Притяжение красоты - Страница 7

Настроение Маргарет переменилось. Все-таки замечательно начинались две недели, предназначенные для отдыха в столь прекрасной стране. Она легко вздохнула. Может быть, Федерико не будет чересчур навязчив. Еще в дороге он обронил пару фраз, из которых стало ясно, – в нескольких милях от дома родителей у него есть собственное жилье. А раз так, то и засядет он там, и не придется ему часто общаться с вдовой брата и ее сестрой.

Но еще был Рикардо, вот кому общение с Федерико шло на пользу. Определенно на пользу. Похоже было, что с дядей мальчику повезло. Вон как они подружились, все время рядом – большой и маленький Бокерия, им вместе интересно… Господи, от всех этих мыслей может заболеть голова.

– Почему бы вам ни устроиться отдохнуть где-нибудь в тени? – Внезапно услышала Маргарет голос Федерико, тот стоял за ее плечом. Голос звучал безо всякого выражения – вежливое предложение и все. Молодой человек кивнул на кресла, стоящие под густой кроной огромного дерева, сквозь листву которого с трудом пробивались лучи.

– Солнце может быть безжалостным к новичкам. – Снова ее уши резанула подчеркнуто вежливая интонация.

– Спасибо! – Маргарет взглянула на кресла, на столы, стоящие поодаль, и сквозь зубы процедила:

– Здесь очень хорошо. Прямо идиллия. Как только они с Федерико уселись в тени, появилась домоправительница Кристина, полная женщина невысокого роста. Она привезла на тележке лимонад во льду, бокалы, блюдо с пирожными и пастилками, орехи, цукаты и фрукты в синей вазе. Улыбнувшись маленькой компании и потрепав полной рукой кудри Рикардо, она удалилась. Маргарет молчала.

– Мне она понравилась, – громко сказал мальчик, нарушив тягостную тишину, и надкусил пирожное. – Кристина вежливая и ласковая. Мне вообще здесь все нравится.

Мальчик вслед за пирожным, засунул в рот пастилу – А тебе, тетя, как здесь? Ты ведь всегда все критикуешь, – пробормотал он с набитым ртом.

Маргарет отпила из зеленоватого бокала лимонад.

– Да, Рикардо. Здесь неплохо.

Федерико разглядывал миссис Берн. У него был такой вид, будто он хотел произнести нечто важное, но сдержался. Однако спустя какое-то время он оживился, и она услышала:

– Хорошо.., даже превосходно! За две недели вам понравится здесь еще больше.

Ей послышались в его голосе нотки сарказма.

Как только Рикардо покончил с пирожными, он подошел к краю бассейна, снял башмаки, носки, уселся на бортик и принялся болтать ногами в воде, мурлыча под нос с совершенно счастливым видом, как умеют делать только дети.

Магги неотрывно следила за мальчиком. Тягостная атмосфера за столом достигла критической точки. В этот момент Федерико кивнул в сторону ее племянника.

– Кажется, ребенок уже свыкся с потерей отца.

Зря миссис Берн встретилась взглядом с его бездонными глазами, это было ошибкой. Они словно невидимыми лучами прожигали душу насквозь. Магги заметила, что у нее дрожат руки.

– Мануэль с Рикардо не были особенно близки, – сказала она с трудом, отводя взгляд в сторону. – Он много работал. Домой приходил только ночевать.

В душе Маргарет считала, что Мануэль был жестоким отцом, ребенок скорее боялся его, чем любил. Но об этом не стала говорить Федерико, потому что могла и ошибиться: отца и сына она видела вместе всего-то несколько раз. Что поделаешь, Маргарет жила и работала в Копенгагене, а сестра с семейством – в родном благословенном Орхусе.

– А вы, оказывается, не любили моего брата? – холодно заметил Федерико.

Миссис Верн неожиданно для себя вновь взглянула на сидящего перед ней мужчину. Теперь его глаза были скорее задумчивыми, чем враждебными. И все же она ни на грамм не испытывала к нему доверия.

– Почему вы так решили?

– Разве я ошибся?

– Он был мужем Карен, и она любила его.

– Это не ответ, – произнес Федерико мягко.

– Я так не думаю. – Маргарет подняла подбородок, сжала губы, сузила глаза. Холодная, недоступная женщина. Шкатулка, запертая на ключ…

– Вы считаете, ваша сестра вышла замуж неудачно? – высказав это предположение, Федерико наклонился в сторону гостьи.

«Вы считаете…»! Еще бы! Она до сих пор уверена: Мануэль был недостоин Карен.

– Думаю, отношения сестры и Мануэля – их личное дело. Не стоит ворошить прошлое.

– Совершенно с вами согласен. Тем не менее я угадал ваше особое отношение к покойному брату. – Федерико подмигнул, как заговорщик.

– Считаю преждевременным с вашей стороны делать какие-либо выводы. Мы знакомы несколько часов, да и брата вы давным-давно не видели, – сказала, как отрезала, Маргарет. Она решила, что поставила Федерико мат в два хода.

Тот молча откинулся в кресле, расположившись поудобнее. Миссис Берн угадала какое-то «душевное движение, отразившееся в глубине его темных глаз. Возможно, в этот момент он вспомнил те годы, когда они с братом были еще вместе… Но Федерико, судя по всему, не отличался сентиментальностью и мягкостью. И Маргарет призналась себе, что именно в этом крылся секрет его притягательной мужественности. Он выглядел грубым, циничным, безжалостным, сексуальным, очень сексуальным. Скорее всего, этот сеньор в постели был динамитом.

Эта мысль поразила ее, она даже выпрямила спину, и, словно отгоняя наваждение, встряхнула копной платиновых волос. С чего бы ей такой бред пришел в голову? Она, Маргарет, верно, медленно сходит с ума. Испанское солнце ей явно вредит.

– Что случилось? – Глаза Федерико на этот раз сделались серыми, чуточку встревоженными. Нет, ни одна мелочь в ее поведении не ускользала от него.

– Ничего. – Маргарет придала своему голосу холодность и равнодушие. – Если позволите, мне бы хотелось вернуться обратно в дом.

– Я не против, – спокойно откликнулся он. – Кстати, мы должны еще посмотреть автомобили, помните?

– Это интересно Рикардо, а мне – нет, и вы прекрасно об этом знаете. Вовсе я не собиралась разглядывать вашу семейную автоколлекцию.

Он улыбнулся.

– Жаль, до гаража рукой подать.

– Это не имеет значения. – С плохо скрываемым раздражением она смерила его взглядом. – Вы гостеприимны, идете навстречу пожеланиям своих гостей. Не так ли, сеньор Бокерия? Не заставите же вы меня делать что-либо насильно?

Каждое ее слово звенело, словно льдинка. Федерико снова улыбнулся и произнес с невозмутимым видом:

– Согласитесь, мое поведение зависит от гостьи.

Боже мой, поразительная вежливость, убийственная вежливость! – подумала она.

– Или вы думаете, мои соотечественники в середине двадцатого века зря дали женщинам право голоса?

Ах, да он еще и язвит!

– Мужской шовинизм, сеньор Бокерия, вас не украшает. Неужели вы один из тех откровенных эгоистов, у которых вызывают аллергию женщины с собственным мнением? А что вы думаете о прекрасной половине человечества вообще? Впрочем, могу догадаться. Вы считаете – наше предназначение рожать да хлопотать по хозяйству. Верно? И что женщины должны падать в сильные мужские руки, умоляя о любви?

– Если вы предполагаете, что во мне присутствует весь только что перечисленный вами набор сомнительных достоинств, то вам ничего другого не остается, как немножечко подождать, – мягко заметил он.

Маргарет душил гнев, щеки ее горели, глаза в одно мгновение стали злыми.

– Вы, вы…

– Договаривайте, Маргарет, по-вашему, я – обыкновенный кобель? Но если бы вы захотели, то нашли бы более оригинальное определение для меня.

Да он смеется над ней! На его губах – улыбка, в глубине темных глаз – удовольствие. Миссис Верн так и смазала бы по наглой физиономии, но в нескольких шагах сидел Рикардо – ноги в голубом бассейне, на губах – беспечная песенка. И нехорошо, если мальчик увидит стремительную атаку тетки на свежеиспеченного дядю.

Маргарет усилием воли заставила себя успокоиться. Как будто читая ее мысли, Федерико мягко добавил:

– А сейчас, пожалуйста, Маргарет Берн, не заставляйте меня тащить вас силой в гараж. Родственники умеют понимать друг друга.

– Для вас семейные отношения превыше всего! – выпалила она с жаром.