Призрак ночи - Страница 11

Она плохо выглядела, но, возможно, в этом виноваты нервы и недостаток сна. Хотя девица не выглядела истеричкой, и судя по его наблюдениям, проспала почти весь день.

Кроме того, в комнате была достаточно прохладно, она вовсе не напоминала теплицу, как утверждала Мег. При мысли о том, что он окажется с больной девицей на руках, Этан скривился. В этом не было ничего забавного.

Открылась дверь, и в ней показалась кряжистая фигура Сальваторе.

— Я устроил ее на ночь, Этан. Но она плохо выглядит.

Этан включил мониторы. Мег Кэри безвольно раскинулась на кровати, сбросив с себя только туфли. Глаза закрыты, дыхание тяжелое, и даже черно-белый экран не мог скрыть густого румянца на ее щеках.

— Черт побери, — сказал Этан, уставясь на экран. — Она действительно выглядит больной. Как не вовремя!

— Тогда почему бы ее не отпустить? Ведь ты все равно не собираешься снимать ее папашу с крючка, верно?

Этан уставился на него.

— А ты в этом сомневался?

Сальваторе кивнул.

— Все ясно. Поэтому я спрашиваю снова. Почему ты ее не отпустишь?

— Потому что мне не хочется. — Этан внезапно поднялся во весь рост, нависая над мощной фигурой Сальваторе. — Еще вопросы будут?

— А если ей нужен врач?

— Тогда мы пригласим сюда доброго доктора Бейли. Надеюсь, своим лечением он не загонит ее в гроб. А пока ты можешь принести мне выпить.

Он чувствовал, что Сальваторе наблюдает за ним в темноте. Он привык жить в тени, он чувствовал себя в ней очень уютно, и жалость в глазах старого друга вовсе его не смущала. Его душу затронули глаза Мег Кэри, которая так усиленно старалась разглядеть его в темноте.

Если она заболела, это означает всего лишь отсрочку, временное неудобство. Нужно просто набраться терпения. Насчет нее у Этана были большие, захватывающие планы. Он хотел, чтобы в ее глазах полыхал гнев, чтобы она его ненавидела и думала только о нем.

А еще ему хотелось знать, что произойдет, когда в конце концов он возьмет ее.

Меган снова видела странные, ужасные сны. Они наполняли ее сердце страхом и болью, в голове раздавались беззвучные крики, все тело томилось от незнакомого, страстного желания. Время от времени она просыпалась и следила за тем, как в темной комнате мягко колышется пламя свечей. Она слышала далекие раскаты грома и шум дождя за стенами башни. Она лежала на спине, уставясь в черноту ночи, и думала об Этане Уинслоу.

Он сказал, что если ей удастся отсюда сбежать, он оставит Риса в покое. Если бы только она не чувствовала себя так паршиво. Горло ужасно болело, в груди раздавались хрипы, ее бросало то в жар, то в холод. Наверное, Сальваторе подсыпал яду в свои прекрасные блюда, с него станется, но ведь она начала чувствовать недомогание задолго до того, как притронулась к пище. Одно было ясно — ей нельзя здесь оставаться. Она не могла доверить свою жизнь в руки сумасшедшего маньяка. Ей нужно отсюда выбраться как можно скорей. Если Уинслоу нарушит сделку и начнет преследовать Риса, тому придется самому о себе позаботиться. Она сделала для него все, что было в ее силах — и смотрите, куда она угодила! Нет, ей нужно уносить отсюда ноги, это вопрос жизни и смерти.

В неясном свете свечей она никак не могла найти своих туфель. Зрение вообще было мутным, в висках стучали медные молоточки, дыхание давалось с трудом, грудь болела. Но это неважно, сейчас весна, можно идти и босиком. С тех пор, как она сюда приехала, дождь лил не переставая, значит, машина еще больше увязла в грязи. Что ж, придется идти пешком, пока ей не встретится кто-нибудь, готовый помочь. Не может быть, чтобы в этом невежественном маленьком городке Оук Гроув не было никого, кто смог бы оказать ей помощь. Они достаточно ненавидят Этана Уинслоу, чтобы подложить ему свинью.

В противном случае ей придется идти дальше. Только не по той безлюдной дороге, по которой она сюда приехала. Куда-нибудь вперед, где существует нормальная человеческая жизнь. Там она сразу же избавится от дурных воспоминаний. И позабудет низкий бестелесный голос, приказывающий Сальваторе оставить ключ в дверях. Вон он торчит в замке тяжелой дубовой двери. Мег даже моргнула несколько раз, боясь поверить своим глазам.

В коридоре царил сумрак, слабый свет шел откуда-то сверху, наверное, от газовых фонарей. Тяжело дыша, Мег стала спускаться вниз, стараясь не думать о том, что запросто может упасть и свернуть себе шею на этих крутых каменных ступеньках. Никто не будет ее искать. Сальваторе избавится от ее тела, а трусливый папочка сделает вид, что понятия не имеет, где находится его дочь. Он попросту решит, что при сложившихся обстоятельствах Этан Уинслоу не осмелится ему угрожать, и жизнь пойдет своим чередом.

Что за странные мысли лезут в голову, подумала Мег, спустившись по лестнице. Она не верила, что отец смирится с ее смертью, даже если под угрозой будет его собственное благосостояние. И все же она не могла отделаться от мысли, что он вполне на это способен.

Когда Мег достигла последних ступенек лестницы, она остановилась и задумалась, куда идти дальше. Сальваторе водил ее по дому такими кружными путями, что у нее не было малейшего понятия, где именно она находится. Она смутно припоминала, что Сальваторе свернул налево, когда вел ее на встречу с местным призраком. Она пошла направо, прислушиваясь к шуму дождя. Как только она найдет дверь, а если не повезет — окно, она тут же выберется наружу, как можно дальше от этой странной обители.

Мег почти распрощалась с надеждой найти выход. Казалось, она часами блуждает в кромешной тьме, ощупью пробираясь вдоль стен, чувствуя, как под пальцами холодный камень сменяется то гипсовой штукатуркой, то гладкой поверхностью деревянной обшивки. Шум дождя, доносившийся снаружи, сводил ее с ума, потому что обещал долгожданную, но недостижимую свободу. Она поняла, что захлебывается плачем, и когда ее пальцы нащупали стекло, долгое время не могла в это поверить.

На секунду Мег прижалась лбом к стеклу, всматриваясь в дождливый сумрак. Ее лихорадило, боль в груди становилась нестерпимой, охвативший тело жар затруднял дыхание. Если она сейчас же не выберется под прохладные струи дождя, то непременно умрет.

Она попробовала разбить стекло, но слишком ослабела, и кулак просто отскочил от гладкой поверхности. А потом Мег увидела, что ей не нужно перелезать через подоконник, потому окно было французским, с вычурной бронзовой щеколдой. И что самое главное — эта щеколда была открыта!

Мег удалось сделать всего несколько шагов, потом ноги подвернулись и она упала на холодную плитку террасы. В непроглядной темноте ночи она жадно вдыхала запах дождя и весенних цветов. Потом заметила, что кто-то идет к ней со стороны сада, но ничуть не испугалась. Незнакомец не ехал на инвалидной коляске и его фигура не имела ничего общего с мощными формами Сальваторе. Это был пожилой худощавый человек, который спешил к ней на помощь, не обращая внимания на проливной дождь.

Он опустился возле нее на колени, и Мег увидела древнее морщинистое лицо и самые добрые в мире глаза. Она протянула руку и попыталась что-то сказать, но вместо слов из горла вырвался слабый хриплый звук, а рука натолкнулась на пустоту.

— Ничего не говори, — успокоил ее старик. — Я пойду приведу помощь.

— Не уходи, — сказала Мег, задыхаясь. — Не разрешай им меня найти.

— Они не причинят тебе вреда, обещаю. Я им не позволю.

Что может сделать слабый старик, чтобы помешать всем силам ада, устало подумала Мег. И все же она ему поверила. Она знала, что нужно подняться, но ноги перестали ее слушаться, поэтому она только кивнула и снова уронила голову на мокрую холодную плитку террасы.

— Этан, она пропала! — голос Сальваторе проник через легкую завесу дремоты. Он выпрямился и взглянул на экраны мониторов. Комната Мег была пуста, дверь широко открыта, ее туфли все еще валялись у кровати.

Он не выказал и тени удивления.

— Девчонка исчезла раньше, чем мы предполагали. Все ее недомогание было сплошным притворством. Она еще хуже, чем ее отец.