Притча про обезьяну и луну (СИ) - Страница 5

– Эй, парни! – заорал он. – Сюда, скорее!

Кучики все еще дышал. Облегчение Ренджи было неизмеримо: теперь уж от него точно ничего больше не зависит. Он не удержался, спросил подбежавших синигами:

– Ребята, почему вы? Откуда вы узнали?

– Капитан Унохана нас отправила, – пояснил старший в команде, склоняясь над офицерами шестого отряда и внимательно их оглядывая. – Она следила за реяцу с помощью бакудо, и определила, что арранкар уничтожен, но, поскольку ваша реяцу, лейтенант Абарай, и реяцу капитана Кучики оставалась на месте, она предположила, что тут дело неладно.

– Значит, мы не так уж долго тут сидим, – сообразил Ренджи.

Ему казалось, что их с капитаном теперь невозможно будет разлепить, что они намертво склеились между собой засохшей кровью. Но медики без труда оторвали их друг от друга, растащили в разные стороны. Ренджи заметил посиневшие губы Кучики. Плохо дело. Но синигами четвертого отряда немедленно взялись за него, и можно было надеяться на лучшее. Абарая уложили на спину, и он только тогда заметил, насколько был напряжен все это время, и насколько ему было больно. Он перестал держать себя в руках… и немедленно отключился.

Из госпиталя их выписали одновременно. Правда, Ренджи не знал об этом до тех пор, пока, собравшись вернуться к своему отряду, он не столкнулся с капитаном в больничном коридоре. Оба замерли, пристально глядя друг на друга. Наконец, Кучики проговорил:

– Похоже, ты сделал глупость.

Значит, ему уже все рассказали, понял Ренджи. Объяснили, что он выжил только благодаря лейтенанту.

– Лучше уж глупость, чем предательство, – проворчал Абарай.

– Не думай, что это тебе что-то дает, – предупредил капитан. – Я своего мнения не изменю.

– А я ничего такого и не думал, – буркнул Ренджи. – Насчет какой-нибудь там благодарности или чего-то в таком роде… Я сделал то, что должен был, и все.

– И лучше бы тебе совсем бросить эту затею, – продолжил Кучики.

– Это будет предательство самого себя, – Ренджи усмехнулся. – Еще хуже.

– Неважно, как это будет называться. Ты только потеряешь время. Это бессмысленно.

– А тебе не плевать? – Озлился Абарай. – Это мое дело, ты сам говорил. А я не отступлю. Я одержу победу или погибну.

– Где ты этого нахватался? В одиннадцатом отряде, что ли?

– Может, и в одиннадцатом. Чем плох принцип?

– Например, тем, что единственное, чего ты сможешь добиться, будет твоя смерть.

– Только не надо меня пугать, – Ренджи сжал кулаки. – Мне уже надоело тебя бояться. Ты просто раньше начал учиться, вот и все твое преимущество. Но я тебя догоняю, и очень быстро. Скоро я тебя растопчу. Я отберу у тебя Рукию.

– Если это так важно для тебя, ты должен был подумать об этом с самого начала, – напомнил Бьякуя. – И не должен был ее отпускать.

– Согласен, я был дурак, – не стал возражать Ренджи. – Сразу не разобрался. Но я… Я думал, что ей будет лучше… с тобой, – последние слова выговорились с трудом. Сложно называть вещи своими именами. Но ведь это так: кто бы он ни был, – муж, брат, – но человек, который будет рядом, который поддержит и защитит. – А ты не защитил ее! – Закончил он вслух.

Кучики молчал, бесстрастно глядя ему в глаза… и Ренджи вдруг запоздало вспомнил, что разговаривает со своим капитаном. Черт, он совсем забыл об этом! Этот разговор как-то сразу показался ему просто разговором двух мужчин, и он слишком увлекся, позволил себе тон, который недопустим в отношении старшего по званию. Теперь Кучики точно разозлится.

Впрочем, Бьякуя тоже умел отличать мужской разговор от беседы начальника и подчиненного. Он опустил глаза и прошел было мимо Абарая, но вдруг остановился, резко обернулся и снова взглянул на лейтенанта.

– Так ты считаешь, – проговорил он, – что ей было бы лучше остаться с тобой?

Ренджи тоже развернулся к нему и готов уже был запальчиво ответить, что в этом не может быть никакого сомнения… и осекся. Он вдруг представил себе, что этот высокомерный тип так и не появился в их с Рукией жизни. Добились бы они того, что имеют сейчас? Вряд ли, ох, вряд ли! Стал бы Ренджи работать над собой, как проклятый, если бы не маячил впереди этот недостижимый соперник? Стала бы Рукия так тянуться, если бы не страх выглядеть беспомощной при такой-то фамилии? Вряд ли они стали бы лейтенантами, а ведь для большинства синигами это венец карьеры. Скорее они стали бы обычными офицерами среднего ранга, держались бы немного наособицу (он помнил, как сложно было налаживать отношения с местными еще в Академии!), может быть, даже никогда и не поняли бы, насколько нужны друг другу, потому что были бы всегда вместе… Лучше? Или… Ренджи опустил глаза.

– А она? – вдруг спросил капитан. – Она-то тебя любит?

Ренджи не ответил.

– Ты хоть спросил?

Ренджи молчал, и Кучики, не дождавшись ответа, развернулся и направился к выходу. Абарай так и не поднял взгляд.

– Рукия, слушай… – Ренджи смотрел в сторону. Он сжимал губы и пытался придать себе независимый вид, чтобы скрыть смущение. – Хм… А это… ну… У тебя парень есть?

Уже по тому, какими малиновыми стали его уши, Рукия без труда определила, к чему был задан этот вопрос.

– Дурак ты, Ренджи, – улыбнулась она. – Зачем мне кто-то еще?

Абарай с самым решительным видом мчался на всех парах по коридору штаба шестого отряда. Он надеялся, что Кучики поймет, почему он выбрал такой тон. А впрочем, поймет, не дурак. Мужской разговор продолжается. Он влетел в кабинет капитана, с размаху оперся обеими ладонями о стол. Бьякуя поглядел на него с некоторым недоумением.

– Сам для себя ты любые законы нарушаешь, – глядя ему в глаза, заявил Ренджи. – А другим нельзя, так, что ли? Ты считаешь себя круче всех? Так я тебе докажу, обещаю. Я стану таким же, как ты. И тогда ты отдашь мне Рукию. Хотя бы потому, что тебе станет стыдно!

Кучики некоторое время молча смотрел на него. Потом коротко бросил:

– Договорились.