Пришелец - Страница 21

Девчушка тут же исчезла, юркнув между прихожанами, до молодого человека донесся лишь из дальнего придела ее звонкий голосок, воспевавший агнца.

Со щемящим сердцем вышел он из церкви. Под ближайшим фонарем расправил бумагу: "Далой тиранию!!! Далой тодальное государство!!!"

Руки молодого человека дрожали, не потому, конечно, что известное ему и нам лицо, вновь успешно пригвоздившее Христа, вовсе никаких успехов в орфографии не достигло.

Он обратил свой взор в небесную темень, откуда все еще падали снежные хлопья.

— Бедная девочка… ox ты, бедная девочка… — бормотал он, и лицо его странным образом передернулось.

Между тем в церкви продолжали воспевать пастухов, осиянных свыше.

А почему бы теперь не быть весне. Например, началу мая. Нет государств, которые не отмечали бы своих юбилеев. Особенно прекрасно и многозначительно, когда праздник совпадает с весенним оживлением, с цветением цветов. Подобное сопоставление, приятная, обнадеживающая параллель открывает гражданам глаза на символическую связь между расцветом природы и процветанием государства.

Когда молодой человек вышел на улицу, повсюду развевались флаги: по-видимому, дворники побеспокоились загодя и придали городу соответствующий вид. Замечательно ведь, если гражданин, пробудившись ото сна, первым делом видит в окне священные национальные цвета — желтый и лиловый.

Да, молодой господин шагал сквозь майское утро, казавшееся хрупким, воздушным, удивительно легким. Дул прохладный, бодрящий ветерок. По голубому небу бежали облачка-овечки — шаловливые, беленькие, кудрящиеся по краям, точно буфы на выходной блузке школьницы.

Улицы недавно подмели, в каскадах струи поливальной машины переливалась непорочная радуга. На первых прохожих были светлые сорочки, от костюмов пахло горячим утюгом.

Даже такое деловое учреждение, как банк, — молодой человек заглянул в него, чтобы снять со счета немного денег, — выглядело по-праздничному. Очередь была маленькая, но молодой человек все же успел взглянуть на портреты видных государственных деятелей; по случаю годовщины их могли украсить венками; у него также достало времени прочесть воодушевляющие лозунги, написанные ярко-лиловыми буквами по желтому фону.

Вежливая улыбка не сходила с уст пожилой дамы, которая его обычно обслуживала и во взгляде которой всегда читалась профессиональная настороженность. Она протянула молодому человеку деньги, словно приятный подарок сделала. Он заметил, что дама напудрилась и что бородавка на мочке левого уха, бывшая со сливовую косточку и не очень-то ее красившая, вроде бы стала меньше, несколько усохла. Когда она склонилась над чековой книжкой, он обнаружил причину столь неожиданной перемены: неприглядное образование паразитического свойства было крепко перевязано желто-лиловой шелковой ниткой и лишилось притока крови. Нарост, посаженный на голодный паек, стал темно-коричневым, и молодой человек прикинул, что вскорости, может быть даже к вечернему карнавалу, он отпадет.

Использование ниточки тех же цветов, что национальный флаг, могло возбудить двоякие мысли, но если это вызов, то кому? Кто не приносит пользы, тому нет места в нашем государстве!

Выйдя из банка, молодой человек ощутил легкое чувство вины — сам-то он как подчеркивает торжественность момента? И тут же купил себе золотисто-лиловый галстук-бабочку.

Большие часы на вокзальной башне могли бы кроме точного времени показывать дни недели и фазы луны. В таком случае молодой человек заметил бы, что сегодня среда — его музейный день. Поскольку музеи в праздничные дни закрываются раньше, разумно было бы заглянуть в него сейчас. Пропустив свой день, он, очевидно, расстроит пожилых дам, хотя сегодняшнее отсутствие вполне объяснимо. Он все же купил на перекрестке букетик желтых нарциссов с лиловой сердцевинкой сорта "Гранде Моноцетти", при выведении которого наши славные генетики прибегли ко множеству хитроумных мутаций. За что и удостоились государственной премии, как то принято и положено.

Музей также выглядел праздничнее обычного. Ради такого дня шелковая лента ниспадала с плеча на грудь медведя, благодаря чему этот грустного вида всеядный топтыга из отряда хищных семейства млекопитающих класса высших позвоночных производил гораздо более жизнерадостное впечатление.

Вручив цветочки — мы не намерены подробно расписывать радость и восхищение дам, — молодой человек решил подольше задержаться у витрины с насекомыми, живущими в сообществах.

Он рассматривал бархатистых шмелей, засушенных муравьев, которые, очевидно, и в торжественные дни не забывали трудовые обязанности и прилежно таскали веточки в свою конусообразную кучу — их государство, их отечество. Также размышлял молодой человек о термитах: ведь эти бледные плюгавые существа совершают подвиги — одолевают бетон и даже железо. Lаbоr vinсit оmnia. [7]

Он попросил позволения посидеть минутку в библиотеке. Конечно, дамы разрешили. Мы открыты до двух, но если пожелаете, оставайтесь дольше, ему показали задний ход. Он может выйти из него и отдать ключи, постучав в дверь под номером три, где живет одна из дам, по совместительству исполняющая обязанности ночного сторожа. "Нет, — ответствовал молодой человек, — едва ли я задержусь так долго". Сегодня ведь праздник. Он еще хочет попасть домой и немного отдохнуть, а потом со свежими силами принять участие в вечерней манифестации и играх. Ах так! Ну конечно! Как вам будет угодно!

В библиотеке он мог полистать интересные книги: например, Метерлинка — великого исследователя смысла жизни, который самые свои глубокие мысли записывал, наблюдая за жизнью пчел, муравьев и термитов. Возможно, он несколько переоценивал роль инстинктов — благодаря инстинктам, считал он, маленькие перепончатокрылые заселили планету в тысячи, нет, в миллионы раз раньше нас. Но что, собственно, представляет собой инстинкт? Разве не следование благородным законам гармонии?

Склонив голову набок, молодой человек рассматривал царицу, или матку, термитов, колоссальную по сравнению с остальными. Она душа государства термитов. Ее обслуживанием заняты все без исключения: солдаты и, конечно, рабочие, которые добывают или выращивают пищу, приносят ее, кормят других или на всякий случай запасают ее в себе, конечно, не ради собственного удовольствия, а ради общего блага. Их подвешивают как бочонки, и основная их задача — лениться. То есть не делать лишних движений, сохранять энергию и тем самым сберегать в себе накопленные запасы. Да, но все-таки самая бесподобная — царица, или матка, термитов, дарующая жизнь. И волей-неволей мысли молодого человека унеслись к великому Моноцетти, который, разумеется, в другом, человеческом плане Великая Мать государства. А также Великий Отец.

Государство — это могучий, гигантский организм. Все обитатели улья, или термитника, без колебаний идут на смерть во имя императрицы, все равно — в бою или от голода. И вы только подумайте, как долго они благодаря этому продержались на нашей планете! Как же так получилось, что человек, венец животного мира, именно с точки зрения верности государству невероятно далеко отошел от идеала. Букашечки не критикуют своего императора, не вскрывают недостатков, а для человеческого общества со всеми его Станционными Графами и прочим отребьем — к счастью, немногочисленным! — для всех этих подонков нет ничего святого, ни государства, ни его главы. Вне всякого сомнения, человечеству грозит гибель, ибо основная предпосылка устойчивости — поголовная преданность и самопожертвование.

Все это так. Но сегодня радостный день, сегодня в народе торжествуют добрые, возвышенные инстинкты и убеждения. С какой же стати думать об отдельных выродках? Так размышлял молодой человек, направляясь из музея домой.

И вот наступила послеобеденная пора — начало торжеств. Молодой человек бодро шагал к стадиону: в петлице у него красовался желто-лиловый нарцисс, недавно приобретенный галстук-бабочка и выглядывающий из нагрудного кармашка платочек радовали глаз священным альянсом солнечно-желтого и фиалково-лилового. Он подпевал маршам и кантатам, лившимся из репродукторов, — зажигательным, звучавшим несколько металлически, но весьма оптимистичным, пробуждавшим героический дух. Да, те же мелодии доносились из окон, и свежий весенний ветер гонял их туда-сюда по голубому небу — оно служило как бы торжествующим звуковым экраном над головами счастливого народа. Казалось, весь город устремился к стадиону, в полном единодушии, наэлектризованности общей идеей, под веселые выкрики. Молодой человек нежным взглядом окинул девушек в желтых платьях: он вспомнил, что в программе праздника значатся массовые выступления физкультурников. На спортсменах были лиловые тренировочные костюмы. Уж не таков ли цвет чемпионов?