Приваловские миллионы - Страница 32

Старик рассыпался мелким смешком и весело потер руки; этот смех и особенно пристальный взгляд дядюшки показались Половодову немного подозрительными. О какой рыбке он говорит, – черт его разберет. А дядюшка продолжал улыбаться и несколько раз доставал из кармана золотую табакерку; табак он нюхал очень аккуратно, как старички екатерининских времен.

– Ну, а как вы нашли этого Привалова? – спрашивал дядюшка, играя табакеркой.

– Да пока ничего особенного: ни рыба ни мясо…

– Я немного знал его, когда он еще жил в Петербурге.

– Вы знали Привалова?

– Да, отчасти… То есть знал не лично, а через других. Очень порядочный молодой человек. Жаль, что вы не поладили с ним…

– То есть как это не поладили?

– Я слышал, что Привалов начинает дело против опеки и уже взял себе поверенного.

– Вы хотите сказать о Nicolas? Это старая новость… Только едва ли они чего-нибудь добьются: Привалов и раньше все время хлопотал в Петербурге по своему делу.

– Да, знаю, слышал… Но, видите ли, большая разница – где будет хлопотать Привалов: здесь или там.

Оскар Филипыч в нескольких словах дал заметить Половодову, что ему в тонкости известно не только все дело по опеке, но все его мельчайшие подробности и особенно слабые места. Половодов с возраставшим удивлением слушал улыбавшегося немца и, наконец, проговорил:

– Откуда вы все это узнали и… для чего?

– Так… из любопытства, – скромно отвечал Оскар Филипыч, сладко потягиваясь на своем стуле. – Мне кажется, что вам, Александр Павлыч, выгоднее всего иметь поверенного в Петербурге, который следил бы за малейшим движением всего процесса. Это очень важно, особенно, если за него возьмется человек опытный…

– Вроде вас, например? – недоверчиво произнес Половодов с легкой улыбкой.

– Отчего же, я с удовольствием взялся бы похлопотать… У меня даже есть план, очень оригинальный план. Только с одним условием: половина ваша, а другая – моя. Да… Но прежде чем я вам его раскрою, скажите мне одно: доверяете вы мне или нет? Так и скажите, что думаете в настоящую минуту…

– Я вам не верю, Оскар Филипыч.

– Очень хорошо, очень хорошо, – невозмутимо продолжал дядюшка. – Прежде всего, конечно, важно выяснить взаимные отношения, чтобы после не было ненужных недоразумений. Да, это очень важно. Ваша откровенность делает вам честь… А если я вам, Александр Павлыч, шаг за шагом расскажу, как мы сначала устраним от дел Ляховского, затем поставим вас во главе всего предприятия и, наконец, дадим этому Привалову как раз столько, сколько захотим, – тогда вы мне поверите?

– Право, не знаю… У меня тоже есть несколько планов.

– Да, но все-таки один в поле не воин… Вы только дайте мне честное слово, что если мой план вам понравится – барыши пополам. Да, впрочем, вы и сами увидите, что без меня трудно будет обойтись, потому что в план входит несколько очень тонких махинаций.

Половодов затворил дверь в кабинет, раскурил сигару и приготовился слушать дядюшку, которому в глубине души он все-таки не доверял. Как иногда случается с умными людьми, Половодова смущали просто пустяки: наружность дядюшки, его херувимский вид и прилизанность всей фигуры. Оскар Филипыч уже совсем не походил на тех дельцов, с какими Половодову до настоящего времени приходилось иметь дело. Какой-то серый балахон, в котором явился дядюшка, и неизбежная для каждого немца соломенная шляпа – просто возмущали Половодова своим мещанским вкусом. Среди роскошной деловой обстановки половодовского кабинета толстенькая фигурка улыбавшегося немца являлась неприятным диссонансом, который Просто резал глаз.

– Сначала мы поставим диагноз всему делу, – мягко заговорил дядюшка… – Главный наследник, Сергей Привалов, налицо, старший брат – сумасшедший, младший в безвестном отсутствии. Так? На Шатровских заводах около миллиона казенного долга; положение опекунов очень непрочное…

– Почему вы так думаете?

– Очень просто: вы и Ляховский держитесь только благодаря дворянской опеке и кой-каким связям в Петербурге… Так? Дворянскую опеку и после нельзя будет обойти, но ее купить очень недорого стоит: члены правления – один полусумасшедший доктор-акушер восьмидесяти лет, другой – выгнанный со службы за взятки и просидевший несколько лет в остроге становой, третий – приказная строка, из поповичей… Вся эта братия получает по двадцать восемь рублей месячного жалованья. Так?

– Да вы решительно, кажется, все на свете знаете…

– Из любопытства, Александр Павлыч, из любопытства. Таким образом, дворянская опека всегда будет в наших руках, и она нам пригодится… Дальше. Теперь для вас самое главное неудобство заключается в том, что вас, опекунов, двое, и из этого никогда ничего не выйдет. Стоит отыскаться Титу Привалову, который как совершеннолетний имеет право выбирать себе опекуна сам, и тогда положение ваше и Ляховского сильно пошатнется: вы потеряете все разом…

– Совершенно верно.

– Но можно устроить так, что вы в одно и то же время освободитесь от Ляховского и ни на волос не будете зависеть от наследников… Да.

– Именно?

– Позвольте… Старший наследник, Привалов, формально не объявлен сумасшедшим?

– Нет, официально ничего не известно…

– О, это прекрасно, очень прекрасно, и, пожалуйста, обратите на это особенное внимание… Как все великие открытия, все дело очень просто, просто даже до смешного: старший Привалов выдает на крупную сумму векселей, а затем объявляет себя несостоятельным. Опекунов побоку, назначается конкурс, а главным доверенным от конкурса являетесь вы… Тогда все наследники делаются пешками, и во всем вы будете зависеть от одной дворянской опеки.

– Оскар Филипыч, да это гениальная мысль!.. – вскричал Половодов, заключая дядюшку в свои объятия.

– Позвольте, Александр Павлыч, – скромно продолжал немец, играя табакеркой. – Мысль, без сомнения, очень счастливая, и я специально для нее ехал на Урал.

– Ловить рыбку? Ха-ха…

– Позвольте… Главное заключается в том, что не нужно терять дорогого времени, а потом действовать зараз и здесь и там. Одним словом, устроить некоторый дуэт, и все пойдет как по нотам… Если бы Сергей Привалов захотел, он давно освободился бы от опеки с обязательством выплатить государственный долг по заводам в известное число лет. Но он этого не захотел сам…

– Нет, вы ошибаетесь: Привалов именно этого и добивался, когда жил в Петербурге, и об этом же будет хлопотать его поверенный, то есть Nicolas.

– Я вам говорю, что Привалов не хотел этого, не хотел даже тогда, когда ему один очень ловкий человек предлагал устроить все дело в самый короткий срок. Видите ли, необходимо было войти в соглашение кое с кем, а затем не поскупиться насчет авансов, но Привалов ни о том, ни о другом и слышать не хочет. Из-за этого и дело затянулось, но Nicolas может устроить на свой страх то, чего не хочет Привалов, и тогда все ваше дело пропало, так что вам необходим в Петербурге именно такой человек, который не только следил бы за каждым шагом Nicolas, но и парализовал бы все его начинания, и в то же время устроил бы конкурс…

– Дядюшка, вы золотой человек!

– Может быть, буду и золотым, если вы это время сумеете удержать Привалова именно здесь, на Урале. А это очень важно, особенно когда старший Привалов объявит себя несостоятельным. Все дело можно будет испортить, если упустить Привалова.

– Но каким образом я его могу удержать на Урале?

– Это уж ваше дело, Александр Павлыч: я буду свое делать, вы – свое.

– Может быть, у вас и относительно удержания Привалова на Урале тоже есть своя счастливая мысль?

– Гм… Я удивляюсь одному, что вы так легко смотрите на Привалова и даже не постарались изучить его характер, а между тем – это прежде всего.

– Да Привалова и изучать нечего, – он весь налицо: глуповат и бредит разными пустяками.

– Прибавьте: Привалов очень честный человек.

– Ну и достаточно, кажется.

– Ах, Александр Павлыч, Александр Павлыч. Как вы легко смотрите на вещи, чрезвычайно легко!