Припятский синдром - Страница 9

– Так. Я слухаю… А, это ты, дорогой… Доброе-доброе!.. Да, я просила, чтобы ты позвонил, как проспишься… Мне срочно нужны два билета на сегодня на минский поезд – детский и взрослый… Да, угадал! Для приятельницы с сыном… Но это очень важно!.. Они из Припяти, понимаешь… Слышал?!. Ну вот… Это не телефонный разговор!.. Одним словом, думай-думай, – вполголоса, но твердо говорит она. – Да, перезвони… Буду ждать!..

В это время Ирина уже поднялась, оделась, разбудила Дениса и отправила его в туалет. Когда она собрала постель, телефон зазвонил опять.

– Ну?! – говорит Людмила Александровна, кивком здороваясь с Ириной, выходящей из комнаты. – Да что ты!.. Вот как!.. Понятно!.. Хорошо. Благодарю за хлопоты, голубчик!.. Целую…

Тут в прихожей появились Борис Павлович и вышедший из ванной Денис. Все смотрят на нее.

– Ну, що?! – встревоженно спрашивает Борис Павлович. – Нэвжэ ничого нэ можна зробыты?!

– Навпакы, – растерянно и несколько загадочно отвечает та. – Ничого робыты нэ трэба… Фантастыка, та вин сказав, що… «билеты можно купить свободно!.. Для припятчан открыли «зеленую улицу». Две кассы их обслуживает…» …Здаеться, четвэрта й восьма… Там дизнаетэсь!.. Так що, дорогэнька, всэ добрэ!.. Боря вас видвэзэ, – с некоторым усилием улыбнулась она Ирине, и вновь тяжелая дума отпечаталась на ее милом личике.

На вокзале в огромной толпе они почти столкнулись с Валерой – оператором 3-го блока ЧАЭС.

– Боже мой, Валера! – Ирина с ужасом смотрит на изможденное лицо этого паренька, всегда свежего и подтянутого активиста клуба молодых специалистов. – Где Люба? Что с ней?.. Как малыш? Ты забрал их из роддома?!.

Валерий тяжело вздохнул:

– Вот только что отправил их к родителям….

– Ах, да!.. Борисэ Павловычу, цэ наш Эфрон – в спектакле, помните?!. А вообще-то он на третьем блоке работает…

– Що там на станции?.. Хоча б коротэнько… Вы ж булы там?! – спрашивает Борис Павлович, горячо пожимая руку Валере.

– Ох, не спрашивайте!.. Четвертый реактор разворочен весь… Всюду воды радиоактивной!.. Работаем по колено в ней… А как Валерку Ходемчука искали… Ох-о-х-ох!.. Извини, Ирина, я побегу!.. В другой раз расскажу, простите!.. Мне на смену в ночь!.. Всего!.. – Сверкнув воспаленными от усталости глазами, он скрылся в толпе.

Ирина подходит к восьмой, совершенно свободной, кассе, и это при том, что к ближайшим кассам стоят длинные очереди. Она неуверенно спрашивает:

– Я могу взять у вас билеты на Минск?..

– Это касса спецобслуживания. Читайте!..

На самом деле над кассовым окошком прикреплено маленькое объявление о том, что касса обслуживает жителей Припяти.

– Но мы из Припяти!..

– Так с этого надо начинать. Сколько билетов?..

Пока Ирина покупает билеты, Борис Павлович с Денисом видят, как к ней пристраивается странный человек, прикрывая что-то рукой. Борис Павлович семенит к нему, старается заглянуть за плечо незнакомца, но тот быстро прячет какой-то прибор и исчезает в бесконечной очереди рядом. Когда же Ирина уже с билетами направляется к ним, вслед за нею у кассы появляется автополотер, управляемый работником вокзала в синей униформе. Почистив пол около кассы, автополотер движется за Ириной. Она удивленно оглядывается несколько раз.

– Никак это после меня?! – говорит она, подходя к Денису и Борису Павловичу.

– А колы ты квыткы брала, тэбэ замиряв якыйсь дывный субъект… Я хотив було зазырнуты у прылад, та цэй тып одразу наче кризь зэмлю провалывся… Дывовыжа!.. – громко шепчет Борис Павлович в ответ.

– Да, забавно!..

…Невольная улыбка вновь отразилась на почти до неузнаваемости изменившемся лице Ирины, сидящей на сломанной скамье полупустой остановки. И в этот миг вдали показались три или четыре длинные желтые машины.

– Наконец-то!.. – воскликнул строгий гражданин, поднимаясь со скамьи.

Автобусы медленно приближаются и поочередно останавливаются. В первый Ирина даже не пытается пробиться, лишь растерянно смотрит на часы. Но во второй, не менее забитый, она все-таки втискивается.

Прижатая к заднему окну автобуса, Ирина, глядя на убегающие оживленные киевские улицы, вспоминает…

…4 мая 1986 года. Воскресенье. Странно опустевший после праздников Киев. Ирина и Денис решительно подходят к зданию ЦК КПУ. Но тут наперерез им с противоположной стороны улицы бросается человек в штатском:

– Вы куда? – преграждает он путь непрошеным посетителям.

– В ЦК!.. А вам что?..

– Туда нельзя! Вы по какому вопросу?

– Мы эвакуированные из Припяти… На праздники уезжали к родным… А сейчас вот хотим узнать, как нам быть дальше?!.

– Сегодня воскресенье, в ЦК все равно выходной, – оттесняет их все дальше от высоких парадных человек в штатском. – Придете завтра… В приемную… Она вон там!.. Вход со двора… Придете завтра и все узнаете!.. Но… в штанах туда нельзя!.. Так что приходите в другой одежде…

– А у меня другой нет!.. Без штанов прикажете?!.

– Тише… Спокойно, гражданка!.. Спокойно!..

– Но завтра учебный день… Что ж – сыну школу пропускать?!.

– Ничего, немного пропустит, не страшно!.. В вашей ситуации можно пропустить несколько дней… Все!.. До свидания!.. Идите, идите!.. – подталкивает их на тротуар человек в штатском.

В одной из центральных гостиниц Ирина с Денисом пытаются устроиться на ночлег. Администратор подписывает заполненный ордер и передает ее документы кассиру. Но та, обратив внимание на прописку в паспорте, спрашивает:

– А вы прошли санобработку?.. Вер, ты посмотри, они же из Припяти, – вернула она документы администратору.

– Какую санобработку?.. Где?.. Нам никто ничего не говорил, – удивляется Ирина.

– Ну, вот что… Вы сейчас поезжайте в областную больницу… Там вас проверят… И, если надо, пошлют на дезактивацию… А потом – приходите…

– Да вы не переживайте, – вмешалась администратор. – Места мы за вами оставим…

Длинный высокий свежий забор с тыла бани, временно превращенной в пункт дезактивационной обработки эвакуированного населения, охотно распахнул шершавую пасть калитки, принимая новую порцию пострадавших. Стоя в очереди, уже на крыльце, Ирина сокрушается вполголоса:

– Денечка, это же у нас всю одежду заберут, слышал?!. И, наверное, даже новый Аленкин костюм, который тебе тетя Надя дала?.. А что выдадут, неизвестно… Что делать?..

Денис быстро находит выход:

– Мам, а если я спрячу сумку во дворе, вон за той свалкой?.. Ирина колеблется, потом отдает Денису сумку. Но едва он бросается осуществить таинственный замысел, она ловит его за руку:

– Да ладно! Не надо, сынок! Какая разница: заберут там или украдут здесь… Что будет – то и будет! – И, пригнувшись к сыну, заговорщицки подмигивает: – Ничего, прорвемся!..

Их пригласили внутрь бани, где в предбаннике долго замеряют длинными щупами дозиметров люди в черных робах, сетуя на то, что они-де поздно обратились в больницу.

– Вы так говорите, – негодует Ирина, – как будто у нас каждый день атомные станции взрываются!.. Мы и сегодня здесь оказались случайно… Если б не пришлось обратиться в гостиницу, так и не узнали бы, что существуют такие вот процедуры!..

Дозиметрист, измеряющий их в этот момент, подозвал другого:

– Иди, глянь – какой фон…

Тот заглянул в прибор, покачал головой и пробурчал:

– У грудничков еще больше. Те, как губка, вбирают в себя «грязь»…

Последнее слово убедило Ирину в том, что баня – это именно то, что так необходимо им теперь. Рядом в окошечке у нее забрали сумочку с документами и прочими мелочами. Затем провели в следующую комнату, где, под расписку, забрали все вещи. Потом раздели Дениса, описав одежду и сложив ее в мешок с биркой. А его, голенького, проглотила горячая сырость душевой.

Пока раздевали Ирину и других женщин, мальчики уже помылись.