Привести в исполнение (СИ) - Страница 1

© А. Золотов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сенокос. Июнь, божественная пора, когда все на Земле, будь-то сорная трава, пшеница или никчемная козявка, ведут нелегкую борьбу за продолжение жизни. Оглянись, человек, нет ничего краше цветущей степи. От ступней ног до горизонта привольная широта и щедрость Земли русской. Покачивают наливающимся колосом хлеба, голубоглазый лен разбросал свои цветы по степи, а у линии, где в лазоревой дымке встретились земля и небо, видится озеро, обрамленное изумрудным ожерельем травы. Оно возникает, то в одном, то в другом месте. Зовет путника в полуденную жару искупаться в прохладных водах его, но не дойти к нему, не доехать. Это мираж.

Богатая жизнь для мужиков – это тоже мираж, но надо жить. Они отбивают косы, готовят нужную для этой работы утварь. Завтра поутру, на зорьке, когда высветятся на каплях росы первые лучи солнца, на землю ляжет валок скошенной травы.

Хорошо в степи, но уже некогда любоваться прелестями природы, нет времени даже для отдыха. Трава не должна перестоять, к тому же могут пойти дожди нескончаемой чередой, и тогда работы привалит еще больше. Придется спасать сено от губительной влаги. Иначе беда, надо будет сбывать за бесценок скот, а потом – полуголодная зима.

Солнце еще за горизонтом, но уже скрипят колеса телег, на которых восседают все члены семей, от стариков до молодых мам с грудными младенцами на руках. Приедут они на свои делянки, перекрестятся, поплюют на загрубевшие от тяжкой работы ладони и до ломоты в спине будет косить, сгребать подсохшее сено и складывать его в копны.

Слава Богу! На небе нет ни облачка, солнце беспрепятственно взбирается к зениту, рубахи взмокли, пот заливает глаза, усталость валит с ног, но время не терпит. Час за часом, день за днем нелегкий труд пробивает дорогу к жизни.

Маленькая хата под камышовой крышей приютила Ганну Курилову и ее сына Карпо. Отец семейства сгинул в пучине морской пролива Цусима. Мать, Ганна, с помощью брата мужа вырастила сына, который стал ей надеждой и опорой. Девки глаза «проглядели», добиваясь его взаимности. Но сердце его часто стучит, когда он думает о Полине.

Не забыть, как в первый раз решился проводить ее домой с посиделок. Карпо не смог сопротивляться чувствам и влечению, обнял ее. Она не вырывалась, а теснее прижалась к его сильному телу. Первый поцелуй качнул землю под их ногами, все исчезло, да и существовало ли вообще. Затем долго стояли, боясь поднять глаза. Смелее оказалась Полина, она чмокнула его в губы и исчезла за дверью своего дома.

День меняет ночь, которая так коротка, что люди едва успевают сомкнуть веки.

– Вставай, сынок, вставай, уже светает. Надо сегодня заканчивать сенокос. Что-то все тело ломит, быть дождю.

– Сейчас, мама, еще чуть-чуть посплю, глаза не открываются.

– Вставай, если не хочешь, чтобы я плеснула на тебя холодной водой из колодца. Недавно принесла. Молочко холодное тебя ждет. Только что из погреба.

– Угу, мама, – мычал сын, но продолжал спать.

Мать улыбнулась добрым мыслям своим, отошла: «Пусть еще немного поспит, успеет еще за жизнь свою наработаться. Хороший парень растет, хозяином будет». Душа наполнялась теплотой и гордостью за сына: «Нет в селе такого сильного, умного, доброго и красивого хлопца! Нет!»

Ее охватили радостные мысли-мечты, что наконец-то им улыбнется удача, и они выберутся из нищеты.

Сон отступает перед заботами. Быстро расправившись с завтраком Карпо, запрягая в телегу лошадь, спросил у матери:

– Мамо, когда ты спишь?

– На том свете будет время для сна, а сейчас, пока живы, надо работать, чтобы такой сон не пришел раньше срока. Даст Бог, закончим сегодня, надо дяде Трофиму помочь.

Мать взглянула на сына, чтобы понять, как отнесется к ее предложению Карпо.

– Поможем, мамо, но дай хоть разочек искупаться в реке.

Ганна поняла потаенные мысли сына: «Не работы боится, надеется по пути увидеть Полину».

– Полина подождет, да и в поле она сейчас. Они переехали на дальнюю делянку. Там как раз рядом с Полозовыми делянка Трофима.

– Дяде много косить?

– Еще половину.

– Мамо, почему мы еще дома? Поехали? – то ли в шутку, то ли всерьез заторопился сын.

Трофим Курилов, брат отца Карпо, контуженный еще на японской войне, проживал с женой Тосей и дочерью Ольгой на другом краю села. Работа давалась ему тяжело. Как ни старались помогать ему жена и дочь, но косовица двигалась тяжело. Когда приехали на помощь Ганна и Карпо, у Трофима и его семьи не осталось сил даже на радость.

– Господь в помощь!

– Спасибо. Но сказали боги, чтобы и вы помогли, – натружено разгибая спину, отшутилась жена Трофима.

– Для того и приехали.

– А мы думали сватать дочку соседа, – Тося взглядом лукаво показала на делянку, на которой работала семья Полозовых.

– Ой, тетя, не начинайте, – вспыхнул Карпо.

– Как же не начинать, если после того, как я ей сказала, что ты приедешь, она не работает, только на дорогу смотрит. Вон дывысь, уже бежит! – концовку фразы она говорила на местном наречии.

Не бежала Полина, а летела. Стрельнув глазами в Карпо, попросила:

– Тятя послал. Водица у нас закончилась. Тетя Ганна, вы только приехали, привезли наверно напиться, – забыв поздороваться, лепетала она, не поднимая глаз.

– Привезли, зови своих, напьетесь и передохнем трошки.

В тени телеги тесно, но всем хорошо, только Карпо и Полина не в «своей тарелке». Их взоры украдкой встречаются. Теплый лучистый взгляд ее ласкает и зовет. Серые глаза Карпо стали почти голубыми от любви и нетерпения, очень хотелось скорее вырваться из плена сенокоса и встретиться.

– Да не таитесь вы! – лукавым тоном привела их в чувство неугомонная тетя Тося!

Карпо виновато опустил голову, а Полина, прыснув смехом, убежала.

– Тося, не займай ты их, они еще диты, – не поддержала свояченицу Ганна.

– Ой! Диты -ы! Дывысь скоро бабушкой будешь! А ты кажишь диты!

– Хватит, а то накличете беду. Принесет в подоле, – не на шутку забеспокоилось мать Полины, Евдокия.

– Не принесет, она у нас умная, знает, что делает, – отозвался отец девушки Игнат.

Опять Карпо размеренно взмахивает косой. «Надо сложиться и купить на заводе в Аксае косилку. Пусть дорого, но не махать же косой всю жизнь». Эта думка на некоторое время отодвинула ласковые мысли о Полине. Карпо стал подсчитывать, сколько надо продать зерна и скотины, чтобы облегчить свой труд.

Вдруг он почувствовал непривычное сопротивление косе. Будто она срезала небольшой холмик земли. Карпо остановился и увидел зайчонка, пересеченного почти надвое, который еще несколько раз брыкнул задними ногами, дрожь прошла по его телу, и он затих.

Дочь Трофима Ольга, увидев, что Карпо присел, подошла к нему.

– Ой, Боже! – она прижала руки к груди и отвернулась.

– Что зайчонок? Сколько молодых людей скосила война! Не счесть! – подытожила Евдокия. А вы зажурились за зайчонком. Давайте работать.

Никто не сдвинулся с места, смерть маленького зверька задела души Карпо и стоящих рядом родственников, напомнила о хрупкости жизни в этом мире, воскресила упорные слухи о грядущей войне. Но работа не ждет, она забирает все: тревогу, печаль и радость, но не смеет отнять мысли о любимом.

Полина, сгребая уже подсохшее сено, смотрит на хорошо скроенного парня, который на соседней делянке размеренно взмахивает косой. Иногда он останавливается, чтобы очистить и наточить косу, перевести дух. Их взгляды встречаются, одаривая друг друга теплотой любви и затаенной от других страсти.