Пришельцы с Земли - Страница 30

Кеннеди знал, что ему необходимо вмешаться вход событий до 11 октября. Иначе никакие доказательства не убедят людей, уверившихся, что их соотечественников зверски убили ганниты. Но как заполучить эти доказательства?

Когда Кеннеди завтракал в придорожной закусочной Трентона, что в штате Нью-Джерси, радио выкрикнуло: «Нападение на земную колонию на Ганимеде!» На календаре было воскресенье, 17 сентября.

Повар протянул руку за стойку и прибавил звук приемника. «Неожиданная атака аборигенов перед рассветом по ганимедскому времени поставила существование земной колонии на этой луне Юпитера под угрозу, — раздался голос диктора. — По оценкам, около пяти тысяч ганнитов, вооруженных дубинками и другими местными видами оружия, ринулись вниз на купол с криком: „Смерть землянам!“ Директор Лестер Брукман передал впоследствии, что атака была отбита, но ценой жизни троих землян, постройкам колонии нападение нанесло значительный ущерб.

Имена жертв будут сообщены позже, когда поступят известия о дальнейшем развитии событий».

Бледная женщина с одутловатым лицом, сидевшая у стойки, оторвалась от еды и воскликнула:

— Как ужасно! Им приходится сражаться против дикарей!

— Я слышал сегодня разговор, двое посетителей обсуждали, может, стоит направить туда войска ООН для умиротворения, — сказал повар. — Но если решат это сделать, то им бы надо поторопиться, пока там всех землян не перерезали.

Кеннеди сидел молча и, сведя брови, поглощал свой завтрак. Ему хотелось крикнуть, что страшатся они напрасно, что никакой колонии не существует, а вся эта история с нападением аборигенов была распланирована за много месяцев у них в агентстве и по графику именно сегодня подлежала оглашению. И что свирепые ганимедские дикари на деле были мудрыми и совершенно безобидными существами. Но ничего этого сказать он не мог.

Поздно вечером он добрался до Нью-Йорка и снял номер в дешевой гостинице где-то в районе 65-й улицы Манхэттена с окнами, выходящими на Ист-Ривер. Там он назвался Виктором Энгелом из Брокхерста, штат Висконсин.

Постояльцы в гостинице собрались довольно любопытные — по большей части сюда стеклись оставшиеся пока на плаву иссушенные судьбой старики и старухи, которые родились в прошлом столетии и еще помнили те времена, когда Жизнь Была По-настоящему Хороша. Кеннеди, углубленно изучавший социоисторию XX века при подготовке к экзамену на степень бакалавра в области коммуникации, не мог сдержать улыбки, ибо почти пять десятилетий после второй мировой войны прошли под знаком давящей на нервы международной напряженности, разрядившейся окончательно только в 1995 году, после подписания Маракаибского Пакта и установления мира на планете. Похоже было, Депрессия 1995 года начисто стерла из памяти этих стариков воспоминания детства и юности, когда над всеми нависала угроза термоядерного уничтожения, и заместила их туманными представлениями о некоем рае земном.

Ну что ж, подумал Кеннеди, не мне протыкать мыльные пузыри их фантазий, не мне разрушать их фантастический мир. Синдром Золотого века был распространенным спутником старости — хоть в вымышленном мире мечты могли они найти прибежище от неприглядности своих закатных дней.

Определенная разновидность счастливого заблуждения. «А вот что мне теперь делать?» — спросил он себя.

Но и в Нью-Йорке он оказался не ближе к решению этого вопроса, чем если бы по-прежнему находился на Ганимеде или вообще на Плутоне. Никакого доступа к компрометирующим сведениям в досье агентства. А без них он не мог выступить с публичным обвинением, кто поверит безумным измышлениям убийцы и предателя? Времени оставалось уже мало: через несколько недель будет проведена решительная атака и ганнитов уничтожат. Кроме того, рано или поздно ему придется выйти на улицу, где кто-нибудь умудрится все же его опознать, несмотря на измененную внешность.

В среду Кеннеди купил листок новостей и внимательно его прочел. Там содержался очередной рапорт о положении в осажденной колонии, состряпанный служащими Диноли.

Еще было сообщение, сводившееся вкратце к известию, что предатель Теодор Кеннеди еще не пойман, но авторитетные лица из службы безопасности надеются вскоре его задержать.

А в колонке «Объявления граждан», которую Кеннеди чуть было не проглядел и пробежал глазами только, чтобы немного отвлечься, обнаружилась маленькая заметка следующего содержания:

«Дорогой мой Тед, простишь ли ты меня? Теперь я понимаю, какую совершила ошибку. Приходи в наш дом в четверг вечером, постараюсь помочь тебе. Верь мне, любимый. М.».

Кеннеди пять или шесть раз перечитал объявление. Не может ли это оказаться ловушкой? Нет, конечно же, нет. Именно Мардж должна была написать его. Только ей во всем этом огромном мире он мог доверять. И он решил поехать на встречу с ней.

Казалось, дом спит: окна затемнены, лужайка не стрижена. Кеннеди расплатился с таксистом и мягко направился ко входной двери. В любую секунду он готов был выхватить револьвер, если вдруг появятся агенты отдела безопасности.

Приложив руку к замку, он открыл дверь и вошел. Мардж ждала его в гостиной.

Выглядела она плохо. За месяц постарела, осунулась. Волосы стали похожи на паклю. Губы дрожали, никакого макияжа на лице, мечущийся взгляд.

— Мардж…

— Ты читал объявление, — хрипло прошептала он. — Я молила бога, чтобы оно не попало тебе на глаза. Ты ведь никогда не читал этот раздел газеты.

— Молила, чтобы я не читал? Но…

— Добрый вечер, Тед, — услышал он мужской голос. Из кухни вышел Дейв Сполдинг. В руке его поблескивал маленький никелированный пистолет.

— Сполдинг? Как же…

— Пожалуйста, подними руки, Тед. Мардж, проверь, нет ли у него оружия.

Она поднялась и неуверенно подошла. Провела руками по бокам и быстро выловила револьвер из кармана, затем молча передала его Сполдингу, державшему их на мушке во время обыска.

— Рад, что тебе не пришло в голову никаких странных мыслей относительно этого пистолета, — бесстрастно констатировал Сполдинг, только дрожь в голосе выдавала его волнение. — Как я уже тебе объяснял, я всегда вижу, когда ты готовишься что-нибудь предпринять. И опередил бы твой выстрел, если бы тебе вздумалось нажать на курок, секунд на пять.

Кеннеди раздражало, что Сполдинг позволил себе так разговаривать в его собственном доме. И тут до него дошла леденящая мысль — он попался в ловушку, где Мардж служила приманкой.

— Что это значит, Сполдинг? — сказал он.

— Все очень просто. С тобой на руках можно выгодно поторговаться. Рад, что перехватил тебя у агентов безопасности и верно рассчитал, как тебя подманить.

Кеннеди удивленно посмотрел на Мардж:

— А я-то думал, что вы двое — простодушные идеалисты. Что происходит?

— Я ушел из агентства вскоре после твоего отлета на Ганимед, — сказал Сполдинг. — Но недавно мне пришло в голову, что мог бы вернуться туда с выгодой для себя. Позвонил Диноли и пообещал разыскать тебя в обмен на место второго класса для себя.

Кеннеди сузил глаза.

— Атмосфера цинизма в конце концов и тебя охватила, Дейв. — Черствость и бесцеремонность молодого человека поразила его. — Итак, ты использовал Мардж в качестве наживки, заманил меня сюда и собираешься запродать меня Диноли и все ради того, чтобы попасть обратно в агентство, которое всего несколько месяцев назад ты так презирал. Просто замечательно, Дейв.

На лице Сполдинга промелькнуло страдальческое выражение. Кеннеди молча смотрел на пистолет в его руке.

Собственно, этого можно было ожидать. Он всегда подозревал, что у Сполдинга нет истинных убеждений, что все его метания — лишь поиски тихой гавани, где можно стать на прикол. Теперь он нашел свою гавань. И оставил попытки плыть против течения. Сполдинг сказал:

— Завидев тебя на дорожке, я сразу же позвонил Диноли домой. Люди из отдела безопасности скоро будут тут. Мне только продержать тебя до их прихода, и место служащего второго класса у меня в кармане.