Привычка умирать - Страница 63

— Да-да, разумеется… — согласился Кройцман, но даже не подумал двигаться с места. Молодой специалист вообще не откликнулся.

— Так вот, — продолжил Гор, — теперь вспомни пропавший граберовский эскорт.

Грабер, кстати говоря, тоже находился поблизости — сопел где-то над моим ухом. При последних словах сопение замерло — очевидно, Грабер более внимательно относился к упоминанию своей личности в наших беседах.

— Все они были настроены его защищать, то есть имели ярко выраженные агрессивные намерения. А он таковых не имел, полагая себя под защитой. Результат — ему единственному выдают сердечник, остальных уничтожают.

— Я понял, к чему ты клонишь: тамошняя система защиты срабатывает на агрессию. Но как мы можем появиться там с мирными намерениями, если наша цель — уничтожение этого завода?

— Кто сказал уничтожение? — приподнял бровь Алекс. — Я говорю — просто выключение. Мы хотим знать, как остановить производство, и не более того. Поставить на профилактику, если хочешь. Потому что уничтожить его мы все равно физически не в состоянии — корабль не обладает для этого достаточной мощью, а единственная имевшаяся у нас бомба уже израсходована.

— Но экипаж-то достаточно агрессивен. Я не беру, конечно, Жен и профессуру (Жен сидела справа с таким видом, словно на экране изуверски долбили бомбами ее собственный дом), а президентский эскорт, уже измаявшийся в каютах от безделья? Твои драбанты наверняка рвутся в бой, и стоит им узнать, что мы расправились с планетой КОЗлов и теперь прыгаем в самое логово…

— А кто им скажет? — усмехнулся он. — Дело драбанта — выполнять приказ. И мой приказ им будет — отдыхать. Копить силы к возвращению, пока мы совершаем дополнительный прыжок в целях, ну, скажем, рекогносцировки.

Я хмыкнул: какая может быть рекогносцировка в космосе? Алексу, конечно, виднее, и все же я спросил:

— Неужели поверят?..

— Эти солдаты — ядро гвардии, они не сбежали, даже узнав о смерти, приходящей через коминс. Они скорее усомнятся в собственном дыхании, чем допустят сомнение в словах или в намерениях начальства. Решай поскорее, Дик, потому что из этой системы пора уходить.

Мы вместе поглядели на планету: атмосфера улеглась уже некоторое время назад, но теперь создавалось странное впечатление, будто эта неприветливая земля как-то вмиг состарилась или слегка страдальчески съежилась, покрывшись новыми морщинами, в ужасе перед тем неизбежным, что ей вот-вот предстоит. Я понял: планета, как и предсказывал Алекс, начинает сжиматься. Зрелище действительно было страшноватым, в чем-то, наверное, даже пострашнее, чем взрыв, то есть свидетельство окончательной гибели.

— Отдавай распоряжение драбантам, — сказал я. — Пусть во время рекогносцировки смотрят мультики, у Жен их целая коллекция; как очнемся от перехода, сразу и врубим.

И торопливо стал готовить корабль к прыжку.

Когда я отдавал команду к старту, планета, уже разбухшая, распертая пылающими трещинами, полыхнула нестерпимым пламенем.

Она закончила свое существование, на короткое время превратившись в звезду, выбросив нам вдогонку оторванные куски коры.

Они догоняли корабль с невероятной, безумной по человеческим понятиям скоростью.

Гибель казалась неизбежной. И в этот миг нас поглотило безвременье гиперпрыжка.

— Вообще-то астероиды можно разыскивать довольно долго.

Эту жизнеутверждающую фразу я адресовал Алексу, когда, оказавшись на новом месте, мы имели счастье наблюдать кругом лишь бриллиантовые россыпи звезд на черном бархате вселенской бездны. Напрасно корабль сканировал пространство в районе искомой орбиты, хотя возможности его в этом плане были достаточно мощны: он сообщил, что система белой звезды обладает, по крайней мере, семью планетами и даже показал на схеме их теперешнее местоположение. И ничего — о нужном нам объекте.

Меня одолевал один вопрос: возможно ли, чтобы весь целиком астероид был выкрашен антирадарным покрытием?..

Грабер — единственный, кто там уже бывал, на всякий случай находился здесь же в рубке. Наши ученые вновь были заняты Президентом. Жен, не в силах от волнения сосредоточиться на работе, присоединилась к нам.

А драбанты смотрели в кают-компании мультики.

— Наверное, у эскадры было достаточно времени и горючего, чтобы заниматься его поисками, — сказал я, — к тому же у них были для этого серьезные основания: им требовалось его уничтожить. Ну а для нас его внешний вид представляет интерес разве что из чистого любопытства.

— Согласен — нам не стоит больше тратить время. Учитывая к тому же двадцать суток, уже потерянных на два прыжка, — наконец-то высказался Гор.

У меня сложилось впечатление, что ему все-таки хотелось бы поглядеть на предприятие со стороны, как и мне — возможно, что это зрелище само по себе многое бы объяснило. Но нет так нет, и нам теперь предстояло сделать то, чего так или иначе было не избежать: воспользоваться для визита его порталом, “гостеприимно распахнутым”, как едко заметил когда-то Кройцман.

— Туда должна пойти я! — заявила Жен, с самого начала не пропускавшая, оказывается, мимо ушей наши разговоры. — Вы с Алексом агрессивны уже по самой своей природе, ну а я…

— А ты спокойно войдешь и, конечно, сразу отыщешь там выключатель всей этой музыки, — предположил я и скептически махнул рукой: — Скорее уж ты потеряешь там сознание, как Грабер, а очнешься уже в нашем портале с сердечником в руках.

Жен вскинула подбородок — хотела что-то пылко возразить, но ее прервал Алекс:

— Во-первых, необходимо будет взять с собой ПСИ. — Похоже, что он даже не заметил нашей перепалки. — Второе. Запомни хорошенько, Дик, — забудь про сердечники и выключатели: нам просто интересно посмотреть на производство. А уж когда увидим, там и решим, что делать.

Мысль его была, в общем-то, понятна: Грабер мечтал заполучить сердечник, и ему его выдали. Тех же, кто имел деструктивные помыслы, убрали.

— Не думай о лохматом гамадриле — так, что ли? — усмехнулся я.

Алекс кивнул:

— В этом роде. Но о гамадриле можно, — сказал он и добавил с непрошибаемой серьезностью: — Даже нужно.

— Его-то вам там и выдадут — вместо сердечника, — съязвила Жен, безуспешно пытаясь скрыть за наигранной обидой плещущую в глазах тревогу: трудновато нам будет, добравшись до эпицентра всех бед, изображать просто любопытных зевак, причем не только внешне, но главное — мысленно. К чему себя обманывать — практически это было неосуществимо.

— Остается положиться на ПСИ, — сказал я. Впечатляющая гибель станции — ее неожиданное самоуничтожение, произошедшее на наших глазах, послужило наглядным доказательством возможностей “системы благоприятствования”.

Как бы признавая это, Алекс положил руку на кейс, лежащий перед ним открытым на выдвижном столике.

— Надежнее, конечно, было бы взять оба прибора, но нельзя оставлять корабль без защиты. — Он зорко глянул на Жен, на Грабера, на Крапиву, наконец остановил взгляд на мне и резюмировал: — Пойдем вдвоем.

— Вообще-то я тоже мог бы, — дерзко выступил Грабер, удивляя окружающих своей храбростью. Не иначе как он усматривал для себя какие-то выгоды в визите туда; а что, его там уже “знают”, да плюс к тому ПСИ в качестве страховки, так чего бояться? Может, напоследок и обломится еще парочка сердечников, а если и нет — защита в любом случае обеспечена.

— Возьмите лучше меня, Александр Васильевич! — прорезался инициативный Крапива. — Увидите — не подведу!

— Умерь свой боевой пыл, Василий, — посоветовал Гор. Крапива увял. — Под твою ответственность я оставляю Президента, — весомо сказал Гор. Крапива расцвел и заколосился.

Гор тем временем выложил свои лучевик и парализатор. Покосившись на Грабера, убрал их в специальный выдвижной сектор под пультом. Я, ни слова не говоря, последовал его примеру — на сей раз пришлось расстаться и с карандашом.

— Разоружились, — констатировал Гор безрадостно. Затем глубоко вздохнул, захлопнул кейс, поднялся и взял его — сначала за ручку, а потом так же, как держал Сергей Платов — под мышку.