Припарка для целителя - Страница 8

— Вы уверены? — спросил Антони. — Он не ребенок.

— То был незнакомец, — сказала женщина. — Это я знаю.

Антони раздраженно смахнул с лица дождевую воду.

— Пойдемте, сеньор Даниель, — сказал он. — Мокнуть будем напрасно.

Когда Антони свернул к своему дому, чья-то рука дернула его за рукав; он не обратил на это внимания, тогда она дернула сильнее. Двое оборванных ребятишек твердо решили привлечь его внимание.

— Сеньор Антони, — сказал старший, — на берегу лежит мертвый человек.

— Только этого мне и не хватало, — пробормотал Антони. — Родственник превосходного клиента гибнет, находясь под защитой моего дома.

— Сеньор Антони, это нельзя считать вашей виной, — сказал Даниель.

— Показать вам? — спросил старший.

— Да, малыш. Спасибо, что сообщил. Эта монетка твоя, если отведешь нас туда, где обнаружил его, и притом быстро. Здесь чертовски мокро, и как знать, может, ему еще можно оказать помощь.

Антони, Даниель и, невзирая на дождь, несколько случайных свидетелей отправились туда. Пока они с трудом шли по песчаной, каменистой земле, дождь, гонимый сильным ветром, усиливался с каждой минутой.

— Ну, где этот мертвый? — спросил Антони.

— Вон там, сеньор, — ответил старший. — Возле серой скалы.

Они шли с трудом, наклоняясь навстречу ветру и пригибая головы для защиты от хлещущего дождя.

— Ну, малыш, где он? — спросил Антони, подойдя к скале.

— Там, сеньор, — сказал мальчик, указывая пальцем. На берегу никого не было. — Он лежал вон там, сеньор.

— Тело смыло в море, — сказал один из их спутников, рыбак. — Прибой далеко захлестывает.

И указал подбородком на пропитанный морской водой песок. Прибойная волна, откатываясь, делала его поверхность волнообразной, сильный дождь выравнивал ее, потом все повторялось.

— Нет, — сказал мальчик, повысив голос, чтобы его было слышно сквозь шум ветра и прибоя. — Мы оттащили его на сухое место, чтобы этого не случилось. Смотрите. Мы оставили его вот здесь.

Сразу же за линией волны в мокром от дождя песке была вмятина. Ее окружали частично налагающиеся друг на друга следы ног, было очень похоже, что дети с трудом вытащили тело на это место и убежали.

— Скажите, — наклонившись, заговорил Антони ребятам в уши, — был он похож на родственника моего клиента? Парень среднего роста, повыше вас, но ниже меня. Со светло-рыжими волосами почти до плеч. И…

— Нет, сеньор, — ответил старший. — У него были очень длинные руки и ноги, темные волосы. И выглядел он намного старше меня.

— Ты уверен, малыш?

— Да, уверен, — твердо ответил мальчик.

Антони полез в кошелек, достал две монетки.

— Это вам, ребята, — сказал он. — Бегите домой, укройтесь от дождя. Опасности уже нет.

— Здесь нет никого, ни мертвого, ни живого, — проговорил один из пришедших. — Ну, вот что, я иду домой. Чувствуете, как здесь мокро?

— Вы правы, — сказал Антони. — Здесь, на ветру, под дождем, нам не разгадать этих загадок.

— Значит, вы тоже ничего не нашли? — спросил торговый агент, когда он и Даниель переоделись в сухое. Они снова сидели за столом, пылающий в камине огонь согревал их и разгонял сгущавшуюся темноту.

— Сеньор Антони, мы искали его повсюду, — ответил Даниель. — Еще несколько людей сказали, что как будто видели его бегущим по улицам, но они были так сосредоточены на собственной безопасности, что не уверены в этом.

— Этого следовало ожидать, — сказал Антони, доедая вкусный, горячий суп. — По-моему, он жив. Он определенно не тот человек, что умер на берегу, если только там вообще был кто-то мертвый.

— Когда был на крыше, я что-то видел на берегу, — произнес Даниель. — Похоже, человека. И кто-то склонялся над ним.

— Это могли быть те ребята, склонявшиеся над незнакомцем. Не ушел ли Рувим так поспешно, потому что увидел тело на берегу?

— Не думаю, — сказал Даниель. — На таком расстоянии я не узнал бы родного отца, тем более лежащего на песке незнакомца. Если только там кто-то лежал, — добавил он. — Может, увидел капитана судна, пришедшего за ним.

— Сегодня приходили только пиратские корабли, — сказал Антони. — Разумеется, может быть, он собирался отплыть с ними.

— С пиратами? — спросил Даниель.

— Только это невозможно, — сказал Антони. — Я ни разу не слышал о пиратах, так тщательно планирующих набеги, чтобы можно было обещать брать на борт случайных пассажиров.

— Согласен, — сказал Даниель. — Но зачем убегать в грозу?

— Люди бывают странными. Кто знает? — проговорил Антони с кривой улыбкой. — Сеньор Даниель, дождь все еще барабанит по ставням. Могу я предложить вам остаться здесь на ночь? Идя по городу, вы промокнете снова, а я буду рад оказать вам гостеприимство. Я позволил себе вольность предупредить вашего хозяина, чтобы он не ждал вас, если погода не улучшится.

Беренгер всю ночь лежал в постели, дрожа, на грани между сном и бодрствованием, сознанием и бессознательным состоянием. Хорди не покидал его, приносил горячие камни в изножье кровати, разводил огонь, растирал ему руки, чтобы согреть их. Ракель и Лия, Исаак и Юсуф сидели с ним по очереди, вливали бульон и микстуру от боли и жара в его распухшее больное горло, утирали ему лоб. Иногда он что-то бормотал, потом хрипло звал людей, о которых никто, кроме Хорди, не слышал; остальное время лежал спокойно, иногда погружался в дремоту. Жар у него не проходил, несмотря на умело составленные снадобья, которые он мучительно глотал каплю за каплей.

Утром Лия отправилась спать, горько жалуясь на усталость. Юсуф с Хорди сидели одни с епископом четверть часа, пока Ракель с отцом завтракали свежим хлебом, сыром, фруктами и яйцами. Девушка была бледной от усталости и уныния.

— Папа, я старалась изо всех сил, — сказала она. — Обычно все это действует. Увлажняла ему губы, капала лекарство по капле на язык, чтобы он не поперхнулся, но оно все-таки попало бы в желудок. А он все равно мучается.

— Между шестым часом вечера и первым часом ночи, дорогая моя, особенно между девятым и первым, кажется, не действует ничего. Если сохранить человека живым в это опасное время, тогда есть надежда. Ты делала все правильно. Теперь иди, поспи немного. Мы с Юсуфом сменим тебя. В эти дни от него больше пользы — меньше, чем от тебя, но он уже не мешает мне.

— Папа, ты недобр. Он не такой плохой.

— Возможно. Теперь иди спать.

Когда Исаак вернулся к пациенту, епископ спал. Сон его был беспокойным, но уже крепче, чем раньше.

— Давно он спит? — спросил врач.

— С тех пор как колокола перестали звонить к заутрене, сеньор Исаак, — негромко ответил Хорди. — Они взволновали его, но, когда умолкли, он проглотил немного бульона и заснул.

— Превосходно. Пусть поспит, но ему нельзя слишком долго обходиться без питья.

— Сеньор Исаак, я посижу возле него.

— Нет, Хорди, тебе нужно поспать. Ты сидел без сна целые сутки. И не сможешь помогать, если сляжешь от бессонницы. Всего несколько часов. Я разбужу тебя, когда понадобишься.

— Я буду там, — сказал Хорди, указывая на завешенный портьерой дверной проем. — В этой комнатке у меня есть кровать. Поскольку между нами только портьера, я услышу, если понадоблюсь господину.

Исаак очень тихо сел у кровати. Судя по тому, что болтовни Юсуфа не слышалось, мальчик заснул в каком-то уютном уголке комнаты. Врач послушал легкое, ровное дыхание епископа и удовлетворенно кивнул. Подумал о болезни пациента, потом стал думать о других, более серьезных вещах.

Исаак постоянно, не сосредотачиваясь на этом, прислушивался к звукам в комнате. Внезапно он распрямился и потянул носом воздух. Нагнулся к кровати и сосредоточился на дыхании епископа. Приложил ухо к груди пациента, послушал, потом легко положил ладонь ему на лоб. Покачал головой и задумался. Наконец негромко позвал:

— Юсуф.

Что-то зашевелилось. Скрипнуло кресло, и наконец послышался голос: