно отломала головку цветка. Она лежала у меня на ладони. Почему у нас нет таких красивых цветов? Как они называются? Я не помню, что было написано тогда на картинке. Я снова достала альбом и нашла ту фотографию. Сзади я с трудом разобрала: «На долгую память... Алина». И ничего о цветах. Я снова затолкала альбом в шкаф. В комнате было достаточно светло. Луна заглядывала в окно и освещала комнату. Мне так хотелось оставить хоть что-то на память, и я решила взять цветок. Но он был очень хрупкий и нежный, я и думала, куда мне его положить, чтобы не сломать? Придумала! Я раскрутила фонарик, вытащила толстые батарейки и аккуратно засунула в этот чехол свою находку. После так же аккуратно завинтила.

В другой комнате я слышала тихие шорохи, и звон, а потом скрип двери. Я прошла туда и обнаружила кухню. Огромный белый шкаф, стоящий у одной стены и несколько маленьких шкафов висевших по другим стенам. Стол, накрытый серой клеенкой и три небольших стула. Я подошла к клеенке и дотронулась пальцем. Под слоем пыли скрывался какой-то узор, и я нарисовала рожицу. А потом сердечко. Я хотела еще что-то написать, но потом передумала. Мой спутник открыл большой белый шкаф, и я почувствовала невыносимую вонь. Он с деловым видом выгреб содержимое на пол и стал перебирать. Пока он занимался, я посмотрела – другие шкафы были тоже вытряхнуты. Я не стала мешать ему, и шагнула в коридор. Там было еще три двери. Одна вела в туалет, где стоял большой, желтый от времени, треснувший, смешной унитаз. Действует он или нет, но он мне очень пригодился. В соседней комнате был душ. Я обрадовалась, но потом сообразила, что он уже сотню лет как не работает. Огромная белая ванна, маленькая раковина и проржавевший кран, и безжизненно свисающий шланг.

Я вернулась на кухню. Все, что не пригодилось моему спутнику, было небрежно сдвинуто в сторону, а на столе, прямо на моем произведении лежало несколько железных банок. На одной из них не было этикетки, на четырех остальных она была настолько пыльная, что прочитать было невозможно. Мой спутник сидел на стуле, и ножом открывал одну за другой. Первую он забраковал сразу, едва понюхав, во второй была белая жидкость, в третьей что-то темное и вкусно-пахнущее, в четвертой была какая-то каша, а пятая полетела в кучу мусора. Он поставил их передо мной и сказал:

- Приступай.

Я заметила, он был не особо разговорчив, и беседы его очевидно раздражали. Я провела глазами по столу и обнаружила то, что искала: в каком-то лотке лежали пыльные ложки и вилки. Я взяла одну из них, тщательно обдула, вытерла о куртку и воткнула в кашу, потом недоверчиво понюхала и положила в рот. Каша была очень вкусная. Мы ковыряли ее кто чем: я вилкой, а он ел с ножа. Приступив к «вкусно пахнущему», я с удивлением обнаружила, что это что-то мясное и, проглотив один кусок, я прожевала без особого энтузиазма, и отодвинула. Он смерил меня недовольным взглядом и сам оприходовал банку. В следующей было нечто великолепное. Оно было тягучим со вкусом молока. Прочитав на этикетке название «Сгущенное молоко», я подумала, почему у нас такое не продают? Я не заметила, как съела пол-банки, и мне очень захотелось пить. С водой была проблема. То, что мы нашли в бутылках, обладало невыносимым запахом чего-то прелого. Мы нашли еще две бутылки, но уже стеклянные. Интересно, зачем выпускать продукцию в такой неэкономичной упаковке? Одна из них была мутная, с какими то черными плавающими кусками непонятно чего. Другую открыть мне оказалось не по силам – он же продавил пробку внутрь, и она упала в темную, приятно пахнущую жидкость. Я понюхала и поняла – вино! Оно было не крепким, и немного утолило жажду. Мы пили его из горлышка по очереди. Я осмелела и решилась спросить у него: