Призрак куклы (СИ) - Страница 6

Подонок.

Сдохни.

Что-то в моих глазах темнеет. Темнеет. Темнеет. Ноги подкашиваются. Я не нахожу опоры. Словно что-то оказалось настолько жестоким, что проткнуло меня насквозь в районе солнечного сплетения. Я хочу перестать дышать. Я хочу умереть от кислородного голодания. Мне настолько безумно больно, что я хочу разорвать свою кожу, плоть и кости.

Я хочу ещё раз вскрыть шрамы на своих руках и больше никому не позволить их зашить. Я подонок. Я, действительно, подонок. Я не имею права кого-то любить. Я не имею права быть любимым кем-то.

Но рядом со мной есть та, кто прикасается ко мне. Поддерживает меня. Помогает идти.

- Поехали домой, - шепчет она. И ловит такси. И помогает мне сесть. А я просто сжимаю в руке медальон. А я просто до сих пор не в себе. И не знаю даже, приду ли в себя. Я снова сумасшедший.

Мы вернулись в квартиру. Она раздевает меня, помогает мне лечь и укрывает меня одеялом. Меня знобит. Она ложиться рядом. Мягкая и тёплая. В моей футболке. Я сумасшедший. Я снова сумасшедший. Я набрасываюсь на неё и разрываю футболку. Я сжимаю её запястья в своих руках слишком сильно. Я не контролируем. Я груб. Я псих. Я кричу. Я выкрикиваю имя той, которая уже умерла. Из-за меня. А потом кто-то выключил мир. И я проваливаюсь. Проваливаюсь. Проваливаюсь. В темноту. В страх. В боль. В пропасть…

***

Из темноты меня вырывает сон о моём прошлом. Во сне я лежу в постели, а рядом со мной мирно спит моя Куколка. И я не люблю её вроде бы. И я не ценю её вроде бы. И она не показывает мне больше своё тело. И она прячет от меня что-то. И она стыдится чего-то. А я не могу понять, почему. Почему она больше не считает меня достаточно близким? Но сейчас она слишком уязвима, чтобы запретить или не позволить мне что-то. Но сейчас она спит в моей постели. Я аккуратно протягиваю руку к краю её футболки. Так, чтобы не разбудить. Я словно больной ублюдок, который мечтает подсматривать. И я тяну край её футболки вверх. Я должен знать. Я хочу посмотреть. Что ты прячешь от меня на изгибах своего тела? Чего стыдишься настолько сильно? И я вижу. И я смотрю. Шрамы. Шрамы. Шрамы. Всё её тело усыпано шрамами. Уродливыми рубцами. Их не было раньше. На её белом теле никогда раньше не было этих шрамов. Что же произошло с тобой? Почему ты не рассказала мне об этом? И я должен бы отвернуться. Не смотреть больше на это уродство. Но я не могу. Я зачарован. Её телом, усыпанным шрамами. Таким прекрасным в свете луны. И я хочу большего. Хочу прикасаться. Ощущать пальцами края этих рубцов. Я хочу изучить их. Запомнить. Приклеить к собственной памяти. И я не могу поверить в собственные мысли. И я чувствую себя ненормальным. Больным. Неправильным.

***

Когда я проснулся, любимой не было рядом. Мне страшно. Я не могу вспомнить события прошлой ночи. Кажется, я потерял контроль над собой. Кажется, я сделал ей больно. Кажется, я сумасшедший. Кажется, я опасен. Кажется, я не контролируем, я могу причинять вред. Даже тем, кого я люблю. Мне хочется выть в голос и рвать на себе волосы. Мне хочется разорвать рубцы на своих запястьях и умереть. Меня знобит. Я дрожу. Я так сильно дрожу. Словно зимний холод проник под мою кожу, под мою плоть и поселился в костях моего скелета.

Я не сумасшедший.

Я не сумасшедший.

Я не сумасшедший.

Я псих…

Меня знобит. Я в бреду. Меня выключает. Меня включает. Я не знаю, сколько сейчас времени. Какой сейчас день. Я познаю все существующие ступени боли в мире. Я взрываюсь. Разлетаюсь на миллиарды кусков. Я воспламеняюсь. Восстаю. Возрождаюсь из пепла. Я проклятый Феникс. Я живой. Я хочу умереть. Я не могу умереть.

***

Мир сужается и расширяется. Я открываю глаза. Я фокусирую взгляд на обеспокоенном лице. На свете ночника, заливающем комнату. На белом обнажённом теле. На лиловых ссадинах и синяках на руках. Я утыкаюсь лицом в её колени и начинаю плакать. Я рыдаю, как ребёнок, и не могу остановиться. И слёзы выжигают горячие дорожки на моих щеках.

- Прости, - хриплю, задыхаясь, я, - прости, я животное. Я причинил тебе вред, я сделал тебе больно. Прости.

- Ты не виноват, - шепчет она. Её пальцы вплетаются в мои волосы. Она гладит меня по голове. По плечам. По спине. – Следы на моих руках. Это сделал не ты. Ты не причинял мне вреда.

Я поднимаю голову и всматриваюсь в её лицо, силясь понять, не врёт ли она. Не пытается ли оправдать меня. И я вижу, что она не врёт. И я вижу, что я не причинял ей вреда. Но кто же тогда? Кто оставил эти следы на её руках? Кто посмел причинить ей боль? И я киплю. Я закипаю. Я воспламеняюсь. Во мне начинает шевелиться уже забытый,но такой знакомый зверь ярости. Он скребёт своими когтями по обратной стороне моих рёбер, оставляя на них следы. Он рычит. Он хочет крови. И я проваливаюсь. Я проваливаюсь в тот вечер, который так отчаянно силился забыть. Выбросить. Стереть из собственной памяти.

«

Она не заставила себя долго ждать. Какая-то сильно исхудавшая и осунувшаяся она неуверенной походкой подошла к моей машине. Я выбросил свою недокуренную сигарету и заботливо открыл перед ней дверцу. В этот момент она оказалась так близко ко мне, что я смог рассмотреть её лицо. На нём отчетливо были видны ссадины и несколько синяков. Всё внутри у меня закипело, и я схватил её за запястье, притягивая к себе.

- Кто это сделал? – прошипел я в гневе.

- Никто, - она выдернула свою руку и посмотрела на меня серьезным взглядом, - всё нормально.

- Это он? Это он, да? – не унимался я, - Да я руки переломаю этому щенку!

- Поехали, - она села в машину и посмотрела на меня так, что я просто не смог не подчиниться.

»

Я падаю. Падаю. Падаю. Я в который раз жалею, что ничего не сделал тогда. Что не сорвался, ослеплённый яростью, не ворвался в дом к этому недоноску и не избил его до того состояния, чтобы он просил пощады. Чтобы он плакал, сплёвывал кровь и клялся больше никогда не причинять ей боль. Я жалкий. Жалкий. Жалкий. Жалкий. Я должен. Должен. Должен. Я не смог.

- Кто это сделал? – грубее, чем нужно, вопрошаю я.

- Никто, - она отворачивается. Не хочет на меня смотреть.

- Нет, - я трясу головой, - скажи.

- Я не хочу говорить об этом, - она не сдаётся, - я беспокоюсь за тебя.

- Я. Должен. Знать, – я непреклонен, - Не беспокойся.

- Обещай, что не станешь ничего делать, - просит она, - что не ввяжешься в неприятности.

- Обещаю, - киваю я. Конечно, в первый раз можно и пообещать.

- Это муж моей родственницы, - отвечает она, - мы и раньше не особо ладили. А тут он увидел на мне медальон и совершенно взбесился. Он ненормальный. Психопат, – она замялась, - прости. Я взяла медальон без спроса. Просто. Мне кажется, я понимаю её чувства. Я принимаю её чувства. И я хотела бы его носить. Ты не против?