Пришельцы с небес - Страница 117

— Я не позволю, — сказала Семли.

Но когда она увидела, что четверо Земляных, которые должны были ее сопровождать, дали себя привязать, то согласилась тоже. Потом все остальные ушли. Раздался громкий рев и тут же смолк; что-то невыносимо тяжелое и в то же время невидимое навалилось на Семли. А потом тяжести не стало, не стало звуков — не стало ничего.

— Я умерла? — спросила Семли.

— О нет, Повелительница, — произнес чей-то голос, и он ей не понравился.

Открыв глаза, она увидела склонившееся к ней белее лицо, широкие губы и глаза как камешки. Оков, которые держали ее, больше не было, и она вскочила на ноги. У нее не было тела, не было веса — от нее остался только страх, уносимый куда-то ветром.

— Мы не причиним тебе вреда, — угрюмо сказал кто-то. — Только позволь нам коснуться тебя, Повелительница. Нам хотелось бы коснуться твоих волос. Позволь нам потрогать твои волосы…

Круглая телега, в которой они находились, немного подрагивала. За ее единственным окном стояла темная ночь, а может быть, туман, а может быть — ничто? Одна долгая ночь, сказали они. Очень долгая. Она сидела неподвижно и терпела, пока тяжелые серые руки трогали ее волосы. Потом они стали трогать ее ладони, ноги и руки, и кто-то коснулся ее шеи; она сжала зубы и поднялась, и они отступили.

— Мы ведь не сделали тебе больно, Повелительница, — сказали они.

Она покачала головой.

Потом они попросили ее лечь, и она опустилась в кресло, которое само связало ее; а когда за окном вспыхнул золотой свет, она обязательно разрыдалась бы — если бы не потеряла сознания.

— Ладно, — сказал Роканнон. — Теперь мы хоть знаем, откуда она.

— А мне хотелось бы как-нибудь узнать, кто она, — пробормотал хранитель. — Значит, если я правильно понял этих троглей, она хочет получить что-то находящееся здесь, в Музее?

— Не надо называть их троглями, — одернул его Роканнон; как специалист-этнолог по врасу — Высоко-Разумным Существам — он считал недопустимым употребление подобных словечек. — Они, конечно, не красавцы, но они — Союзники со статусом С. Интересно, почему Комиссия для развития избрала именно их? Даже не установив контакта со всеми видами врасу? Держу пари, что обследование проводила экспедиция из системы Центавра — центаврийцы всегда предпочитают тех, кто ведет ночной образ жизни и обитает в пещерах. Я бы, наверное, выбрал таких, как она, — вид II.

— Кажется, троглодиты ее побаиваются?

— А ты сам?

Кето снова посмотрел на высокую женщину, покраснел и рассмеялся:

— Есть немного. Я никогда не встречал такого красивого типа среди врасу — за все восемнадцать лет, что я провел здесь, на Новой Южной Джорджии. Я вообще никогда и нигде не встречал такой красивой женщины. Она словно богиня.

Краска залила всю его лысую голову — до самой макушки, потому что он был обычным хранителем Музея, застенчивым и несклонным к высокому стилю. Роканнон, соглашаясь, задумчиво кивнул.

— Мне так хотелось бы поговорить с ней без переводчиков, без этих трог… гдемиа. Но тут уж ничего не поделаешь.

Роканнон подошел к их гостье и, когда она повернула к нему свое прекрасное лицо, низко поклонился ей: он опустился перед ней на одно колено и, закрыв глаза, склонил перед ней голову. Все это он называл своим «многоцелевым интеркультурным реверансом» и проделывал довольно изящно. Когда он снова выпрямился, красавица улыбнулась и что-то сказала.

— Она говорят: привет тебе, Повелитель Звезд, — пробормотал кто-то из ее малорослой свиты на пиджин-галакте.

— Привет тебе, Повелительница ангья, — ответил Роканнон. — Чем мы здесь, в Музее, можем служить госпоже?

Ее голос, словно серебристый ветерок, прорвался сквозь бормотание троглодитов.

— Она говорят: пожалуйста, дать ей ожерелье, который сокровище ее родственники-предки, давно-давно.

— Какое ожерелье? — спросил Роканнон, и, поняв его, она указала на центральный экспонат в витрине, расположенной перед ним, на великолепную вещь: цепь из чистого золота, массивную, но очень тонкой работы, в которую посередине был вделан большой ярко-синий сапфир. Брови Роканнона поползли вверх, а Кето за его плечом пробормотал:

— У нее хороший вкус. Это Фомальгаутское Ожерелье — знаменитая вещь.

Она улыбнулась двум мужчинам и снова заговорила с ними через головы троглодитов.

— Она говорят: о Повелители Звезд, Старший и Младший Жители Дома Сокровищ, это сокровище ее есть. Давно-давно. Спасибо.

— Как мы получили эту вещь, Кето?

— Подожди, сейчас поищу в каталоге. Вот. Оно поступило от этих троглей или троллей — как их там, гдемиа. Так… Склонны к заключению торговых сделок; в связи с этим им разрешено купить корабль-автомат КА-4 — ну, тот, на котором они прибыли. Ожерелье — часть того, что они заплатили. Изготовлено ими самими.

— Держу пари, что сейчас, после того как их подтянули к Промышленному Уровню, такой вещи им уже не сделать.

— Но они, похоже, считают, что вещь принадлежит ей, а не им или нам. Это должно быть очень важно, Роканнон, иначе они не стали бы тратить столько времени, чтобы доставить ее сюда. Ведь объективного времени при полетах от Фомальгаута до Кергелена они теряют довольно много.

— Конечно, несколько лет, — сказал специалист по врасу, которому уже приходилось совершать прыжки от звезды к звезде. — Но это не так уж далеко… Ладно, ни в «Справочнике», ни в «Указателе» нет достаточной информации, чтобы можно было с уверенностью что-либо утверждать. Очевидно, что эти виды не изучены как следует. Может быть, малыши оказывают ей простую любезность. А может, из-за этого проклятого сапфира вот-вот разгорится межвидовая война. Может быть, они исполняют ее желание, потому что считают себя стоящими ниже ее. Или мы просто заблуждаемся и она — их пленница, просто приманка. Как нам судить об этом?.. Кето, ты можешь отдать ей эту вещь?

— Конечно. Вся эта экзотика формально считается только экспонируемой, а не принадлежащей Музею, потому что подобные казусы время от времени случаются. Мы отказываем редко. Мир превыше всего — пока не пришла Война…

— Тогда я сказал бы — отдай его ей.

Кето улыбнулся.

— Это высокая честь, — ответил он.

Отперев витрину, он вынул золотую цепь; потом, смутившись, протянул ее Роканнону, пробормотав:

— Отдай ты.

Так, в первый раз и всего на мгновение, синий драгоценный камень лег на ладонь Роканнона.

Но тогда он не придал этому значения: с пригоршней синего пламени он повернулся к инопланетной красавице. Она не протянула руки, чтобы взять ожерелье, а просто наклонила голову, и украшение, скользнув по ее волосам, оказалось на ней. Словно горящий фитиль, оно разбрызгивало искры с золотисто-коричневой шеи. Когда женщина снова подняла глаза, ее лицо выражало столько гордости, восторга и благодарности, что Роканнон застыл, потеряв дар речи, а маленький хранитель торопливо забормотал на своем языке:

— Рады были вам помочь, очень рады…

Она величаво раскланялась с ними, потом, повернувшись, кивнула своим малорослым спутникам (или тюремщикам?) и, закутавшись в потертый синий плащ, вышла из длинного зала и скрылась из виду. Кето и Роканнон остались на месте, глядя ей вслед.

— У меня такое чувство… — начал было Роканнон.

— Что? — после долгой паузы переспросил Кето охрип-_шим голосом.

— У меня такое чувство… иногда мне кажется, будто я… когда встречаю этих людей — из миров, о которых мы знаем так мало, иногда… Будто я случайно коснулся краешка легенды, а может быть, трагического мифа, которого сам не понимаю…

— Да-да, — сказал, хранитель и откашлялся. — Интересно… Интересно, а как ее зовут…

Семли Прекрасная, Семли Золотая, Семли-с-Ожерельем. Перед ее волей склонились и Земляные, и даже сами Повелители Звезд в том ужасном месте, куда Земляные ее перенесли, в городе на краю ночи. Они поклонились ей и вернули ее сокровище, лежавшее среди их собственных, вернули с радостью.