Приручение. 2. Исцелю тебя (СИ) - Страница 35

— Наверное, ты права, — признался самому себе и Богдане в том, что так долго отгонял от себя. — Вначале я хотел просто помогать, хоть как-то искупить чудовищный поступок Давида. Но не ради него. Его гнилой душе не нужно очищение, это я прекрасно понимаю. И не ради себя… — посмел нежно смахнуть с щеки Даны скатившуюся слезинку. — Я знал о случившемся с самого начала. Долго тебя искал. Хотел быть уверенным, что Давид больше не навредит тебе. Вскоре узнал о твоих проблемах со здоровьем и врачами. Малое чем я мог помочь это обследование и клиника, — с теплотой вдруг вспомнил день родов, который сперва напугал и заставил нас всех волноваться, а после подарил долгожданную встречу с Марком. — Я привязался, полюбил… искренне полюбил вас с Марком и уже не мог уйти. И рассказать не мог… Больше всего на свете я боялся вас потерять, а сейчас теряю и ничего не могу сделать.

Сжал челюсть, чувствуя как от напряжения на зубах заскрипела эмаль. Как желваки на скулах сводило судорогой. А все тело натягивалось струйной и хватило бы одного движения, чтобы порвать, сломать меня навсегда.

— Ты мог мне все рассказать, — импульсивно вскочила на ноги и я повторив за ней, оказался рядом, когда Дана прижалась ко мне всем телом. — У тебя было столько возможностей открыться мне. Ты говорил столько слов мне и ни разу правды. Я бы поняла, поняла тебя…

Надрывно зарыдала, пряча слезы в расстегнутом вороте моей рубашки. Хваталась отчаянно пальчиками за плечи, впивая ногти и причиняя боль. Но та не шла ни в какое сравнение с тем, как разрывалось мое сердце.

Я заслужил ее праведный гнев. И был готов, что она накричит или начнет пощечинами возвращать мне долги.

Но я не ожидал, что она обнимет меня.

— Вы нужны мне, Дана, — боялся крепче обнять ее, поэтому просто гладил по спине. Собирал ладонями дрожь хрупкого тела. — Я хотел бы повернуть время вспять. Сделать все правильно. Рассказать тебе правду и попытаться построить наши отношения без лжи. Но теперь слишком поздно. Мне остается лишь ждать твоего решения.

Богдана молчала. Затихнув у меня на груди, она не находила слов. Рвала душу своим молчанием и остатками ласки, проявление которой и не старалась прятать.

Догадываясь, что диалога больше между нами не продолжить, отстранился. Чувствовал как пальцы сводило от необходимости создать между нами дистанцию. Но тело слушалось с трудом.

— Я приготовлю смесь, — тихо проговаривал каждое слово, заглядывая в карие глаза. — И ты покормишь Марка, когда он проснется. А ему уже давно пора это сделать.

Выйдя из комнаты, не стал закрывать дверь. Мне было нужно хоть краем уха слышать, что будет происходить в спальне после моего ухода.

Готовил для Марка бутылочку на автомате. Рефлекторно смешивал смесь, соблюдая заученные наизусть пропорции. Периодически прислушивался к звукам, но на эмоциях пропустил суетливые сборы Богданы.

Когда вернулся в спальню, она сидела на полу рядом с раскрытой спортивной сумкой. Скидывала в нее детские вещи.

— Дана, — печально окликнул, застыв на пороге.

— Мне нужно подумать. Мне нужно время, Герман.

Бесшумно поставил бутылочку на край пеленального столика. Спрятал руки в карманы и сжал кулаки от бессилия.

Я столько раз находил нужные слова, чтобы вернуть людям эмоциональный баланс. А сейчас не справился, не излечил до конца ту, без которой не видел жизни.

— Куда ты пойдешь? — всерьез обеспокоился, видя, что Богдана была настроена решительно и паковала вещи продумано. Брала лишь все необходимое, ограничивалась стандартными костюмчиками и ползунками. Не брала ничего лишнего, словно собиралась уходить налегке.

— К себе на квартиру, — ответила не раздумывая, продолжив сборы.

— Давид не остановится на начатом, он будет вас искать. Прежний адрес ему известен, там вы не в безопасности.

Опустился рядом с Даной. Перехватил ее запястья и мягко потянул на себя. Буквально заставил ее поднять на меня глаза.

— Мне нужно разобраться в себе и своих чувствах.

Ее слова, вдруг вселили надежду, что не все потеряно, раз она заговорила о чувствах. Раз не высвободила своих рук из моих ладоней. Раз смотрела открыто, не пряча взгляда и не убивая им.

— Я дам тебе время столько сколько тебе потребуется и даже если оно превратиться в вечность, не посмею поторопить. Но Давид не отступит, а это значит что ты рискуешь, и собой, и Марком. Он не станет тебя искать там, где я хочу тебя спрятать. Позволь…

Почти взмолился, но так и не встретил согласия на дне бездонных глаз. Но ради ее же блага, был готов увезти в безопасное место. Даже если бы пришлось применить силу…

Всю дорогу я упрямо молчала, поджимая губы и злясь на Германа, который настоял поехать в безопасное место. В то, которое он выбрал сам, поставив меня перед фактом и даже не приняв мои возражения всерьез. Он просто загрузил собранные мной вещи в машину, взял лишь коляску. Не спускал Марка с рук до тех самых пор, пока я не опустилась на заднее сидение. Потом передал его мне и позволил самой пристегнуть ремни в детском автокресле.

Спустя полтора часа мы въехали на частную территорию и мне уже не было интересно куда меня в итоге привез Герман. Я злилась на его самовольность, хоть и понимала, его действия продиктованы обеспокоенностью и страхами за нас с Марком. Мне действительно не было где спрятаться от Давида, который мог перейти к отчаянным мерам.

У парадного входа в невероятно огромный дом стояла девушка. Джинсовый комбинезон плотно обтягивал ее беременный животик и в то же время выделял чрезмерную худобу. Не дожидаясь когда машина припаркуется, она почти бегом спустилась по широкой лестнице и направилась к нам.

Герман заглушил мотор. Торопливо вышел из машины. Открыл дверь с моей стороны и протянул мне руку. Выбраться из салона я могла и без его помощи, тем более что желание наказать Германа холодностью набирало обороты. Но в присутствии посторонних я повела себя спокойно. Вложила руку в сильную ладонь, почувствовав как пальцы крепко сжались и Герман мягко потянул меня на себя.

— Добро пожаловать! — звонко отозвалась подскочившая к нам девушка. — Соня, — радушно представилась, но переведя взгляд на Германа, изменилась в лице. — Я невестка вот этого упрямца.

Она позволила себе легкий тычок в плечо сосредоточенного Германа. Тот лишь недовольно дернул уголком губ и склонился, чтобы быстрым поцелуем клюнуть девушку в раскрасневшуюся от негодования щеку.

— Давайте пройдем в дом и там вы познакомитесь.

Он осторожно оттеснил меня в сторону и достал автокресло. Марк в нем продолжал мирно посапывать, укачанный долгой дорогой.

— И там я тебя линчую, пока твой защитничек уехал по делам, — с наигранной злостью прошипела Соня Герману, подхватывая меня под локоть. — Идем, я покажу вашу комнату. И ничего не бойся, — ласково шепнула мне на ухо. — В доме охрана! И Давид… — теперь уже с отвращением в голосе добавила она, — ни за что сюда не явится.

Факт ее осведомленности не ускользнул от меня, но от этого первое впечатление о девушке не испортилось. Она была искренне мила и добра ко мне. Рядом с ней мне не хотелось наглухо закрываться, хоть я и не отличалась с некоторых пор доверчивостью к людям.

Мы вошли в дом, пересекли просторный холл и поднялись на второй этаж. Герман шел впереди, неся переноску с Марком, крепко прижимая ее к груди. В коридоре Соня наконец-то отпустила мой локоть и поравнявшись с Германом, вновь что-то грозно шепнула ему на ухо. Одарила неодобрительным взглядом и метнулась к закрытой двери.

В комнату первым впустила Германа, и только потом кивком головы пригласила войти меня.

— Располагайся. Если что-то понадобится, зови не стесняйся.

Соня шагнула мне навстречу и крепко обняла. Настолько крепко, насколько это позволил ей сделать живот. Я замерла в ее дружеской объятие и тут же почувствовала пощипывание в уголках глаз от предательски навернувшихся слез.