Пришелец - Страница 8

И вот как-то раз, приблизившись к подножию громадного корявого дуба, выросшего посреди поляны и спаленного Огненным Копьем Перкунаса, Бэрг ощутил всей спиной мгновенный холодок и, оглянувшись, увидел над собой рысь, припавшую к толстому обломанному суку. Он едва успел выставить перед собой крепкую колотушку, и это спасло его от первого прыжка зверя: удар пришелся рыси по носу, она отскочила и упала на спину, чиркнув по воздуху всеми четырьмя лапами с выставленными и растопыренными когтями. Пока она вскакивала, Бэрг успел вскарабкаться на сук и выхватить из-за пояса длинный кривой нож из клыка неизвестного кеттам зверя, добываемого маанами в той стороне, куда на ночь уходил Синг. Но теперь рысь не спешила. Она посмотрела в глаза человека спокойным и уверенным взглядом прищуренных глаз цвета сосновой смолы, повернулась и исчезла за стволом дуба. Бэрг услышал, как она урчит, как точит когти о сухое дерево, обдирая остатки коры, и тихо переполз на сук повыше, зажав в зубах нож. Повадки рыси он знал больше по рассказам взрослых охотников, сам только раз видел ее издалека, но часто натыкался на свежие следы, когда она вытаскивала мелкую дичь из ловушек и петель или уносила косулю, убитую дротиком самострела. Теперь он рассчитал верно: рысь белкой вскарабкалась по другой стороне ствола и прыгнула как раз в то место, где только что сидел Бэрг. Он хотел броситься ей на спину, но поскользнулся на влажном клочке коры и чуть не свалился спиной прямо в лапы разъяренному хищнику. Он успел упереться в сук руками, но рысь прыгнула и лапой выдрала клок мяса из его икры. Запахло кровью. Рысь спрыгнула на землю и опять исчезла за дубовым стволом. Бэрг воспользовался этим, чтобы переползти на следующий сук и кое-как перемотать поясным ремнем кровоточащую ногу. Рысь вскарабкалась по стволу, опять прыгнула и опять щелкнула клыками в пустом воздухе. Они еще раз посмотрели в глаза друг другу, и Бэрг прочел во взгляде зверя безжалостную и неотвратимую смерть. Он с последней надеждой осмотрелся вокруг, но поляна была пуста, и вдалеке слышался лишь ровный и редкий перестук колотушек удаляющихся загонщиков. Когда рысь снова исчезла за стволом, уже не спрыгивая на землю, а плавно и мягко перескакивая с ветки на ветку, Бэрг крепко стиснул рукоятку ножа, схватил свободной рукой подвешенную к поясу колотушку и изо всех сил начал бить ею по стволу, словно силясь перестучать деловитого дятла у самой верхушки, расколотой ударом Перкунаса. Эхо дробными переливами раскатилось по полуденному лесу и потонуло в разноголосом птичьем щебете, пронизанном двойным екающим кличем кукушки. Бэрг припал к стволу чутким ухом, но услышал лишь мерное гудение множества пчел, вившихся вокруг губастого дупла высоко над его головой. Он успел подумать, что если рысь вскарабкается по стволу, чтобы прыгнуть на него сверху, и потревожит улей, то пчелы накинутся на нее, и тогда он будет спасен. И тут его ухо различило тихое и близкое дыхание зверя; Бэрг скользнул вниз, а по стволу над ним метнулась серая тень. Он повис на нижнем суку, спрыгнул на землю и, припадая на раненую ногу, стал отступать от дуба, не сводя глаз с рыси и держа на изготовку костяной нож. Отступая, он зацепился пяткой за торчащий корень и, уже откидываясь на спину, увидел, как рысь оттолкнулась задними лапами от ствола и распласталась в воздухе. Бэрг из последних сил повалился на бок, подставляя зверю плечо и выбросив из-под мышки острие ножа. Но тут он услышал над самым ухом свист летящего камня, сухой треск кости и почувствовал, как лапа хищника мягко и бессильно шлепнула его по плечу. Бэрг перекатился через спину и вскочил на ноги. Рысь лежала, подвернув под себя передние лапы и уткнувшись мордой в траву. По ее пятнистой шкуре мелкой рябью пробегали предсмертные судороги. Бэрг оглянулся: через луг к нему, сворачивая на ходу ремень пращи, неторопливо шел Эрних. Подойдя и увидев выступающую из-под ремня кровь на ноге Бэрга, он молча склонился перед ним, размотал ремень, смочил пальцы слюной, провел по краям раны и приложил к месту вырванный с мясом клок кожи, прошептав несколько слов на непонятном Бэргу языке.

— Больно? — спросил он.

— Нет, — замотал головой Бэрг.

— Пройдись, — сказал Эрних.

Бэрг сделал несколько шагов по траве, стараясь не опираться на раненую ногу.

— Быстрее, быстрее! — приказал Эрних. — Беги! Прыжок!

Бэрг безмолвно подчинился Эрниху и почувствовал, что его ноги так же легко и беспрекословно повинуются ему.

Потом они вдвоем втащили мертвую рысь на дуб, привязали ее лапы к сучьям и бросились догонять ушедшую вперед облаву. Все это случилось уже после того, как они привязали Эрниха к осине и стали забрасывать его земляными комьями. Бэрг подумал, что уж кто-кто, а Эрних мог бы стать лучшим охотником племени. Если бы захотел. Если бы он не был зачат в Ночь Священного Погребения и не должен был со временем заступить место Унээта. «Но как он может стать Верховным Жрецом, — размышлял Бэрг, возвращаясь вместе со всеми с похорон Миты, — если он не верит Унээту? А кому он верит? Неужели этому одноногому хитрецу Гильду, выползающему из пещеры только для того, чтобы поглазеть на чьи-нибудь похороны?» Бэрг оглянулся. Гильд ковылял по тропе, опираясь на две можжевеловые палки, а Эрних шел рядом с ним и что-то говорил, показывая пучок мха, зажатый в ладони.

Но прежде чем вступить в ряды охотников, Бэрг должен был взять себе жену и зачать младенца в ее лоне, чтобы род его не прервался, если сам он погибнет на охоте. Уставшие за ночь воины при входе в пещеру не зря потешались над ним, глядя, как он ворошит руками опавшие листья, вышаривая перламутровые скорлупки пустых раковин. Бэрг ни разу не видел Тингу, дочь вождя маанов Кламма, но его отец, при жизни дважды ходивший к людям, живущим в шалашах, за рыбьим зубом и кожами, успел не только присмотреться к ловкой красивой девочке, но и внести за нее залог: два копья с кремневыми наконечниками. Теперь, когда отца не было в живых, Бэрг должен был исполнить его волю и взять Тингу в жены.

Вечером в пещере у Подземного Озера собрались все мужчины племени, чтобы решить, кто отправится к маанам на этот раз. Про тех, кто ушел к маанам три луны назад с глиняными горшками, кремнями и мягкими теплыми шкурками соболя и куницы, не говорили. Только Унээт взял из очага дымящийся уголь, быстрым движением руки очертил на освещенной факелом стене профиль волка и несколькими штрихами изобразил у него в брюхе человеческую фигурку. Это означало, что стая волков выследила людей и те не сумели защитить себя от хищников. Один Янгор сказал, что надо позвать Гильда; пусть тот посмотрит в свою миску. Послали за Гильдом. Одноногий не стал упираться, но сказал, что не двинется с места, если с ним рядом не будет Эрниха. Условие донесли Унээту. Тот помолчал, выдернул из края мантии воронье перо, подпалил его на алых углях очага, понюхал, закатил глаза и кивнул головой в знак согласия. Гильда привели под руки. Эрних шел за ним с миской в руках, а когда старика усадили на покрытый медвежьей шкурой камень, спустился к Озеру, зачерпнул черной воды и, поднявшись, протянул миску Гильду. Охотники затихли и почтительно прикрыли глаза тяжелыми от красной глины веками. Лишь Унээт возвышался над Гильдом, скрестив на груди перехваченные кожаными браслетами руки, и сквозь прорези в маске глядел на темную круглую дыру в ладонях старика, поглощавшую даже пламя факелов, озарявшее пещеру дрожащими красными бликами. Потом он увидел, как из тьмы проступило подножие скалы, разбросанные по земле сучья, копья, луки, горшки, окровавленные клочья звериных шкурок. Видение пропало.

— Они не успели добыть огонь, — сказал Гильд, — их нет. Никого.

— Посмотри еще, — приказал Унээт.

Гильд опять склонился над глиняным кольцом. Из тьмы выступили две тонкие березовые верхушки. К ним было привязано что-то вроде узких мешков, свисавших вдоль стволов на длину человеческого тела. Вот одна из верхушек поплыла на Гильда, мешок стал заслонять собой редкий подлесок на опушке, и вдруг Унээт ясно различил вместо крупного узла на мешке истлевшую человеческую голову с пустыми глазницами и вырванной нижней челюстью. Все опять пропало.