Пришедшие с другой стороны (СИ) - Страница 3

- Эй! Ты чего, откуда? А ну пошел! - взмахнув в его сторону шваброй с надетой на неё половой тряпкой Михаил, когда поднял глаза от протираемого пола и неожиданно для себя, увидел на большом столе, который стоял, как раз, на стыке кухни и большой комнаты, этого … который хуже татарина…

- И со стола слезь, зверина, - добавил Михаил, видя, что котяра и не думает двигаться.

Прямо перед ним на обеденном столе сидел здоровенный абсолютно черный кот без единого пятнышка на шкурке, который как-то подозрительно вглядывался в Михаила. На его взмах тряпкой на швабре, кот никак не отреагировал, только его большой и пушистый хвост, обернутый вокруг него, чуть нервно дернулся, его кончик слышимо ударился об стол.

- Ну и фигли тебе надо? – всё еще не отошел от неожиданности, требовательно спросил Михаил. – Иди отсюда, тебя никто не звал! Не надо нам тут котов, без них жили и дальше проживем.

Михаил достаточно нормально относился к домашним животным, но заводить их абсолютно не желал. Да и его резкая негативная реакция на кота была больше от неожиданности.

Кот как-то странно взглянул на Михаила, а потом одним длинным прыжком перемахнул на стоявший вплотную к стене мебельный гарнитур. При этом каким-то чудом перемахнул большой диван, который был между обеденным столом и этим самым гарнитуром.

В нём хранилась посуда для еды, вилки ложки, разные кастрюли на нижнем уровне. На верхнем уровне гарнитура были разные ящики и полки со стеклянным дверцами, где были всякие сувениры, вазочки и фотографии. Это были полочки его бабушки, которые после её смерти дед не трогал, только пыль с них и вещей стирал.

По словам деда, этот гарнитур он сделал собственными руками, почти сразу, как построил этот самый дом. Гарнитур был частично сделан из тяжеленого «красного» дерева, которое деду достал кто-то из его знакомых по блату в советское время. Якобы из грецкого ореха, но это была неточная информация. Частично дед использовал кедровую доску, говоря, что запах кедра дает непередаваемый запах древесины в доме, и не исчезает многие годы.

Дед помимо всех своих других многочисленных специальностей, которые получил за долгую жизнь, владел ремеслом «краснодеревщика». Выйдя на пенсию стал делать мебель под заказ. И хорошо на этом зарабатывал, полностью обеспечивая себя и без пенсии. Клиенты к нему приезжали и из их города, ну и из самого Иркутска, ценя работу мастера.

Этот гарнитур был очень красивым: на нём его рукой были вырезаны виноградные кисти лозы, мандарины, апельсины, ну и разное другое.

По словам деда, гарнитур неоднократно хотели у него выкупить клиенты за большие деньги, иногда приезжавшие к нему в дом, но дед категорически отказывался продавать его.

Прямо посредине гарнитура была большая ниша под картину «Девятый вал», изначально под неё ниша и делалась, которая довольно органично смотрелась там, а теперь там стояла довольно современная плазма – Сони. Идеально подобранная под размер ниши. Дед периодически любил смотреть телевизионные каналы, связанные с техникой и изготовлением мебели,

Его сын, отец Михаила достаточно давно настроил ему технику под это, установил мобильный интернет, спутниковое телевидение, научил деда пользоваться всей этой аппаратурой.

- Ты совсем обнаглел, - воскликнул Михаил, прикрикнув на кота, который расположился на самом верху гарнитура и как-то язвительно смотрел на него.

- Не смей, падла. А ну не смей! – выкрикнул Михаил, когда увидел, что котяра нагло подтолкнул лапой стоявшую тяжелую безделушку в виде какой-то глиняной кружки прямо к краю серванта. На самом верху серванта стояли различные безделушки, в том числе и эта злосчастная кружка.

Кот только нагло ухмыльнулся. Нет, ну явно ухмыльнулся, падла! И сильно ткнул правой лапой кружку.

Михаил бросился к серванту, пытаясь перехватить уже летящую кружку к полу, как она ударилась ручкой об один из выступов на серванте, представляющего из себя вырезанную из дерева виноградную лозу, раздался какой-то треск, а потом резко изменившая направление кружка тяжело упала на пол.

Михаил, находясь уже вплотную с сервантом, нагнулся и взялся за кружку, которая почти закаталась под сервант.

- Вот ты, скотина, - выплюнул из себя Михаил, поднимая кружку и начав распрямляться – Ах, ты бля! – вырвалось у него. Он неожиданно сильно ударился головой о что-то, когда разгибался с кружкой (не разбившейся) в руках. Обо что-то, чего там быть не должно, но от этого меньше больнее ему не стало.

Склонив ниже голову и согнувшись еще сильнее, он резко отодвинулся от серванта и взглянул в то место, где обо что-то ударилась его бестолковая тыковка. На серванте была хорошо видна откинувшееся вниз створка из массивной кедровой доски, которая ранее казалось монолитной и неотделимой от всего серванта. Именно об неё Михаил и треснулся со всей дури своей «бестолковкой», когда он разгибался с поднятой кружкой.

- Ну ты и скотина, сервант сломал! – зло выдохнул Михаил, на что кот как-то издевательски мяукнув, уставился на него в каком-то ожидании.

Михаил в сердцах уже хотел кинуть поднятой кружкой в кота, но тут обратил внимание, что в открывшейся нише в серванте имеется какое-то углубление, которое он ранее никогда не видел. Да и никогда не видел, чтобы эта крышка откидывалась. И тут он увидел, что она укреплена на скрытых внутренних петлях.

Он вгляделся в потайную нишу - там лежала большая резная деревянная шкатулка. Рядом с ней лежали какие-то документы и тетрадки. Он достал шкатулку, документы и тетрадки из потаенной ниши, принес всё к столу и положил на него.

- И что же это такое? – сам себя спросил Михаил.

Быстро перебрал документы: они были на различную бытовую технику, купленную дедом, а также различные «платежки», а в тетрадках были какие-то расчеты по затратам и полученным деньгам от клиентов, которые заказывали у деда мебель. Отложив все перечисленное, Михаил решил разобраться со шкатулкой.

Осторожно открыв массивную крышу шкатулку, он увидел, что в шкатулке поверх стопки исписанной бумаги лежал большой массивный перстень насыщенного черного цвета. Как-то дед обмолвился, что перстень сделан из метеоритного железа. Хотя скорее он больше походил на печатку.

Михаил хорошо помнил этот перстень, дед его постоянно носил и никогда его не снимал со своего среднего пальца правой руки. Бугристая поверхность металла, небрежно отполированная, виднелись многочисленные "язвочки» и рытвины в поверхности металла. Были выдавлены в металле еле видимые символы, похожие на какие-то иероглифы.

Михаил и сам не понял, зачем он это сделал, но бессознательно взял этот перстень, тот оказался неожиданно тяжелым, и надел на средний палец правой руки. Чисто рефлекторное движение и любопытство – как у него будет сидеть на пальце.

«Во! Будет возможность безнаказанно показывать людям средний палец, якобы показывая им перстень, а на самом деле посылать их на…» - неожиданно он увидел, как одетый перстень вспыхнул каким-то ярко-синим цветом.

Он всмотрелся и обомлел… Сначала вспыхнули иероглифы, а затем и вся поверхность перстня. Михаил почувствовал сильную и резкую боль в месте нахождения перстня на пальце. Было такое ощущение, что боль была не только на коже, но и ушла прямо в кость, а потом резко заболели все кости кисти руки. Причем боль «потянулась» выше по руке в сторону локтя.

Михаил заорал, вскочил со стула и попытался стряхнуть перстень с пальца, но тут же всё и закончилось. Свет пропал, он увидел всё тот же перстень из темного бугристого металла.

«Блин, так и поседеть недолго», - промелькнуло у него в голове. Он со страхом сдернул перстень с пальца и бросил перед собой на обеденный стол. Долго и подозрительно вглядывался в перстень, ожидая малейшего движения или появления света, но ничего так и не произошло. Лишь со шкафа раздалось насмешливое фырканье кота, который смотрел на ошалевшего от произошедшего Михаила.

- Да пошел, ты! - высказал ему своё неудовольствие Михаил, а кот на эту отповедь лишь опять фыркнул, махнул хвостом и длинным прыжком перелетел на пол, а потом стремглав умчался из комнаты, вбежав по лестнице на второй этаж.